Анастасия Горнунг - Упавшие зерна. Бегущие ландыши

• Название: Упавшие зерна. Бегущие ландыши
• Автор: Анастасия Горнунг
• Жанр: Поэзия
• Год: 2004
• ISBN: 5-901439-18-X

Избранные стихотворения двух, почти неизвестных теперь, талантливых поэтов, Льва и Анастасии Горнунг, начавших литературную деятельность еще в 1920-е годы, существенно дополняют антологию русской поэзии XX века. Подборки стихов сопровождены краткими очерками жизни и творчества поэтов.

---

1928

ЗАКАТ

М. И. Тарковской*

В голубой колодец дня
Изошло огнем светило.
Солнце, солнце, ты меня
Тяжким зноем напоило.

Спелым яблоком загар
Охватил сухую кожу,
Обмороком чёрных чар
Чадный день склонился к ложу.

Там, за лесом, в облака —
В пышно-розовые грозди
Ржавой памятью тоска
Заколачивает гвозди.

А пылающая твердь
Все прозрачней от сгоранья —
Разве это только смерть? —
Это праздник умиранья!

1928

* * *

Арсению Тарковскому*

Я задыхаюсь. Воздух раскалён.
Глухой огонь охватывает тело,
Гнетёт мой дух. Но углем тлеет он,
Кипит водой, и мукам нет предела.

И мысль кипит, и всё наедине
В самом себе мятётся чёрный разум,
И света ждёт, и бредит в тяжком сне,
И сквозь себя прозревшим смотрит глазом.

1929

РАСПЛАТА

В те дни, когда одним пожаром
Дышала огненная твердь,
Мы счастья ждали, но недаром
Взамен ему явилась смерть.

И каждый вечер, страж суровый,
Пути грядущего храня,
Бесплодным падал шар багровый
На пепел траурного дня.

И с каждым шагом только круче
Вился по камню путь кривой,
И бились вороны, и тучи
Неслись над самой головой.

Тогда, разбив одним ударом
Судьбу, как узел, пополам,
Покорствуя суровым ларам,
Явившимся из мрака нам,

Постигли мы, не вняв напеву,
Которому внимала плоть,
Что суждено святому гневу
Наш грешный пламень побороть.

1929

ДОРОГА

Софии Парнок*

Скрипело дерево в лесу,
Сломавшись на юру,
Про горькую свою красу
И трепетало на весу,
Бессвязно, как в жару.

И по глубоким колеям
Меж рытвин глинистых и ям
Вприпрыжку лошадь шла,
Телега будто мстила нам —
В колдобинах трясла.

И лёжа навзничь на доске
С дубовой веточкой в руке,
Нечёсан, неумыт,
Я слушал ветер вдалеке
И рядом – стук копыт.

И видел – к чёрным облакам,
Шумящие навстречу нам,
Из праха, из борьбы,
Как изгородь, по сторонам
Возросшие дубы.

И пусть привольней и ровней
Идти иным путём,
Там небо ярче и синей,
Но я сберёг для этих дней
Себя в себе самом.

1928

* * *

В жаркий полдень под забором,
Буйной свежести полна,
Ты для нежных трав укором
Распустилась, белена.

На лугах тебе не рады,
Цветникам ты не мила,
У кладбищенской ограды
Ты приют себе нашла.

И покорный тайным силам,
В час, когда лучи палят,
По твоим зелёным жилам
Сумасшедший бродит яд.

Но, таясь, как на свиданье,
Я иду тропой кривой
Разделить твоё изгнанье,
Нелюдимый жребий твой.

Ветер спит, зачахли травы,
Жгучий зной вдыхаю я.
Нет ли и в тебе отравы,
Тёмная судьба моя?

1929

* * *

Л. Е. Фейнбергу*

И мелкий бисер частых звёзд,
И сосен неоглядный рост,
И ранняя прохлада
Умолкнувшего сада.

Сквозь ветви на небе видна
Ещё неполная луна,
Но хоть окно и настежь,
Ты, память, всё мне застишь.

Сверчок стрекочет на печи,
Облюбовавший кирпичи,
– Уймись, бессонный, будет!
Твой голос всех разбудит.

Нам нужно нынче отдохнуть,
Мы выйдем ночью в звездный путь,
К своей судьбе далекой
Пойдём во тьме глубокой.

И будем бодрствовать, когда
Проблещет по небу звезда,
И вскрикнем: Всё пропало!
Ещё одной не стало!

Но разве есть для бездны счёт?!
И наша жизнь звездой мелькнет,
И невозвратны годы,
Как с гор весною воды.

1929

БАБЬЕ ЛЕТО

Спелых гроздей алый груз,
Серый ствол рябины,
Я гляжу, не нагляжусь,
На макушку заберусь,
Погляжу с вершины.

Бабье лето, я ль не сам
Ждал тебя с любовью,
Солнце вёл по небесам,
По желтеющим лесам
Плещущее кровью.

Разве я не так влюблён,
Я ль не понимаю,
Что морозом опалён,
Расцветился ярко клён —
На зло, на зло маю.

Я и сам тому не рад,
О, сентябрьский холод!
Деревенский листопад —
Сердце ждёт твоих наград,
Неуёмный голод.

Косит осени коса
Пёстрых листьев племя,
Мне ж одна мила краса —
Голубые небеса,
Золотое время!

1929

ЛЕНИНГРАДКЕ*

Нам редко видеться дано,
Но наша встреча не случайна,
Значенье прежних дней темно,
А город Ваш – всё та же тайна.

Я помню мартовский закат
И звезды в небе лиловатом,
И опустелый Летний Сад,
И памятник перед Сенатом.

Четыре дня, но до сих пор
Я вижу их как на ладони —
Вокзал, и Невский, и простор,
И Клодта вздыбленные кони.

А завтра – солнце в синеве,
А к ночи – полосы сияний,
И наша встреча на Неве
При лунном блеске снежных зданий.

И будто в воздухе гроза,
И рядом чья-то тень, сурова,
И чьи-то скошены глаза —
Но пусто вдруг – и снова, снова…

И это всё, чтоб – верный страж —
Пока года гремят как танки,
Всю жизнь я помнил профиль Ваш
И дом старинный на Фонтанке.

1929

МОСКВА

Как ладонь, земля поката
И как совесть нечиста,
Вот затем-то вдоль заката
Распростёрся храм Христа.

Неприступны, будто горы,
Удалившись на покой,
Высоко стоят соборы
Над чернеющей рекой.

И упорствуя по склонам,
С мостовой едва-едва
Естеством своим зелёным
Тщетно борется трава.

Ты не тополь, в самом деле,
С пыльным ворохом листвы,
Но влачи свои недели
В душном воздухе Москвы.

Плески вёсел, крики с лодок,
То гитара, то гармонь,
Злись на целый околоток,
А гуляющих не тронь.

И в который раз зевая
Я смотрю, как вдоль реки
Красные зрачки трамвая
Проплывают, далеки.

Но пленён старинной модой
Я приемлю жребий мой —
Тёмным вечером с природой
Разговор глухонемой.

18 мая 1929 года

К МОЕЙ ДУШЕ

Котёнком падай с высоты
На все четыре лапы сразу,
В когтях стремленье держишь ты,
А не фарфоровую вазу.

Гляди, внизу для жадных рук
Повисло яблоком пространство —
И вот прыжок и мягкий стук
В его земное постоянство.

Тебе паденье не в укор,
Ты рвёшься к таинствам природы,
Распылена как метеор,
Прошедший пламенем сквозь годы.

Ещё в космической дали
Для сожалений, для стенаний
Узнала ты, что вне земли
Старинных нет воспоминаний.

Гляди, цветут и ждут поля,
Струятся и смеются реки,
Свет солнца в каждом человеке,
Перед тобой твоя Земля,
Ты к ней привязана навеки.

1930

ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР

Весенний ветер над Москвой.
Ещё февраль, но ясен полог,
И снег, земля, источен твой
Дыханьем солнечных иголок.

На Маросейке, на Тверской,
На Красной площади – повсюду
Смотри, везде восторг какой
И удивленье, будто чуду.

А в синем небе облака,
Но их – дымящихся – немного,
И так прекрасна, так легка
Земная зимняя дорога.

Ещё вчера с душой пустой
Мы к бездне шли опустошённой,
А нынче – в полдень золотой —
Полны природой воскрешённой.

И нам, обрадованным ей,
Весна твердит, ещё из гроба,
Что навсегда из наших дней
Уйдёт зимы и тьма и злоба.

1930

КУНГУР*

Солнечно-каменный Кунгур,
Холмов лесистых мир суровый,
Твой известняк высок и хмур,
В цветах – то жёлтый, то лиловый.

И пихты стройные твои,
Высоки и неколебимы,
И пропасти, а в них струи
Ключей, вовек неистощимы.

Как много древней красоты
Во тьме уральских гор, как много!
И ты простёрлась здесь – и ты
Средь скал ступенчатых, дорога!

Под знойным небом облака
Проходят, медленные, мимо.
Тоска моя, ты здесь легка,
Ты землю любишь, нелюдима.

Вот, наконец, и мы с тобой
Пространствовали в дивном мире,
Вот, наконец, и ты со мной
По новой едешь, по Сибири!

1931, скорый поезд Москва-Новосибирск

* * *

Плещется Волга в борта парохода,
Я на тебя загляделся, Природа, —
Сердце пронзает твоё остриё,
Солнышко-Вёдрышко, счастье моё!

Справа лесные стоят берега,
Слева легли заливные луга,
Ветряных мельниц простёртые длани,
Белые церкви, да избы, да бани.

Всех ты качаешь на вольных волнах,
Кто – пароходом, а кто – на плотах,
Матушка Волга, теки величаво,
Слава тебе, неизбывная слава!

Каждая заново бьётся волна,
Ты ж вековые хранишь времена,
Старые песни да новые были —
Все о тебе – до сих пор не остыли.

Песня о Разине, где ты слышна,
Где ты, персидская, пела, княжна:
«Эх, коль не кинешь мя, режь меня, режь мя!»
Кинешма, Решма! Эх, Кинешма, Решма!

Но только пена шуршит у винта,
В небе далёкая спит высота,
Спят облака, но дробясь в отраженье,
Сверху спокойные – снизу в движенье.

Плещется Волга в борта парохода,
В дивные дали влечёт нас Природа.
Грудь согревает твоё остриё,
Солнышко-Ведрышко, счастье моё!

1932, Верхний плес. Район Кинешмы и Решмы