Всеволод Соловьев - Современная жрица Изиды

• Название: Современная жрица Изиды
• Автор: Всеволод Соловьев
• Жанр: Публицистика

Мое знакомство с Е. П. Блаватской и «теософическим обществом».

---

45

Сравн. заявленіе Бабулы родственницамъ Е. П. Блаватской относительно того, что махатмы — «кисейные». Вс. С.

46

«Some Account of my Intercourse with Madame Blavatsky», стр. 48–50.

47

Въ сентябрѣ 1886 г., въ Вюрцбургѣ, какъ будетъ видно дальше, я собственными глазами убѣдился въ существованіи этой «машинки». Вс. С.

48

Неизвѣстно, получилъ ли онъ свое первое письмо отъ Кутъ-Хуми; но второго навѣрно еще не получалъ. Годжсонъ.

49

Въ газетномъ отчетѣ, видѣнномъ мною, было сказано, что г-жа Блаватская высказала мнѣніе «адепта», что если записка упадетъ на колѣни г-жѣ Синнеттъ, то впослѣдствіи могутъ сказать, что ее незамѣтно бросила г-жа Блаватская, и что потому онъ (адептъ) предлагаетъ помѣстить ее на извѣстное дерево. Это замѣчаніе однако не дѣлалось въ тѣхъ случаяхъ, когда свидѣтели находились подъ просверленными балками или потолками со щелями. Годжсонъ.

50

Синій карандашъ вообще былъ въ большомъ употребленіи въ главной квартирѣ. У меня былъ особенный патентованный синій карандашъ, который я далъ разъ м-ру Баваджи, чтобы написать адресъ. Увидя карандашъ, онъ восхитился и необдуманно вскричалъ: «О! какъ бы этотъ карандашъ былъ хорошъ для…» Для рисунковъ Кутъ-Хуми, подумалъ я, но м-ръ Баваджи во-время опомнился и не кончилъ фразы. Годжсонъ.

51

Пусть читатели вспомнятъ, что въ письмѣ ко мнѣ она говоритъ: «А я ей (г-жѣ Куломбъ) никогда и двухъ строкъ не писала».

52

Трудно даже понять такую наивность и такую претензію! Разъ она признала эти письма подложными, никакое утонченное джэнтльмэнство не требовало, чтобы они были показаны ей, а не экспертамъ.

53

Относительно этого негодуетъ въ своей статьѣ и г-жа Желиховская. Помилуйте! его такъ радушно принимали, а онъ вдругъ… Но вѣдь при такихъ понятіяхъ о гостепріимствѣ принятіе приглашенія на обѣдъ или вечеръ можетъ обязать человѣка сдѣлаться сообщникомъ всякихъ преступленій! Годжсонъ, явясь въ Адіаръ, какъ слѣдователь, не могъ обязаться производить слѣдствіе не въ интересахъ истины, а въ интересахъ Адіарской компаніи, а что онъ, до окончанія слѣдствія, скрывалъ свои впечатлѣнія, — этого требовали его обязанности и существеннѣйшій интересъ дѣла. Еслибы его не принимали въ Адіарѣ и не говорили бы съ нимъ — онъ ничего бы и не добился.

54

Отчего же это «прошло время»? Развѣ можетъ пройти время представить доказательства свой невинности, если они дѣйствительно имѣются и если извѣстно — въ чемъ заключаются обвиненія? Обвиненные Годжсономъ мошенники теперь, послѣ смерти Е. П. Блаватской, могли бы представить свои оправданія и доказательства недобросовѣстности и клеветничества Годжсона. Но они ничего такого никогда не представили и не представятъ. Они могутъ только распространять подъ сурдинкой такой вздоръ, какой силится распространить г-жа Желиховская, увѣряя (газета «Новости», статья «Чужія мнѣнія о русской женщинѣ»), будто въ бумагахъ Блаватской было найдено собственноручное письмо г-жи Куломбъ, гдѣ она клянется, что «она никогда не указывала обмановъ» и т. д. Всякій легко пойметъ, что еслибы такое письмо дѣйствительно было, и было бы подлиннымъ, то оно не пролежало бы въ бумагахъ Блаватской до ея смерти. О подобныхъ, якобы находимыхъ теперь письмахъ можно говорить только ради мороченья читателей и въ разсчетѣ на то, что они никогда ничего не узнаютъ о дѣйствительныхъ обстоятельствахъ дѣла.

55

Имѣю основанія думать, что подъ «противурѣчивой аргументаціей» она, главнымъ образомъ, подразумѣваетъ выгораживаніе Олкотта. Она очень сердилась на это и повторяла мнѣ: «каково! его выгораживаютъ! ну ужь если я мошенница, такъ и онъ мошенникъ! кажется, это ясно»… Дѣйствительно, это было ясно, и ея трагикомическое негодованіе представлялось законнымъ.

56

Увы, она не дождалась хоть сколько-нибудь серьезной защиты отъ тогдашнихъ ея друзей и пособниковъ, да и при всемъ ихъ желаніи у нихъ не было возможности защитить ее. Но прошло время, скандалъ если и не забылся, то затихъ, и скоро нашлись лица, начавшія прославлять ее какъ страдалицу и мученицу за истину, какъ святую и великую женщину. И это принесло свои плоды.

57

Тутъ она, по своему обычаю, уже начинаетъ слишкомъ увлекаться: «общественнымъ положеніемъ» своимъ въ Россіи, какъ извѣстно, ей нечего было хвалиться, и если она никогда не могла рѣшиться вернуться на родину, то вовсе не вслѣдствіе своей американской натурализаціи.

Что скажетъ скромный и почтенный, понынѣ здравствующій старецъ Н. В. Блаватскій, когда узнаетъ, что онъ «высшій русскій сановникъ» и что его вдова, при его жизни, должна была получать цѣлыхъ 5000 рублей ежегодной пенсіи!.. Какая иронія судьбы! — Елена Петровна, будучи еще почти ребенкомъ, вышла замужъ за пожилого чиновника, наперекоръ своимъ роднымъ; послѣ бурной, почти невѣроятной жизни, она умерла шестидесяти лѣтъ, а онъ, хоть она и давнымъ давно выдавала себя за вдову, пережилъ ее.

58

Въ главѣ XII — Прим. ред. ВТ

59

Сравн. съ моимъ примѣчаніемъ въ концѣ ея письма ко мнѣ отъ 3 января 1885 года. Что такое она отдала Теософическому Обществу — неизвѣстно. По свѣдѣніямъ, полученнымъ мною отъ ея родныхъ, у нея, кромѣ самыхъ малыхъ крохъ, никогда ничего не было, и эти малыя крохи она съѣла еще до основанія Теософическаго Общества.

60

Очень хорошо это пусканіе дыму въ глаза; но еще лучше то, что нашлось не мало людей, принявшихъ этотъ дымъ за чистую монету.

61

Однако нельзя сказать, чтобы симпатичны были ея всесильные и мудрѣйшіе «махатмы», оставляющіе безъ защиты невинную женщину, положившую за нихъ всю свою душу и ради нихъ такъ жестоко посрамляемую!!

62

Это тѣ самые Гартманъ и Баваджи, или Бабаджи или Дарбагири Нафъ, которые играютъ столь печальную роль въ отчетѣ Годжсона.

63

«Дорогой и добрый другъ, спасибо за газеты, спасибо за все. Я опять заболѣла и не могла вамъ раньше отвѣтить. Умоляю васъ черкнуть мнѣ два слова и сказать, что такое съ Соловьевымъ и почему онъ мнѣ не отвѣчаетъ? Я ему послала отсюда два письма — а отъ него ни слова! Или онъ боленъ? Или онъ увлеченъ другими, вѣритъ всѣмъ распространяемымъ гадостямъ и отвернулся отъ меня подобно м-ру Майерсу изъ Лондонскаго психическаго общества? Протестантскіе миссіонеры истратили 45,000 рупій, — пишетъ мнѣ Олкоттъ, — для подкупа ложныхъ свидѣтелей, которые такъ лгали и путали во время изслѣдованія Годжсона, посланнаго Лондонскимъ обществомъ, что онъ, Годжсонъ, потерялъ голову. Онъ кончилъ тѣмъ, что повѣрилъ, будто ни одинъ феноменъ, съ моимъ участіемъ или безъ меня, не былъ неподдѣланъ, и что мы всѣ, начиная съ меня и полковника, и кончая Дамодаромъ, — обманщики и шарлатаны! Аминь. Но Соловьевъ, другъ ли онъ еще или я должна потерять также и его? Ради Бога отвѣчайте. Сердечно ваша Е. П. Блаватская».

64

Если къ фактамъ отчета Годжсона присоединить эту характеристику самой Блаватской, — то образъ доктора Гартмана становится совсѣмъ ясенъ. Но г-жа Желиховская извлекаетъ изъ этого джэнтльмена большую для себя пользу. Своимъ статьямъ въ «Новостяхъ» она предпосылаетъ такой эпиграфъ: «Не далеко то будущее, когда историкъ радъ будетъ перерыть всѣ архивы, дабы найти единое слово изъ жизни Е. П. Б.»-и подписываетъ: «Д-ръ Гартманъ». Читатель полагаетъ, что это извѣстный нѣмецкій философъ Эдуардъ Гартманъ, весьма интересующійся, какъ вѣдомо многимъ, разными необъяснимыми явленіями, — и проникается почтеніемъ, думая: «а! если и Гартманъ, значитъ дѣло то, пожалуй, и не шутка!» Но это только маленькая, невинная мистификація. Слова эпиграфа принадлежатъ всего-на-всего «теософу» Францу Гартману, состоявшему при Е. П. Блаватской, потомъ отошедшему отъ нея, а затѣмъ, какъ видно изъ статей г-жи Желиховской, снова къ ней примкнувшему. Г-жа Желиховская называетъ его («Русское Обозрѣніе» 1891 г., ноябрь, стр. 244) однимъ изъ лучшихъ, но неувлекающихся цѣнителей Е. П. Б. и, въ виду этой неувлекаемости, съ особеннымъ удовольствіемъ приводитъ его слова и мнѣнія. Но что скажетъ «историкъ, перерывающій всѣ архивы, дабы найти единое слово изъ жизни Е. П. Б.», когда онъ прочтетъ эту характеристику панегириста Е. П. Б., сдѣланную ею самою? Не везетъ г-жѣ Желиховской съ защитниками и друзьями «madame»!

65

«… Ахъ, другъ мой! Времена измѣнились, и бѣдное Мадраское Общество безъ гроша, — значитъ и я тоже; такимъ образомъ эти деньги пришли какъ разъ во время, увѣряю васъ. Еслибы я могла писать мои русскія статьи — я скоро бы добыла денегъ; но къ несчастію я принуждена лежать въ постели три четверти времени. Меня не на долго ужь теперь хватитъ! Я принимаю эти деньги отъ неизвѣстнаго друга безъ ложнаго стыда; но я хочу знать его имя. „Хозяинъ“ отказался сказать мнѣ, кто это, замѣтивъ только, что это истинный другъ и что я могу принять. Но не можете ли вы мнѣ сказать? Или это герцогиня? только нѣтъ: зачѣмъ бы ей было скрываться — и къ тому же это мужчина, а не женщина. Во всякомъ случаѣ „хозяинъ“ его знаетъ, потому что прибавилъ о немъ, что у него большія способности къ воспринятію оккультныхъ истинъ, хотя… но я, кажется, не должна передавать этого. Боже мой, какъ я здѣсь скучаю! и какъ бы я хотѣла уйти — еслибы „хозяинъ“ позволилъ… Что же дѣлаетъ Соловьевъ? Или онъ до сихъ поръ боленъ? Я очень его люблю, моего друга Соловьева, но онъ говоритъ вздоръ о нашихъ махатмахъ, этотъ Ѳома невѣрный. Сердечно ваша Е. П. Блаватская».