Александр Попов - Нью-Йоркский марафон. Записки не по уму

• Название: Нью-Йоркский марафон. Записки не по уму
• Автор: Александр Попов
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-903966-15-8

Хотелось за отпуск написать несколько рассказов от лица женщины, сбежавшей от жизни в тайгу. От трех кольцах на руках, о незакатной улыбке. Нью-Йорк помешал. Осенью сюда люди со всего света съезжаются бежать марафон. А я не могу, у меня одна нога для бега, другая – для неспешной ходьбы. От марафона не отказываюсь. Метры заменяю на мысли.

---

Мы небесную манну перерабатываем в минные поля.

Сальвадор Дали по волосяному покрову коммунистических лидеров от Маркса до Хрущева первым понял, что идея опростоволосилась.

У нас и пост, и чин, и сан лиц не имеют. Звания дают по заду. Перед для другого.

В общепите всё очеловечено. Ложка – ладонь, вилка – пальцы, чашка – попа, чайник – соловей-разбойник. Посудомойки почище банщиц.

Голодный человек не икнёт, не чихнёт, не покашляет. А с чиха культура начало берет. Икота мозги на место ставит. Кашель для профилактики хорош – мух отпугивает.

– Печаль, это что?

– Почта такая.

– Печаль, это что?

– Почерк души.

Когда в одной руке ночь, а в другой день? Когда?

Пыль – сухой плач. По пыли корабли не ходят. Их на ней рисуют указательным пальцем левой руки. В гаванях пыли свет отдыхает.

Мы не спали, мы думали о пыли. У нас першило в горле от пройденных дорог.

13-й километр

Как-то спросил одного из поваров:

– Из чиновника ты бы что приготовить смог?

– Из них, кроме пенициллина, ничего не получается.

Есть люди – стены, есть люди – дворы, есть люди – окна… А дома нет.

Кто о чем – мне о своем пора. Спину следует кормить перьями птиц, там тоска по крыльям чешется.

Однажды, когда был непростительно молодым, возлюбленной захотелось шампанского, много шампанского и хурмы. Денег не было. Повел к морю. Спасибо ему, штормило.

– Представляешь, сколько бутылок шампанского пришлось открыть, чтобы такое устроить?

– А хурма где?

Про хурму понял позднее. Хурма на губах, что нога по тормозам.

Ресторан у меня небольшой. Приходить рекомендуется со своими продуктами и готовить следует самому. Музыка живая круглосуточно. Хочешь петь, не хочешь – научим и плясать заставим. Всему учим: и дебошу, и скандалу. По дебошу у меня парень из Франции ох какой мастер.

При смене блюд производим смену обуви. Вторая обувь идет под второе. Обувь поддерживает нужный температурный режим, жмет, щекочет, к полулипнет. Всё с ног начинается. Мы через ноги воздействуем на аппетит, настроение и кошельки клиентов.

Спросил как-то Кремль у Конфуция:

– Как с коррупцией бороться?

Тот, недолго думая, ответил:

– Соберите караван в рай.

– И что?

– А то, вам в вашем аду полегчает чуть-чуть.

– У всего ли слезы?

– У всего: у людей, у ветра, у камня, у воды…

– А у света?

– Разве он плачет?

– Всё плачет…

– А я думал, он выше слёз.

– Выше слёз – Солнце, но и оно на Земле плачет.

Я тогда так пронзительно любил, что всё было летом. И снега пахли ландышем, а листва опавшая подснежником, а сосульки плакали лепестками незабудок.

Я тогда так пронзительно любил, что даже пуговицы догадались об этом. Их срывало с меня от восторга.

Я тогда так любил, что думали за меня другие, те, кому еще не

Любая мысль – шаг от любви.

14-й километр

Ешь и дышишь для тела. Думаешь зачем? Для того, чтобы вместе с тобой страдали невинные?

Спины людей списаны друг с друга. У лиц на это дело табу.

Сон с рекламой – сериал.

Однажды доктор посоветовал моему другу ходить задом наперед. Утверждая, что такая ходьба продлевает жизнь. Доктор оказался прав.

Голландские исследователи опытами убедили пол-Европы, что те, кто ходит задом наперед, думают лучше.

Оптики японских университетов разработали зеркала заднего хода. Партия опытных образцов поступила в продажу.

Итальянские мастера художественного слова убеждены, что при задней ходьбе читается лучше.

На ряде сайтов выставлены списки книг заднего хода.

Говорят, что когда выйдет в свет «анатомия мозгов», читателей след простынет.

В глубине зеркал лица со спины не стареют.

– Смотри, кто-то ползет.

– Польза.

– Кто ей крылья оборвал?

– Она родилась такой.

Повадилась ворона на крест гадить. А кому на птицу пожаловаться? Вдруг она иудейка? Кинули сало – клюет, значит, не иудейка. Водки налили – пьет, не мусульманка. А раз на крест гадит – не христианка. Спросили нищего на паперти:

– Скажи, ворона кто?

– Тварь божья.

А где изглоданные совестью? Кто их видел?

15-й километр

Тут тоже полно людей, у которых каждый день понедельник.

Ограниченность ограниченности рознь. Я за ограниченно ограненных. Они занимают мало места на Земле, этим и украшают.

Возили на базу, где обучают птиц дрессировке облаков на дожди. Вернулся и реву, слезы сами из меня текут и текут. Как это ловко у них получается.

В руководстве у нас подростки.

– Кто такие мамонты?

– Трамбователи жизни.

– А вымерли почему?

– Людям опять асфальт подкинули.

У книг осень насовсем, в ломбардах золото страниц не принимают.

Если бы мне отказали в человеческом облике, я бы дал согласие на сумерки весны.

Записки не по уму, проверка на вшивость.

Второй год сотрудников к музыке приобщаю, начал с окрошки. Окрошка-хороший старт. Одну кастрюлю готовлю без музыки, вторую под шансон. Подходят, пробуют, где какая окрошка зарыта. Насобачились, черти полосатые, отвечают. Со следующего года начнем клиентуру к музыке привязывать.

Можно ли любить заведение, где над собаками издеваются, обезьян, свиней мучают? Ответ понятен, а я свою страну люблю.

Нельзя партиям давать нескромные имена: «Единая Россия», «Справедливая Россия». Россия не партия, она – Родина.

Текст только тело.

У нас власть стрелки времени принимает за бантики. Для них время – что елка новогодняя, которую хочется украсить собой.

Люди однажды уже разбегались. Кто в птицы, кто в насекомые, кто в слоны, кто в крокодилы. Те, что остались людьми, предательства не простили. Они отлавливают перебежчиков и дают им пожизненные сроки в клетках зоопарков.

Слово «гном» от греческого «гносиз» – знание.

Как только не наказывают за знания. Этих наказали ростом.

16-й километр

Как был сделан флаг международного общества Красного Креста? Взяли швейцарский, вывернули наизнанку, и готово.

Читал местные газеты. Пустые, как наши, с точностью до цвета.

Шекспира как-то спросили, сколько ему лет?

– Мне тридцать один на данный момент.

– Как же так? – не выдержал один из любопытных.

Раньше я был младше вас, а сейчас, выходит, стал старше?

– Видите ли, милейший, я, в отличие от вас, Господин слова.

Водка в России не алкоголь – средство от рабства.

Конечно, лучше бабы, чем свобода, не сыскать. Беда в том, что охоту отбили.

А если вынуть из карманов все фиги?

Только уложив себя на лопатки, становишься Атлантом с Землей на плечах.

– Кто живет на Земле?

– Люди.

– А есть место на ней, где человеком быть невозможно?

– Есть.

– На полюсах?

– Нет, в России.

– Почему?

Мечтаю на следующий год заявить на Нобелевскую премию бельгийца Ноэля Година. Не знаю, правда, кто его усилия по достоинству оценить сможет. Химики, физики, экономисты?

Думаю, скорее всего медикам по плечу.

Година – идеолог швыряния тортов в людей излишней серьезности, страдающих избытком собственной важности.

Среди его клиентов числятся Билл Гейтс, Жан-Люк Годар, Николя Саркози.

А если в наших магазинах начать продажу тортов для подобных акций? Думается, после каждого броска жить станет веселее.

Что-то боязно за торты. Заблатуют, до дефицита доведут или еще хуже…

Есть на нашей планете место, где готовят невозвращенцев на Землю. И деньги выделены, и желающие есть, и дата намечена.

Если не поэт, значит, инопланетянин.

Мне ведомо самое загадочное, самое таинственное существо. Тело его мгновенно. Одной руки уже нет, другой нет еще.

Говорят, Буратино поумнел, в полено просится.

Время в величавости завечерело. Люди суетятся от глупости. Время на своем месте стоит. У людей места нет…

17-й километр

Есть такой светлячок внутри, он не растет, а убывать умеет. Его бы беречь, а как беречь, если жить мешает. Зовут того светлячка Совесть.