Рене де Пон-Жест - Жемчужная река

• Название: Жемчужная река
• Автор: Рене де Пон-Жест
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3930-8

Таинственный незнакомец, странная кража и ужасное преступление открывают вереницу захватывающих событий, которыми насыщен роман из жизни Китая XIX века. Моряк и смелый авантюрист, обвинивший в плагиате самого Жюля Верна, французский писатель Рене де Пон-Жест (1830–1904) оставил интересные воспоминания о своих путешествиях в Индию и Китай, но наибольшую известность он получил как автор детективных и приключенческих романов.

---

По знаку следователя палач подошел к арестованной. Она почувствовала его приближение, и холодная дрожь ужаса пробежала по ее спине, когда он протянул к ней руку. Она невольно вскочила, отшатнулась, стараясь избегнуть его оскверняющего прикосновения. Палач усмехнулся и приказал ей следовать за ним.

Лиу-Сиу повиновалась.

Они пересекли двор осужденных, потом длинную пустынную галерею и вошли в женское отделение тюрьмы.

И через несколько мгновений та, чья свадьба так пышно праздновалась накануне, услыхала, как захлопнулась за нею тяжелая дверь. И осталась она одна со своими горькими думами, оторванная от матери, от друзей, от всех, кто мог ее защитить. Двадцать четыре часа тому назад жизнь сулила ей столько счастья! Теперь сомкнулся ее горизонт в четырех каменных стенах каземата, а впереди были — пытки, суд и долгие дни в темнице…

И вспомнилось ей недавнее прошлое.

Глава V. Улыбка девушки

Было восемь часов утра. И хотя стоял конец февраля, розовая заря сулила ясный и теплый весенний день. На юге Китая такие дни бывают настоящим блаженством. Солнце робко нащупывало лучами стройную пагоду Вампоа, таинственно затененную гигантскими пальмами, золотя ранними лучами все десять кровель из фарфора с эмалью. Бонзы звучно и мерно били в гонг, а жрецы в длинных желтых одеждах призывали верных к ранней молитве.

Берега Жемчужной реки тонули в густом тумане, над которым плыли, точно плавучие острова, вершины ближайших гор. А воды реки были осыпаны тысячами судов, начиная от легкого как перышко сампана и кончая плоской тяжелой джонкой. И все это отражало в зеркальных водах свои причудливые контуры, паруса и носы с вырезанными на них драконами или гримасничающими лицами.

Насколько глаз хватало расстилались вокруг зыбкой изумрудной порослью бесконечные рисовые поля, из которых то и дело взлетали птицы, разбуженные песнями матросов. И все это щебетало, шуршало крыльями, звенело, чирикало, порхало. А птица Агами, покровительница птицеводства, поднимала над камышами свою умную зоркую головку, как бы охраняя диких уток, испуганных салютом, гремевшим в честь иностранных судов с форта Бокка-Тигрис.

Просыпались и люди, веселые, отдохнувшие. И маленький городок Фун-Зи, рассыпавшийся на правом берегу реки, несмотря на ранний час, представлял собою самое пестрое и оживленное зрелище.

Улица Златокузней казалась особенно шумной и людной. Полуголые водоносы тащили мехи воды на длинных коромыслах из бамбука и хрипло окликали прохожих, прося посторониться.

Брадобреи стояли у дверей цирюлен, переругиваясь из-за места с суконщиками, уличными врачами, гадальщиками и упаковщиками шерсти. Менялы приготовляли весы из слоновой кости для взвешивания слитков и пунсоны для штамповки пиастров. А лавочники зазывали прохожих, наперерыв стараясь привлечь их внимание ловкими жестами, приветливыми улыбками и многоречивыми обещаниями, которыми так ловко дурачат публику.

Мелькали в толпе и бонзы в высоких белых папучах, медленно направляясь к кумирням.

Порою толпа шарахалась в сторону, завидев скороходов мандарина городской полиции, грубо разгонявших любопытных тяжелыми ударами кнута.

Продавцы пищевых продуктов старались показать товар лицом. Золотились пламенные горы апельсинов и бананов. Вкусно пахли жареные ласточкины гнезда с Латронских островов и плавники акул Бенгальского залива. Пироги и паштеты из жареных крыс, фаршированные щенки и прочие лакомства гурманов манили жадные взоры голытьбы.

На пороге мясной стоял странный долговязый тип, невольно обращая на себя внимание нескладным телосложением и странным выражением лица.

Это был мясник Чу.

Его костлявые руки и длинные худые ноги казались случайно приставленными к его короткому плотному торсу, точно конечности скелета на куцем туловище макаки.

Медно-красное загорелое лицо мясника освещалось парой больших выпуклых глаз, а губы вечно подергивались, точно гримасой, насмешливой и недоброй улыбкой.

Нескладная наружность мясника была предметом бесконечных шуток всех кухарок и мальчишек квартала.

Прозвали его Красный Паук, и верно, потому, что когда он тянулся окровавленными руками за висящим на крюке мясом он, действительно, скорее напоминал чудовищного паука, бросающегося на добычу, чем честного торговца, отпускающего товар покупателям.

Но мясник с улицы Златокузней не обижался на это прозвище и первый весело смеялся, показывая ровные острые зубы, которым мог бы позавидовать любой хищник. А когда ему приходилось иметь дело с хорошенькой покупательницей, что случалось довольно часто, потому что в его лавке был всегда хороший выбор, он отвечал на шутку каким-нибудь двусмысленным намеком. Вообще, Чу любил пококетничать, старался нравиться и был галантным.

Каждые десять дней Чу аккуратно брил лоб, как это требуется по старому обычаю предков, но во время работы туго закручивал косу вокруг головы.

Зато, покончив с торговлей, он украшал ее шелковым бантом и спускал на спину, и, как всякий уважающий себя китаец, никогда не переступал порог без крошечной трубки веера и огромного пестрого зонта.

Закрыв магазин, Чу любил пойти выкурить трубку опиума в одном из чайных домиков, заменяющих китайцам кофейни, или садился играть в карты. А иногда шел в театр смотреть драматический спектакль в бамбуковом театре, время от времени возводимом на главной площади Фун-Зи.

Несмотря на странный и отталкивающий вид, Чу все же слыл порядочным человеком. Он никогда не пользовался дутыми или неверными гирями, продавал свежее жирное мясо и не отказывал в чашке чаю или мелкой монетке приходившим к нему нищим. Вот почему с ним даже считались.

Чу стоял на пороге своей лавки, поджидая покупателей и от нечего делать глазел на толпу, как вдруг скрип раскрываемой оконной решетки в доме напротив заставил его поднять глаза.

И тотчас глаза его раскрылись шире обыкновенного, и неподдельное восхищение отразилось на его лице. Впрочем, трудно было не прийти в восхищение от того, что он увидел.

Уверенная в том, что растущие на окне цветы достаточно скрывают ее от взглядов прохожих, прелестная девочка лет пятнадцати с любопытством выглядывала из-за роз и гортензий, собираясь полить и подвязать свои цветы. Любопытный взгляд ее скользнул по улице и не заметил Чу. А Чу буквально пожирал ее глазами. Даже ради мандарина с тремя золотыми шариками не отвел бы он от нее своих глаз.

Да и в самом деле, соседка его была прелестна в рамке зелени и первых цветов.

Казалось, что опытный художник начертил одним взмахом кисточки, пропитанной густою тушью, тонкие полумесяцы ее бровей, оттенявшие влажные глаза газели. Щеки ее были покрыты розоватым пушком, как лепестки камелии, и трудно было отличить ее губки, тронутые кармином, от ярких бутонов декоративных бобов, к которым она наклонила головку. Густые черные волосы девушки были заплетены в две толстые косы, ниспадавшие ей на плечи, потому что в Кантонской провинции только замужние женщины могут носить высокую прическу, украшенную нарядными шпильками и гребешками.

Маленькие тонкие ручки ловко помахивали крохотной лейкой из фарфора с эмалью, блестя полированными ноготками, похожими на розовые лепестки.

Вот и все, что разглядел пораженный мясник. Но для Чу и этого было достаточно. Он ловил каждое ее движение, каждый взмах ресниц, как вдруг подул ветер и несколько капель воды, предназначавшихся для роз воздушного цветника, попало в глаз зазевавшемуся мяснику, заставив его быстро опустить голову.

И в то же мгновение бисер веселого смеха заставил его поднять глаза. Но, как ни быстро было это движение, шалунья исчезла, и Чу поймал лишь насмешливую улыбку очаровательной девушки. Захлопнулась решетчатая ставня, маленькая фея исчезла, похитив сердце пылкого мясника. И Чу понял, что влюбился в нее безвозвратно.

Простояв еще несколько мгновений, он возвратился в магазин и целый день терпеливо сносил самые дерзкие насмешки и шутки своих покупательниц. Тщетно дразнили его Красным Пауком — он даже глазом не моргнул на это, но когда пришло время запирать лавку — хлопнул дверью, несмотря на все жалобы опоздавших, и быстро зашагал к берегу Жемчужной реки.

Глава VI. Любовь Красного паука

На следующее утро Чу открыл на рассвете мясную и с обычной ловкостью и быстротой стал отпускать мясо. Но многим пришлось дважды повторять, какого мяса им хотелось, и он несколько раз перепутал покупки. Покупатели заметили его рассеянность и стали подтрунивать над ним.

Да, в это утро Чу был необычайно рассеян. Быстро отпуская товар, он все время бросал взгляды не только на окна молодой девушки, но и на дверь ее дома. Можно было подумать, что он кого-то поджидает.