Мерил Сойер - Любовь, соблазны и грехи

• Название: Любовь, соблазны и грехи
• Автор: Мерил Сойер
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004785-1

Новая сотрудница Лондонской художественной галереи красавица Лорен Уинторп не могла не заинтересовать известного коллекционера и знатока женщин Райана Уэскотта. Но он не может дать волю чувствам – как тайный сотрудник Интерпола он обязан выследить опасного преступника, и все нити ведут его к Лорен… Райану не хочется верить, что она связана с убийцей. Он все рассчитал, ко всему готов – кроме того, что любимая женщина окажется для него посланцем смерти.

---

Виоле хотелось утешить подругу, но она не знала, что ей сказать. Видимо, Лорен очень любила бабушку, и бесчувственность матери нанесла ей глубокую рану.

– Когда бабушка умерла, у матери не было другого выхода, кроме как послать за Полом и мной. До переезда в Марракеш я понятия не имела, что кто-то живет в таких больших домах, имеет столько слуг. У нас с Полом всегда была одна комната на двоих. В Марракеше у меня появилась собственная комната, но мне страшно не хватало бабушки. И, конечно, отца.

Виоле передалось волнение Лорен. Слушая ее рассказ, она очень ясно представляла себе ее приезд в Марракеш почти двадцать лет тому назад…

Приехав утром, Лорен увидела мать только за ужином, когда слуга проводил ее в банкетный зал. На Каролине было синее платье, словно позаимствованное со страниц журнала о жизни венценосного семейства. Лорен восхищенно ахнула. Ей было не до брата, который стоял в противоположном конце зала рядом с каким-то мужчиной – очевидно, их новым отчимом. Она не сводила с матери восторженного взгляда. Вот бы ее увидел отец! Какая же она красавица! Ей не терпелось обнять мать, осыпать ее поцелуями. Два года разлуки превратились для Лорен в вечность, она страшно соскучилась…

Но Каролина остановила ее словами:

– Что с твоими волосами? Где косички? – Суровое выражение лица матери и недовольный тон больно ранили Лорен. Она уронила руки, а Каролина покосилась на рыжего мужчину. Ей даже не приходило в голову обнять дочь после двухлетней разлуки.

– Мне уже пятнадцать лет, мама. В этом возрасте не носят косичек, – сказала Лорен тихо.

– Глупости! – Синие глаза Каролины сурово смотрели из-под длинных ресниц. – Будешь заплетать косички. Они тебе очень идут.

– Хорошо, – нехотя согласилась Лорен, бредя вслед за матерью через зал.

– Руперт, дорогой, – проворковала Каролина совсем другим тоном, – познакомься с Лорен.

Взгляд Руперта Армстронга был таким холодным и испытующим, что Лорен пришлось упереться глазами в мраморный пол. Таких людей ей еще не приходилось видеть. Рыжие, почти красные, как солнце на закате, волосы, бледное, как луна, лицо… Создатель позабыл украсить это лицо бровями и спохватился в самый последний момент, мазнув для порядка над глазами оранжевой кисточкой.

Как ей хотелось, чтобы Руперт хорошо к ней относился! Она была уверена, что он замечательный, иначе мать его не полюбила бы… Лорен надеялась, что, если ей удастся подружиться с Рупертом, это не будет предательством по отношению к отцу. Все эти годы она по привычке вела мысленные беседы с отцом. Пока он был жив, их с дочерью связывали теснейшие узы доверия и любви. Лорен казалось, что, продолжая советоваться с отцом, она воскрешает его к жизни.

За столом она слушала разговор матери с Рупертом о прошлом приеме. Он улыбался и с готовностью смеялся, когда этого требовала ситуация. Судя по всему, он, как и все мужчины на свете, был очарован ее матерью.

– Кстати, Руперт, дорогой, насчет детей… – Каролина сказала это таким тоном, словно Лорен и Пол были не подростками, а несмышленышами, и не могли участвовать в решении своей судьбы. – Я решила отдать их в школу во Франции. Они должны будут уехать на следующей неделе, чтобы не опоздать к началу учебного года.

Руперт не поднял глаз от тарелки с супом.

– По-моему, Лорен еще мала, чтобы жить самостоятельно. Пусть Пол поедет один.

Безупречное личико Каролины слегка порозовело. Бросив быстрый взгляд на Лорен, она ответила:

– Конечно, дорогой.

– Плохо дело, – сказал Пол, когда они с сестрой поднялись наверх: за ужином оба не посмели даже пикнуть.

Лорен была потрясена: прежде их с Полом никогда не разлучали. Только вспомнив, что теперь рядом мать, она немного повеселела. Конечно, с матерью у нее никогда не было той близости, что с отцом, но в разлуке Лорен очень скучала по ней.

– Глазам своим не верю! – сказал Пол. – Мать буквально заглядывает этому Руперту в рот! Стоило ему сказать «нет» – и она тут же согласилась.

Это действительно выглядело странно: с их отцом мать всегда и обо всем спорила. Ему она ни в чем не давала спуску.

Пол обнял сестру.

– Ладно, не переживай. Обещаю часто тебе писать. Все будет в порядке.

Однако он ошибся. Каролина считала, что ее дочь непременно должна учиться во французской школе, абсолютно не учитывая, что Лорен этого языка не знает. Ее познания в японском были там совершенно ни к чему, и в результате учиться она толком не могла: ведь все преподавалось на французском языке.

Соседкой Лорен по парте оказалась Анжелика Дубарри, первая школьная красотка. У нее были густые темно-каштановые волосы и темно-карие глаза. В первый день Лорен поздоровалась с ней по-французски, как умела, но Анжелика лишь махнула сильно накрашенными ресницами, глядя сквозь нее. Лорен не обращалась к ней на протяжении недели. Потом Анжелика, видя, что соседка не понимает домашнее задание, записала его для нее сама.

Лорен корпела над уроками до трех ночи, а когда поутру она сдала тетрадь, оказалось, что она решила задачи не с той страницы! Учитель замахал руками и что-то прокричал по-французски. Лорен, багровую от стыда, отправили к директору. Тот обвинил Лорен в отвратительной успеваемости и пригрозил перевести ее в младший класс.

Мать ворвалась к Лорен в комнату, размахивая запиской директора:

– Как ты могла так меня опозорить?! Что я скажу Руперту?

– Мама, я же тебе говорила, что не понимаю по-французски. Наверное, мне нужен репетитор.

– Ерунда! Просто ты невнимательная. – Каролина подскочила к столу Лорен, на котором лежал раскрытый учебник алгебры и французско-английский словарь. Схватив коробку с красками – подарок Пола на пятнадцатилетие, – она крикнула: – А это что такое? – И, переломив надвое кисточку, швырнула обломки в мусорную корзину. – Забудь о живописи. Учи французский!

Лорен и так была растеряна, а теперь ей стало страшно. Она понимала, что спорить с матерью бесполезно: ее научила этому баталия с косичками. Как она ни умоляла, чтобы ее не заставляли заплетать косы, которые делали ее похожей на дурочку, мать была неумолима… К тому же рядом не было Пола, и Лорен мучило одиночество. Никому не хотелось с ней поболтать, никто не ждал ее после уроков, чтобы проводить домой, никто не занимал ей место в лекционном зале. В школу она шла со страхом, на уроках и переменах старалась лишний раз не поднимать глаз.

Как-то раз она обедала в одиночестве в школьной столовой, когда за соседний столик уселась Анжелика. Отец всегда твердил Лорен, чтобы она не увлекалась красавчиками – с ними не оберешься бед. Теперь она понимала, что красивые девчонки тоже бессердечны: достаточно вспомнить, как хохотала Анжелика над собственной проделкой на уроке алгебры… Сейчас Лорен наблюдала сквозь опущенные ресницы, как Анжелика заигрывает со своим соседом.

Соседа звали Тодд Хейли. Это был заносчивый американец на год старше Лорен, отлично болтавший по-французски. Вечно он над всеми подтрунивал, вечно корчил рожи, как клоун, однако пользовался при этом огромной популярностью. Всех покоряли его насмешливые голубые глаза и золотистые волосы. Лорен, разумеется, при виде Тодда робко опускала взгляд. Проходя мимо него, она всегда вспоминала свои нелепые косички и корявый французский и сгорала от стыда.

За соседним столом покатывались со смеху. Лорен решила, что Тодд, как всегда, веселит компанию своими шуточками. Потом она услышала собственное имя – и едва не подавилась сандвичем. Смеялась вся столовая, кроме нее одной.

– Лорен! – позвал Тодд и добавил что-то по-французски. Она поняла единственное слово – cheveux, волосы. Смех стал еще громче, некоторые мальчишки уже лупили от восторга кулаками по столам. Анжелика развеселилась до слез.

Лорен почувствовала, что заливается краской, в горле пересохло. Конечно, они потешаются над ее косичками! Собравшись с духом, она поднялась, гордо вскинула голову и направилась к двери, но Тодд преградил ей путь. Схватив ее за руку, он что-то сказал по-французски, и хохот тут же сменился гробовой тишиной. Лорен смотрела себе под ноги. Поднимать глаза не было необходимости: она и так знала, что все взгляды обращены на нее.

– Ты что, не можешь сказать по-английски?

Тодд усмехнулся:

– Тебя перевели к грудным детишкам, и мы решили, что ты круглая дура. Но, оказывается, английский ты знаешь…

Она из последних сил сдерживала слезы. Только бы не унизиться, не разрыдаться перед ним!

– Всех интересует, ты, действительно блондинка или красишься. – Он приподнял двумя пальцами одну ее косичку, что было встречено одобрительным гоготом. Лорен дернула головой. – Есть только один способ, чтобы в этом убедиться: посмотреть еще кое-где. Ребята выбрали меня.

Пока он повторял свою сальность по-французски, чтобы было понятно остальным, до Лорен наконец дошло, о чем речь. Зажмурив глаза, чтобы не дать пролиться слезам, она отвесила Тодду звонкую пощечину. Весельчаки стихли. Она пулей вылетела из столовой, пробежала по коридору, ворвалась в женский туалет и заперлась в кабинке.