Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

Итак, домовой — существо многоликое. Он и «хозяин» скота, двора, дома, и «старший», предок, и персонифицированная судьба, и «душа-двойник» человека. «Понятие семьи тесно сходится у нас с понятием двора или дома, и понятие отца с понятием хозяина: нет двора без хозяина, как нет хозяина без семьи; вот почему и мифический домохозяин, домовой, поставлен народными поверьями как-то между семьей и домом…» <Шеппинг, 1862>. В то же время связь его с семьей и домом, по точному наблюдению Д. Шеппинга, в поверьях XIX–XX вв. бывает «таинственной и неопределенной»: он может не только покинуть двор вслед за проданной скотиной, но исчезнуть без видимых причин — и тогда домового «выкликают с поля» (Моск.) или выкликают другого, «блудящего» домового (Новг.).

Домовой-судьба в поверьях крестьян непредсказуем, отношения же с домовым — «хозяином» дома определялись своеобразным договором между ним и обитателями избы, в котором можно выделить обычай чествования и угощения домового, с одной стороны, и наказания вредящего домового — с другой.

Вера в домового издавна была общераспространенной на Руси: «…верят, что во всяком доме живет черт под именем домового, он ходит по ночам в образе человека, и когда полюбит которую скотину, то оную всячески откармливает, а буде не полюбит, то скотина совсем похудеет и переведется, что называется не ко двору», — писал в XVIII в. М. Д. Чулков.

Д. К. Зеленин полагал, что древнейшее имя домового — мара. Оно «родственно древневерхненемецкому mara, английскому night-mare — „кошмар“, французскому cauchemar. <…> Отсюда русское кикимора, маруха, как нередко называли злых домовых» <Зеленин, 1991>.

Само слово «домовой» появилось на Руси, по-видимому, не ранее XVII–XVIII вв. Тем не менее представления о духе двора и дома, бесе-хороможителе, сходном по некоторым проявлениям с домовым, прослеживаются в средневековых житиях (XIV–XV вв.).

Крестьяне ряда районов России «вносили» домового духа в избу уже при начале строительства вместе с устанавливаемым в срубе (на месте переднего угла) деревцем — в Сибири это может быть кедринка (см. СУСЕДКА). На Вологодчине, «после того, как на фундамент дома будет положено бревен пять-шесть, хозяин приглашает домового на житье… При этом требуется народным обычаем, чтобы хозяин приглашал домового не иначе как с клочком сена в руках и со следующими словами: „Батюшка домовой, приди сюда в новый дом пожить, посмотреть и за скотинкой погледить“» (появление в этот момент случайно забежавшей собаки — дурное предзнаменование: «Домовой видно не хоцет сюды придти, а вместо себя послал собаку») <АМЭ>.

При переходе в уже построенный новый дом обязательно звали с собой и домового-дворового. По обычаям разных районов России, его приглашали и во дворе, и в доме. Веря, что «без хозяина двор не стоит», крестьяне Владимирской губернии шли на прежний двор и, став лицом к верее, говорили: «Хозяин, батюшка, пожалуй к нам на новое поместье». «Брали хлеб и соль в солоночке и в двенадцать часов ночи направлялись к новой стройке. Посолонь обходили вокруг дом, потом становились против вереи и три раза призывали: „Домовой, домовой, пойдем со мной“, после чего открывали ворота и с хлебом и солью входили в самый двор. Во дворе опять призывали: „Домовой, домовой, пойдем домой“. Затем направлялись к порогу новой избы, на пороге отрубали голову курице и входили в избу, а за обедом курицу сьедали» (Моск.).

По сообщению из Тобольской губернии, домового приглашали вначале в новый дом, затем — в новый двор: после первой топки печи в новом доме «хозяйка берет петуха и идет с ним в старый дом, уже совершенно заброшенный и с опустевшей загнеткой; там, держа петуха в руках, она обходит кругом посолонь всю избу и затем становится посередине избы, лицом вглубь избы, делает низкий поясной или даже земной поклон и произносит: „Дедушко-буканушко, милости просим к нам на новоселье, переходи к нам в новый дом и будь добр и ласков к нашей семье, как ты был добр и ласков к нам в старом доме“. <…> После того хозяйка дома с петухом в руках выходит из старого дома и идет в новый; войдя в новую избу, хозяйка обходит ее кругом посолонь и затем делает поясной или земной поклон вглубь избы и произносит: „Милости просим, дедушко-буканушко, к нам на новоселье, живи в нашем новом доме и будь добр и ласков к нашей семье, как ты был добр и ласков к нам в старом доме“. И затем хозяйка выпускает петуха из рук на середину пола».

Перевод «дворного духа и суседки» (здесь они разделены. — М. В.) «совершается уже хозяином дома и обязательно в ночную пору, причем желательно, чтобы при выполнении этого обряда на небе светила Луна» <Городцов, 1916>.

В Дмитровском крае призыв домового в новый двор мог быть очень шумым: «Брали хлеб-соль со стола и две осиновые палки, стучали на старом дворе и кричали: „Домовой, домовой, пойдем со мной на новый двор!“ Хлеб с солью клали на верею нового двора».

Подношения для переселяемого домового в разных губерниях России оставляли и на столе, и в подполье нового дома, и в печке, и на чердаке и т. п. На Новгородчине, приготовив в подполье нового дома хлеб и водку для домового, хозяин ночью, без шапки, в одной сорочке приглашал его на новое место жительства: «Кланяюсь тебе, хозяин батюшко, и прошу тебя пожаловать к нам в новые хоромы, там для тебя и местечко тепленькое и угощеньице маленькое сделаны». Повторив это трижды с поклонами, хозяин уходит. Если не пригласить домового, то он, оставаясь на старом месте, будет плакать каждую ночь. На Ярославщине угощение домовому (хлеб-соль и водку) припасали в подызбице или на чердаке новой избы. Жители Вологодчины первый ломоть хлеба зарывали в землю на вышке, приговаривая: «Кормильчик, кормильчик, приходи в новый дом хлеба здесь кушать и молодых хозяев слушать».

Забайкальцы при переселении в новопостроенную избу «наливают рюмку водки и говорят: „Дедушка, соседушка, пойди с нами жить“». При этом рюмку прежде всего уносят в новый дом и ставят ее в печурку, куда также кладут и испеченную для домового лепешку. В Курской губернии водку и хлеб помещали в трубу и, взяв ковригу испеченного в новой избе хлеба, в полночь, обратившись к востоку, звали: «Хозяин, пожалуйте ко мне на новоселье!» Ковригу оставляли на припечке или на столе. Если она оказывалась надкушенной, это означало, что домовой пришел. Жители Енисейской губернии предназначали домовому три маленькие булочки — их нужно печь, не касаясь теста руками, и, после молитвы в новом доме, спрятать в подполье или под печку.

«В новую избу закочевывали обязательно на полный месяц, когда он прибывает, т. о. рассчитывали на то, что всего в доме будет полно, при этом старались задобрить домового». «Для него при закочевке готовили угощенье — стряпали булочку, на четыре части ее разрезали и клали во все четыре угла, приговаривая:

Это тебе, соседа,
Это тебе, беседа,
Это тебе, домовой.
Запусти меня домой
Не ночь ночевать,
А век вековать»

(Забайк.) <Болонев, 1978>.

Перебираясь в новый дом, хозяйка брала горшок недоваренной каши и доваривала ее в новой избе; домового при этом нередко «перевозили» в лапте (Арх.). «Домового в виде пепла и уголька в старину торжественно перевозили в лапте из старого жилища в новое» (Моск.). «Перевозили» его и на помеле, хлебной лопате (Нижегор.); совали под печь старую обутку, приговаривая: «Домовой-родовой, вот тебе сани, поедем с нами» (Том.) <Бардина, 1992>.

Согласно поверьям Дмитровского края, домового можно «переселить» в кошеле с сеном: «Старуха Авдотья из Тендикова рассказывала, что когда сын ее отделился и увел скотину, то она однажды вышла во двор и видит, как беспокойно домовой шевелится в кошеле: „Взяла я его и снесла к Кирюшке: „Иди, мой батюшка, у меня теперя нет никого, ни коровушки, ни лошадушки““» <Соловьев, 1930>.

Обычные «спутники» домового при «переселении», кроме упомянутых, поленья дров, квашня, кошка. Семейные хозяева «приходят в старый дом и раскланиваясь во все четыре угла избы говорят: „Хозяйнушко-господин! Пойдем в новый дом, на богатый двор, на житье, на бытье, на богачество“. После этого относят в новую избу икону, квашню, а потом кошку, собственно для домового, приговаривая: „Вот тебе, хозяин, мохнатый зверь на богатый двор“» (Арх.).