Всеволод Соловьев - Современная жрица Изиды

• Название: Современная жрица Изиды
• Автор: Всеволод Соловьев
• Жанр: Публицистика

Мое знакомство с Е. П. Блаватской и «теософическим обществом».

---

И все это написано послѣ того, какъ она, по ея напечатаннымъ ею словамъ, убѣдилась въ Эльберфельдѣ въ моемъ подлогѣ, въ разныхъ моихъ «неправдахъ, доведшихъ ее до безумія», послѣ того какъ я «заставлялъ ея дѣтей переживать пытку» и т. д.!!!

Вотъ какимь образомъ г-жа Желиховская покончила знакомство со мною по возвращеніи изъ Элъберфельда, гдѣ убѣдилась въ содѣянномъ мною, ради погибели ея невинной сестры, подлогѣ!!! Отсутствіе памяти и неспособность соображать свои слова, приготовляемыя для печати, — два большихъ порока. Или, можетъ быть, и это письмо — мой новый подлогъ?..

Я не пошелъ къ г-жѣ Желиховской, ибо недоразумѣній никакихъ не было. M-me де Морсье сообщила ужь мнѣ тогда нѣкоторые факты — и я кое-что зналъ. Какъ мнѣ противно и тяжело говорить обо всемъ этомъ! Но что же мнѣ дѣлать, когда г-жа Желаховская напечатала свою брошюру и ее читаютъ?!.. Вотъ въ какую область могутъ завести иныя знакомства.

Г-жа Желиховская идетъ еще дальше. Она возвышается до темнаго намека на что-то еще болѣе темное въ моемъ прошломъ. Въ моемъ прошломъ могло быть большое личное сердечное горе, сопряженное съ семейными и всякими непріятностями, могли быть, по выраженію г-жи Желиховской, «романическія» подробности; но, слава Богу, не было ничего такого, за что я долженъ былъ-бы краснѣть и стыдиться, что, такъ или иначе, касалось бы моей чести. Передъ безъименными клеветами и сплетнями, или совсѣмъ мнѣ неизвѣстными, или достигающими до меня въ видѣ какихъ-то неопредѣленныхъ слуховъ, я конечно, какъ и всякій человѣкъ, безсиленъ.

Но пусть мнѣ, не въ анонимномъ письмѣ (я ихъ ужь получалъ), а прямо, лицомъ къ лицу, съ указаніемъ источника, скажутъ: кто и въ чемъ, несогласномъ съ честью и порядочностью, меня обвиняетъ, — и я спокойно разсчитываю, что смогу представить такія же ясныя доказательства лживости обвиненія, какъ и представленныя мною на этихъ страницахъ въ опроверженіе исторіи мнимаго подлога и прочихъ великихъ и малыхъ ужасовъ, измышленныхъ г-жой Желиховской.

Нисколько не защитивъ память Блаватской (не будь это дѣло такой общественной важности и не подними его сама же столь нѣжная сестра, — никто и не затронулъ бы этой памяти), а только очернивъ окончательно свою сестру, г-жа Желиховская, въ своей безсильной злобѣ, очевидно сама не понимаетъ, что такое дѣлаетъ…

VII Новые документы

Приводя, то тамъ, то здѣсь, «по кусочкамъ», мое поддразнивающее письмо къ Блаватской отъ 8 Окт. (нов. ст.) 1885 г. насмѣшливый тонъ котораго былъ отлично понятенъ Блаватской, также какъ и всякому внимательному моему читателю, г-жа Желиховская строитъ на немъ самыя ужасныя обвиненія. Въ своемъ мѣстѣ я разобралъ и объяснилъ это письмо подробно. Почему, какъ и что я говорилъ г-жѣ Аданъ и г. Шарлю Ришэ-читателю уже извѣстно. Я ничего не выдумалъ и не «сочинилъ», а только, такъ сказать, съехидничалъ на почвѣ дѣйствительности. Неужели это было съ моей стороны ужь такое «преступленіе» — съехидничать и посмѣяться надъ Блаватской — послѣ всѣхъ чудесъ въ Вюрцбургѣ, послѣ того, что она продѣлывала со мною! Авось безпристрастные и умные люди не вынесутъ мнѣ за это обвинательнаго приговора! Блаватская, хоть и находила на нее иной разъ наивность, была хитра — и ужь никакъ не могла въ «серьезъ» принять моихъ словъ о томъ, что я обращаю въ теософію, по выраженію г-жи Желиховской, — передовыхъ людей Европы. Блаватская очень хорошо знала, что съ «серьезными» людьми я не шучу и не насмѣшничаю, какъ всегда шутилъ и насмѣшничалъ съ нею и ея сподвижниками, за что, съ самаго начала, получалъ отъ нея, и устно и письменно (см. «Изиду») прозвища «подозрителя,» «Ѳомы невѣрнаго,» «Мефистофеля» и т. д. Ошибиться въ смыслѣ моего письма, повторяю, Блаватская не могла и если кому потомъ выставляла его въ видѣ письма «серьезнаго», то это было лишь притворство, ясное изъ всѣхъ обстоятельствъ дѣла.

Но вотъ г-жа Желиховская съ паѳосомъ восклицаетъ, что вѣдь такіе европейски извѣстные люди, какъ г-жа Аданъ и Ришэ «во всякое данное время могутъ, путемъ прессы, спросить меня какъ смѣлъ я ихъ морочить?» Не думаю, чтобы меня спросила объ этомъ m-me Аданъ; но если спроситъ и вопросъ ея станетъ мнѣ извѣстенъ — я по пунктамъ отвѣчу ей и сообщу хоть и запоздавшій на 8 лѣтъ, — но не потерявшій своей курьезности мой «интервью» съ этой интересной язычницей конца XIX вѣка.

Что касается г. Шарля Ришэ-вотъ его собственноручное письмо, удостовѣряющее ка#къ именно я его морочилъ, а также отвѣчающее на выдумки г-жи Желиховской въ декабрьской книгѣ «Русскаго Обозрѣнія» за 1891 г.; о которыхъ я упомянулъ на страницахъ 28–42 «Изиды.»

Удостовѣреніе Шарля Ришэ.

Dimanche 12 Mars. 1893.

Cher Monsieur Solovioff, je suis tout prêt à vous fournir sur mad. Blavatsky tous les renseignements que vous jugerez nécessaires, et que je pourrai vous donner.

Je l'ai connue à Paris en 1884, par l'entremise de mad. de Barrau; et je n'ai jamais été ni de ses intimes ni de ses amis. Je l'ai vue en tout deux fois certainement, et peut être trois fois, peut être même quatre fois; mais à coup sur ce n'est pas plus de quatre fois. Ce n'est pas ce qu'on peut appeler, en langue franèaise, de l'intimité. J'étais-et je le suis encore-curieux de tout ce qui peut nous éclairer sur l'avenir de l'homme et les forces occultes, je ne savais-et je ne sais pas encore-si elles existent, ces forces occultes, mais je pense que le dévoir d'un savant est de chercher même là s'il y a quelque vérité cachée au fond de beaucoup d'impostures. Lorsque je vous ai vu [133], vous m'avez dit — «Reservez votre jugement, elle m'a montré des choses qui me paraissent très étonnantes, mon opinion n'est pas faite encore, mais je crois bien que c'est une femme extraordinaire, douée de propriétés exceptionnelles. Attendez, et je vous donnerai de plus amples explications».

J'ai attendu, et vos explications ont été assez conformes à ce que je supposai tout d'abord, à savoir que c'etait sans doute une mystificatrice, très intelligente assurément, mais dont la bonne foi était douteuse.

Alors sont arrivées les discussions que la S. P. R. anglaise a publiées (Coulomb et Hodgson) et ce doute n'a plus été possible.

Cette histoire me parait fort simple. Elle était habile, adroite; faisait des jongleries ingénieuses, et elle nous a au premier abord tous déroutés!

Mais je mets au défi qu'on cite une ligne de moi-imprimée ou manuscrite-qui témoigne d'autre chose que d'un doute immense et d'une réserve prudente.

A vrai dire, je n'ai jamais cru sérieusement à son pouvoir; car en fait d'expériences, la seule vraie constatation que je puisse admettre, elle ne m'a jamais rien montré de démonstratif. Quant à ce tout Paris qui l'a adulée, c'est une bien sotte légende: il n'y avait, pour lui rendre visite, que cinq ou six de mes amis, alors fort jeunes, et qui appartenaient plutôt à des groupes d'étudiants qu'à des groupes de savants; nous n'avons été, ni les uns ni les autres, sédiuts par le peu de soi disant phénomènes, qu'elle nous a montré.

Voilà, cher Monsieur Solovioff, tout ce dont je me souviens avec précision. Faites de ma lettre ce que vous voudrez, je me fie entièrement à vous.

Croyez moi, je vous prie, votre bien affectionné

Charles Richet.

Переводъ. Воскресенье 12 марта 1893. Дорогой господинъ Соловьевъ, я готовъ снабдить васъ о г-жѣ Блаватской всѣми свѣдѣніями, какія вы сочтете необходимыми и какія я буду имѣть возможность вамъ дать. Я съ ней познакомился въ Парижѣ въ 1884 году, при посредствѣ г-жи де-Барро, и никогда не былъ ей ни своимъ человѣкомъ, ни другомъ. Я видѣлъ ее, навѣрное, всего два раза, можетъ быть три, можетъ быть даже и четыре раза; но ужь во всякомъ случаѣ не больше четырехъ разъ. Этого нельзя назвать, на французскомъ языкѣ, близостью. Я былъ заинтересованъ — и до сихъ поръ интересуюсь — всѣмъ, что можетъ насъ просвѣтить относительно будущности человѣка (за гробомъ) и таинственными силами, я не зналъ — и до сихъ поръ не знаю — существуютъ ли онѣ, эти таинственныя силы; но думаю, что обязанность ученаго — искать, нѣтъ ли какой нибудь истины, скрытой на днѣ многихь обмановъ. Когда я васъ увидѣлъ, вы мнѣ сказали: «повремените съ вашимъ сужденіемъ, она мнѣ показала вещи, кажущіяся мнѣ очень удивительными, мое мнѣніе еще не составлено, но я думаю, что это женщина необыкновенная, одаренная свойствами исключительными. Подождите — и я вамъ дамъ болѣе полныя объясненія».

Я ждалъ и объясненія ваши оказались достаточно сходными съ тѣмъ, что я и самъ прежде всего предполагалъ, а именно, что она, конечно, морочила (слова mystificatrice на русскомъ языкѣ нѣтъ, по прямому смыслу фразы именно: морочила), была женщина, разумѣется, очень умная, но съ сомнительной добросовѣстностью.

Засимъ появились пренія, опубликованныя Лондонскимъ Обществомъ Психическихъ изслѣдованій (Куломбы и Годжсонъ) — и сомнѣніе уже стало невозможнымъ.

Исторія эта мнѣ кажется очень простой. Она была искусна, ловка, производила ловкіе фокусы и сразу всѣхъ насъ сбила съ толку.

Но я хотѣлъ бы посмотрѣть, какъ это кто нибудь приведетъ хоть одну мою строку, — напечатанную или написанную, — которая бы свидѣтельствовала что либо кромѣ огромнаго сомнѣнія и благоразумной сдержанности.

По истинѣ сказать, я никогда серьезно не вѣрилъ въ ея могущество, ибо, что касается опытовъ, — единственнаго истиннаго доказательства, какое я признаю, — она никогда не показала мнѣ чего либо убѣдительнаго. Что же касается этого «всего Парижа», преклонявшагося передъ нею — это очень глупая легенда: у нея были только пять или шесть моихъ пріятелей, тогда очень юныхъ и принадлежавшихъ скорѣе къ числу студентовъ, чѣмъ къ числу ученыхъ; но мы, ни тѣ ни другіе, не были соблазнены малой частицей такъ называемыхъ феноменовъ, которую она намъ показала.

Вотъ, дорогой Господинъ Соловьевъ, все, что я отчетливо помню. Дѣлайте съ моимъ письмомъ что хотите, я совершенно вамъ довѣряю.