Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98424-162-5

Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является третьей во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких, а также некоторые ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

1. Будь другом, скажи в Литфонде, чтобы путевки дали не сразу с 1 января, а где-нибудь с пятого, лучше — с десятого. У Наташки будет ведь сессия, и я должен по японскому ее подтянуть.

2. Завтра собираюсь к Рюрикову в СовПис, отнесу ГЛ. Или еще подождать? Пока твой экз не будет прочно у тебя в руках? Подожду, пожалуй, до твоего письма. А с Рюриковым все равно встречусь и поговорю о УнС.

3. Опять началась возня с конференцией. Правление МО предложило проводить. Сегодня вечером собираемся у Ариадны, будем давать ей отпор.

4. Если у тебя есть лишние (обменные) марки, пришли, пожалуйста, Димкин сынишка собирает советские, а мы у Димки, если помнишь, альбом разграбили.

5. Издание ДР из Аргентины я тебе пришлю вместе с экзами «Ангары», идет?

6. Минская киностудия приглашала меня сняться в каком-то социологическом фильме за беседой с Ляпуновым, Забелиным и Бестужевым о будущем человечества. От темы и от компании я пришел в ужас и категорически отказался.

7. Видел в «Тех Молодежи» интервью Ефремова? Там же начали печатать «Час Быка». Гм. Посмотри. И еще буквально на днях еще одно интервью Ефремова в «Вечерней Москве»[116]. Тоже гм.

8. Ничего не понял насчет Дмитревского. Что это за беседа о «Сов. России»? Изложи, пожалуй, братец, а то я как в лесу. А правда, что Дмитревский подбивает там вас писать фантастику к столетию Ленина?

9. Пытаюсь думать о ЛиБ, но все куда-то не туда думается. Не то приснилось, не то выдумалось — две притчи. Одна вот: В город привезли льва, гориллу и попугая. Лев с гориллой немедленно стали составлять заговор — поднять мятеж и захватить город, но попугай все подслушивал и передавал людям. За день до мятежа льва и гориллу развезли по разным другим городам, а попугая подарили старой деве. А другая — вот: Человек, который, умирая, может взять в себя душу любого другого человека и тем спастись. Тот, без души оставшийся, естественно, умирает. Но у героя в душе прибавляется вторая душа, затем третья и так далее. Первое воскрешение он произвел еще ребенком, бессознательно, забрал себе в ужасе перед смертью душу доктора или родителя, а потом догадался и стал действовать уже сознательно. Гвоздь в том, что он забирает души врагов и набирается таким образом их убеждений и мировоззрений, превращается во врага своих прежних идей, а потом снова наоборот. А?

Ну вот, пока всё. Целуй Адку. Твой Арк.

Только что держал в руках сигнал «Стажеров + ВНМ». Порядок!

Еще не успел запечатать письмо — появилась «Ангара»! 4 экз. 2 высылаю тебе. Целую, жму.

«Стажеры + ВНМ» — знаменитый «перевертыш» — вышел с предисловием Романа Подольного, который, как мог постарался расставить акценты правильно (чтобы чего не подумали). Тут и «откровенно бессильная буржуазная демократия», и мещанство — резерв фашизма. Но предисловие хорошо! Ибо по-своему искренне.

Из: Подольный Р. Борьба миров

…Она идет, борьба миров, идет уже многие тысячи лет. И сражаются в ней друг с другом не Марс и Земля, не Юпитер и Сатурн — не на жизнь, а на смерть воюют будущее и прошлое одной и той же планеты. Сегодня будущее зовется социализмом и коммунизмом; имя прошлому — капитализм. Два мира встречаются в джунглях Вьетнама и на трибуне ООН, под шпилями небоскребов и в тихих домиках. Два мира противостоят друг другу в жизни. Два мира противостоят друг другу и в этой книге, соединившей под одной обложкой две до удивления непохожие повести, у которых, кажется на первый взгляд, только и общего-то есть, что авторы.

А в остальном…

В одной повести речь идет прежде всего о людях большой души, большого сердца, большого мужества, людях умных, сильных, уверенных в себе. В другой — авторы даже роль рассказчика передали человеку, который уж настолько не-герой, что его и отрицательным-то героем не рискнешь назвать. А люди, попавшие в поле зрения этого рассказчика, за одним-единственным исключением, такая же человеческая мелкота, как и он сам, а то и помельче.

В одной повести полным-полно географических названий. И все адреса, все координаты места действия здесь даются точно — Каракумы, Вязьма, Марс, кольцо Сатурна.

А рядом, в соседнем произведении, все события происходят в стране без названия. Можно только понять, что это капиталистическое государство, выступавшее во Второй мировой войне в союзе с фашистской Германией, да догадаться, что находится оно в Европе.

В одной повести герои носят русские, английские, немецкие имена и фамилии; в другой — у них только имена, да и то древнегреческие.

Герои одной повести покоряют космос и разыскивают следы неведомых пришельцев, когда-то посетивших Солнечную систему; не-герои второй принимают безропотно ярмо марсиан.

Этот ряд противопоставлений можно продолжать и продолжать. Совсем по Пушкину: «Лед и пламень не так различны меж собой». Что же, может быть, соединение двух столь разных миров под общей обложкой — только почти противоестественный результат издательской прихоти или простая случайность?

Как мне кажется, нет. Ведь на нашей сравнительно маленькой планете тоже живут рядом борцы и трусы, революционеры и рабы, герои и мещане. Повести при всей своей непохожести воюют, конечно, не друг с другом. У них есть общие смертельные враги. Вот имена только некоторых из этих врагов: Капитализм, Мещанство, Трусость, Подлость.

<…>

«Стажеры» можно при желании назвать современной утопией; «Второе нашествие марсиан» так и просится на полочку с табличкой «антиутопия». Появление повестей рядом лишний раз подчеркивает, что эти два вида фантастики не только не мешают, но помогают друг другу.

В творчестве Стругацких оба они, конечно, не случайны. «Стажерам» предшествовало «Возвращение (Полдень, XXII век)», «Второму нашествию марсиан» — «Хищные вещи века». (Любопытно, что время действия произведений, написанных позже, оказалось ближе к настоящему.)

Но если бы нужно было назвать главную черту, роднящую произведения Стругацких последних лет и выделяющих их из хорошей советской фантастики нынешнего десятилетия, я бы попытался сформулировать ее так: они всегда делают читателя не просто даже соучастником действия, но полноправным соавтором своих произведений. Над их книгами нужно думать — иначе они просто покажутся неинтересными. Стругацкие не выдумывают, а думают. Будем это делать вместе с ними.

Письмо Бориса брату, 4 ноября 1968, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

Как прекрасно, что вышел сигнал ВНМ! Скорей бы узреть его мне!

Я, несчастный, сижу, и задавлен и нем, в своем безысходном г…! [117]

1. За это время получил: деньги из МолГв — 340 р.; твою бандероль — большое спасибо. Да, жалкий альманашек. Тираж-то, тираж! Легко подсчитать: объем его — 11 листов, цена 40 коп, тираж 3000. Это значит, что полная выручка — 1200 руб, а авторам надо выплатить (по минимальной ставке!) — 1100. Впрочем, нас это касается лишь постольку, поскольку ставка минимальная.

2. Теперь я должен тебе выслать сценарий и марки для Димки. Всенепременнейше! А ты выясни, пожалуйста, какие марки нужны: чистые? или можно и гашеные? только ли советские? А то ведь я специально (согласно договоренности с Димкой) припас ему несколько красивых иностранных. Выясни и отпиши — сразу же и вышлю вместе со сценарием.

3. В Литфонде я подал заявление с просьбой начать нам срок именно 5-го-10-го. Скорее всего, дадут именно с 10-го, потому — каникулы, ДТ будет переполнен дописами, мудописами и деписами[118].

4. Все-таки ты отнеси ГЛ в СовПис. Не беспокойся, мой экземпляр не пропадет — Хейфецу можно верить.

5. Никаких конференций! Мать их за ногу — нашли время устраивать конференции! Засранцы.

6. Сегодня должен был выступать в ЛГУ, на матмехе, и вдруг выяснилось, что это у них клубный вечер под лозунгом «Письмо в XXX век». Скрипачи будут играть, поэты читать, а я должен буду подытожить всю эту вакханалию в смысле прекрасного будущего. Хера! Сегодня же уезжаю в командировку.

7. Интервью Ефремова не видел. И вряд ли увижу (особенно в «Вечерней Москве»). Так что сообщил бы основные идеи. Что там за «гм».

8. Насчет Дмитревского — я имел в виду ту травлю, которая организована против него «СовРоссией» по поводу книги Дьякова о лагерях. Мы с тобой читали одну из этих статеек, где Дмитревского обвиняли в потере политического (или классового?) чутья. Помнишь? Слухи о том, что Дмитревский подбивает писать фантастику к столетию — ложны. У нас было заседание бюро секции по поводу столетия, и Дмитревский вел себя вполне прилично. И все вели себя прилично. Сейчас вообще считается невыгодным вести себя неприлично.

9. Обстановочка вообще мрачноватая. На каком-то ответственном совещании кто-то говорил, что сталинский тезис об обострении классовой борьбы — по сути верен. Обком разогнал поэтическую редакцию Лениздата (или ЛенСовписа) за издание томика переводов, сделанных русскими поэтами с иностранных языков. В предисловии Эткинда там было сказано, что Пастернак и Ахматова не могли в период 30–40 гг. выражать себя в оригинальных стихах, а потому и занимались переводами. Эткинда сняли с лекций в Герценовском институте, где он преподает, оставили ему только спецкурсы. На философском факультете травят Кона и Ядова — они, видишь ли, под маркой критики буржуазной социологии пропагандировали последнюю. Ядов, кажется, уже ушел, и социологическая лаборатория его распалась. Обком запретил также защиту кандидатской диссертации под названием «Сексуальные проблемы советской молодежи», хотя диссертация самая про-про-про. В общем, гнусно.