Сьюзен Сонтаг - Заново рожденная. Дневники и записные книжки 1947–1963.

• Название: Заново рожденная. Дневники и записные книжки 1947–1963.
• Автор: Сьюзен Сонтаг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91103-142-8

«Заново рожденная» – первый том дневников и записных книжек главной нью-йоркской интеллектуалки последней четверти ХХ века. История становления личности (16-летняя Сонтаг «с улицы» напросилась на встречу с Томасом Манном и провела с ним в разговорах целый день в его особняке в Санта-Монике), открытие в себе необычной сексуальности (очень откровенные описания лесбо-вечеринок в 1940-х в Сан-Франциско) – все вместе производит впечатление какого-то странного и завораживающего откровения.

«Перед нами дневник, в котором искусство воспринимается как вопрос жизни и смерти, где ирония считается пороком, а не добродетелью, а серьезность – величайшим из благ. Такие воззрения выработались у моей матери рано. И в ее жизни никогда не было недостатка в людях, которые пытались уговорить ее «расслабиться». Она вспоминала, как ее доброжелательный, традиционного склада отчим – герой войны – умолял ее поменьше читать, из страха, что она не найдет себе мужа. В том же духе, хотя и более высокомерно, высказался философ Стюарт Гемпшир, ее наставник в Оксфорде, который с досадой вскричал однажды во время коллоквиума: «Ох уж эти американцы! Вы такие серьезные… точно немцы». Он вовсе не собирался делать ей комплимент, но для моей матери эта фраза была как знак почета».

---

…Эмоционально – я хотела остаться. Интеллектуально – я хотела уехать. Как всегда, мне нравилось наказывать себя.

19/2/1949

[СС прибыла в «Кал» – Университет Калифорнии в Беркли. Ей едва исполнилось шестнадцать.]

Что ж, я здесь.

Никакой разницы; пожалуй, речь никогда и не шла о поиске более приятного окружения – но лишь об обретении себя, о стремлении к самоуважению и личной целостности.

Теперь я не более счастлива, чем дома —…

…Я хочу писать – я хочу жить в интеллектуальной атмосфере — я хочу жить в культурном центре, где у меня будет возможность часто слушать музыку, – все это и еще много больше, но… самое важное в том, что, похоже, ни одна профессия не соответствует в большей степени моим потребностям, чем преподавание в университете… [Поверх слов о преподавании СС позже написала неровным почерком – «Господи!»]

1/3/1949

Вчера купила «Контрапункт» и читала шесть часов подряд, пока не закончила книгу. Проза [Олдоса] Хаксли обладает качеством изысканной самоуверенности – его наблюдения великолепно отточены, если только читатель склонен наслаждаться пустотой нашей цивилизации. Я сочла книгу чрезвычайно волнительной, хотя и тревожащей мои зачаточные способности критика. Но даже и чувство подавленности, неизбежно возникающее вслед за прочтением книги, доставило мне радость оттого, что меня столь искусным образом ввели в состояние бесплодной ажитации!

В эту пору моей жизни меня больше всего впечатляет виртуозность – техника, организация материала, словесная роскошь оказывают на меня большое влияние. Жестокая реалистичность комментариев (Хаксли, Ларошфуко), насмешка и карикатура – или же пространная, чувственная философская экспозиция Томаса Манна в «Волшебной горе» и «Смерти в Венеции»… Довольно узколобо —

«Проблема состоит в том, чтобы преобразовать отчужденность интеллектуального скепсиса в полноту гармоничной жизни».

«Контрапункт»

2/4/1949

Я влюблена в состояние влюбленности! Что бы я ни думала об Ирэн [Лион, любовница Г., позже – любовница СС, занимает большое место в дневниках с 1957 по 1963 г.], когда я ее не вижу, каковы бы ни были стоящие на моем пути препоны умозрительного порядка, – все растворяется в боли + разочаровании в ее присутствии. Непросто, когда тебя отвергают так абсолютно —

6/4/1949

Я не могла заставить себя писать об этом, пока не отошла на некую временную + физическую дистанцию —

То, что я знаю, отвратительно – и невыносимо, потому что я не могу этого выразить – я пыталась! Я хотела отреагировать! Мне так хотелось испытать к нему физическое влечение и доказать себе, что я, по меньшей мере, бисексуальна. [На полях приписка от 31 мая рукой СС: «Какая глупость – “по меньшей мере, бисексуальна ”».]

…Ничего кроме унижения и распада при мысли о физических отношениях с мужчиной. При первом поцелуе – очень долгом поцелуе – я подумала со всей отчетливостью: «Неужто это все? Так глупо». – Я пыталась! Я пыталась – но теперь я знаю, что этого не может случиться. Никогда. Мне хочется спрятаться. Ох, и еще я испортила жизнь Питеру, так что —

Его звать Джеймс Роланд Лукас – Джим – вечером в пятницу, 11 марта, я собиралась в тот вечер на моцартовский концерт в Сан-Франциско.

•

Что мне делать? [Более поздний комментарий рукой СС без указания даты: «Наслаждайся, конечно».]

[Написано в апреле 1949 г., но без указания даты в дневнике.]

Поездка домой на выходные обернулась интереснейшим опытом. Эмоционально я стала свободнее от зависимости, которую, в интеллектуальном плане, считаю ущербной – я думаю, что наконец свободна от зависимости / нежности по отношению к матери. В этот раз она не вызвала во мне даже жалости, только скуку. Дом никогда не казался мне таким маленьким, домашние – столь естественно скучными и банальными, а моя искрометная витальность – столь угнетающей. По меньшей мере здесь [т. е. в Беркли] в незамаскированном одиночестве, я нахожу какие-то удовольствия и компенсацию – в музыке, книгах и чтении поэзии вслух. Мне не нужно притворяться; я распоряжаюсь своим временем, как хочу. Дома царят притворство и ритуалы дружелюбия – ужасающая трата времени – мне следует бережно относиться ко времени этим летом, нужно многое успеть —

Если меня не примут в Чикаго [после одного семестра в Беркли СС подала документы на перевод в Университетский колледж Чикаго\ и, соответственно, мне предстоит вернуться в Беркли зимой, я пробуду здесь до первых летних курсов. В противном случае я прослушаю эти курсы во время 8-недельного триместра в Лос-Анджелесе [в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса].

Время с двух до пяти пополудни я собираюсь отдать сочинительству и занятиям на улице, на солнце, и еще заниматься вечером, сколько получится – я буду спокойной, учтивой и безучастной!

8/4/1949

Сегодня днем прослушала лекцию о «Предназначении искусства и художника» Анаис Нин: она удивительная – похожа на русалку, существо другого мира – маленькая, изящная, темноволосая, избыточный грим придает коже бледность, большие, вопрошающие глаза, выраженный акцент, происхождение которого я не смогла установить (у нее чересчур правильная речь, она обкатывает и полирует каждый слог кончиком языка и губами), кажется, стоит только до нее дотронуться, как она рассыплется в серебристую пыль. [На полях более поздняя приписка рукой СС: «Г. была там».]

Ее художественная теория изысканно неуловима (раскрытие бессознательного, автоматическое письмо, восстание против механистической цивилизации). Ее анализировал Отто Ранк.

14/4/1949

Вчера прочитала «Ночной лес» [Джуны Барнс]. Какую замечательную прозу она пишет. Так хочу писать и я – богатая и ритмичная, тяжелая, звучная проза, как нельзя лучше соответствующая мифической двусмысленности, что одновременно есть источник и структура эстетического опыта, олицетворяемого языком —

16/4/1949

Я прочитала большую часть «Братьев Карамазовых» и внезапно ощутила себя нечистой. Написала три письма Питеру и Одри, в которых полностью порывала с ними, и одно – матери, полупризнаваясь в своем отвращении к прошлому —

Ох, да, и еще Ирэн —

Она права и она восхитительна, правда —

Подумать только – я убедила себя, будто питаю нежные чувства к Питеру, потому что была так одинока и не могла себе вообразить, что найду кого-то лучше! А вся эта каша с Одри! Дьявол, если бы только Ирэн могла честно отвергнуть меня, я (впервые) сама была бы искренней —

[На внутренней странице обложки тетради, датированной «7 мая 1949 – 31 мая 1949», СС пишет прописными буквами: «Я РОЖДЕНА ЗАНОВО ВОВРЕМЯ, КОТОРОЕ ПЕРЕСКАЗАНО В ЭТОМ ДНЕВНИКЕ».]

17/5/1949

Сегодня дочитала «Демиана» [Германа Гессе] и в целом была очень разочарована. В книге несколько удачных пассажей, и первые несколько глав, живописующих юность Синклера, очень хороши… Однако прямолинейный гипернатурализм последней части книги изумляет в сравнении с реалистическими принципами, присущими ее первой части. Дело не в том, что я возражаю против романтической интонации (так, например, мне нравились «[Страдания молодого] Вертера»), однако инфантильность миропонимания Гессе (не могу назвать иначе)…

Начинаю читать «Теорию познания, подразумеваемую в мировоззрении Гёте» Рудольфа Штейнера. Кажется, я слежу за ходом его мыслей без труда, поэтому вдвойне подозрительна к себе, и читаю очень медленно…

Также за последние несколько недель (упоминала ли я это?) я прочитала первую часть «Фауста» Гёте [в переводе] Баярда Тейлора, «Доктора Фауста» [Кристофера] Марло и роман Манна —

Меня очень тронул Гёте, хотя, наверное, я далека от понимания его «Фауста», – а вот Марло действительно мой поэт, ибо я вложила в него частицу себя, перечитывая его по нескольку раз, декламируя разные отрывки снова и снова. Финальный монолог Фауста я прочитала вслух не менее дюжины раз. Он несравненный…

Где-то в дневниках я писала, что испытала разочарование после прочтения [ «Доктора] Фаустуса» Манна… Какое ничтожество моих критических способностей! Это замечательное, великое творение, которое мне придется перечитать много раз, прежде чем я смогу им овладеть…

Я перечитываю фрагменты вещей, которые всегда были мне дороги, и удивляюсь собственным оценкам. Вчера долго читала [Джерарда Мэнли] Хопкинса и не испытала привычного энтузиазма – в частности, меня подвело «Свинцовое эхо и золотое» —