Наталья Фатеева - Синтез целого

• Название: Синтез целого
• Автор: Наталья Фатеева
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-86793-814-7

В книге определяются пути развития лингвистической поэтики на рубеже XX–XXI веков. При этом основной установкой является заглавная идея «синтеза целого», отражающая не только принцип существования художественных текстов и целых индивидуально-авторских систем, но и ведущий исследовательский принцип, которому следует сам автор книги. В монографии собраны тексты, написанные в течение 20 лет, и по их последовательности можно судить о развитии научных интересов ее автора. С лингвистической точки зрения рассматриваются проблемы озаглавливания прозаических и стихотворных произведений, изучается феномен «прозы поэта», анализируется эволюция авангардной поэтики с начала XX века до рубежа XX–XXI веков. Для анализа привлекаются художественные произведения А. Пушкина, Ф. Достоевского, В. Набокова, Б. Пастернака, М. Цветаевой, Д. Хармса, Л. Аронзона, Е. Мнацакановой, Г. Айги и многих других поэтов и писателей XIX–XXI веков.

Книга имеет междисциплинарный характер. Она предназначена для лингвистов, литературоведов и специалистов широкого гуманитарного профиля.

---

Организованность — необходимое психологическое требование к произведению искусства. В понятие организованности входит выполнение следующих условий: «соответствие содержания текста его названию (заголовку), завершенность по отношению к названию (заголовку), литературная обработанность, характерная для данного функционального стиля, наличие сверхфразовых единств, объединенных разными, в основном логическими типами связи, наличие целенаправленности и прагматической установки» [Гальперин 1981: 25]. Показательно, что первые два требования, предъявляемые к тексту как к целому, рассматривают текст в его отношении к заглавию. Когда текст получает свое окончательное имя (название), он обретает автономность. Текст вычленяется как целое и оказывается замкнутым в рамки, определяемые ему заглавием. И только благодаря этому он приобретает семантическую емкость: в тексте устанавливаются те семантические связи, которые нельзя было бы в нем обнаружить, не будь он самостоятельным целым с данным заглавием.

«Каково бы ни было название, оно обладает способностью, более того, силой отграничивать текст и наделять его завершенностью. Это его ведущее свойство. Оно является не только сигналом, направляющим внимание читателя на проспективное изложение мысли, но и ставит рамки такому изложению» [Гальперин 1981: 134].

В книге, посвященной литературному творчеству, В. А. Каверин пишет, что «книга сопротивляется неудачному заглавию. Борьба с автором начинается, когда написана последняя строка» [Каверин 1985: 5]. Сама книга называется «Письменный стол». Писатель долго подыскивал ей правильное заглавие. И это ему удалось лишь в сотворчестве с М. Цветаевой. «Мой письменный верный стол!» — так открывается цветаевское стихотворение «Стол». «Блистательно-точные, скупые строки» этого стихотворения помогли Каверину определить целое содержание своей книги. Заглавное сочетание слов «Письменный стол» устанавливает те смысловые связи, которые автор считает главными в книге.

Следовательно, заглавие — минимальная формальная конструкция, представляющая и замыкающая художественное произведение как целое.

Заглавие как формально (графически) выделенный элемент структуры текста занимает по отношению к тексту определенную функционально закрепленную позицию. В соответствии с основными положениями стилистики декодирования [Арнольд 1978] в художественном тексте существует четыре сильные позиции: заглавие, эпиграф, начало и конец текста. Стилистика декодирования основывается на общем психолингвистическом выводе, что «„код“, на котором человек кодирует и декодирует, один и тот же» [Жинкин 1982: 53]. Вскрывая основные принципы структурной организации текста, она учит читателя пользоваться художественными кодами, заложенными в художественном произведении, в целях его наиболее эффективного восприятия.

В стилистике декодирования важным является понятие выдвижения. Выдвижение — это такая организация контекста, при которой важнейшие смысловые элементы художественного текста выдвигаются на передний план. «Функция выдвижения — установление иерархии смыслов, фиксирование внимания на самом важном, усиление эмоциональности и эстетическою эффекта, установление значащих связей между элементами смежными и дистантными, принадлежащими одному или разным уровням, обеспечение связности текста и его запоминаемости» [Арнольд 1978: 23]. Сильные позиции текста представляют один из типов выдвижения.

Заглавие — самая сильная из этих позиций, что подчеркивается его выделенностью из основного корпуса текста. Хотя заглавие — это первый выделенный элемент текста, оно находится не столько в начале, сколько над, поверх всего текста — оно «стоит вне временной последовательности происходящего» [Петровский 1925: 90]. В статье «Морфология новеллы» МА Петровский пишет, что значение заглавия — «не значение начала новеллы, но соотносительно новелле в целом. Между новеллой и ее заглавием отношение синекдохическое: заглавие соподразумевает содержание новеллы. Поэтому, прямо или косвенно, заглавие должно указывать на какой-то существенный момент в новелле» [там же].

Функционально закрепленная позиция заглавия «над» и «перед» текстом делает его не просто семантическим элементом, добавляемым к тексту, а сигналом, позволяющим развивать осмысление текста в определенном направлении. Следовательно, в заглавии в свернутом виде содержатся сведения о коммуникативной организации смысла всего художественного произведения. В результате соприкосновения заглавия с текстом рождается единое новое художественное высказывание.

Для прозы правилом является то, что заглавие и текст идут навстречу друг другу. Это наглядно проявляется в процессе работы автора над текстом. Большинство документов показывает, что как только писатель находит заглавие для своего рождающегося художественного произведения, то «такое, внутри текста зародившееся словосочетание, раз возникнув, начинает в свою очередь перерождать текстовую ткань: дозаглавный рост черновика — почти всегда — резко отличен от черновика, уже нашедшего свое заглавие» [Кржижановский 1931: 23]. Текст все время перерабатывается, чтобы соответствовать окончательному заглавию: содержание текста стремится к заглавию как пределу завершенности. Даже когда текст закончен, заглавие и текст ищут более конкретного соответствия: название или обрастает подзаголовком, или видоизменяется.

Пограничный статус и функционально закрепленная позиция заглавия порождают между заглавием и текстом прямые и обратные связи. В этом отношении интересно рассмотреть связь заглавия с категориями проспекции и ретроспекции в тексте.

Всегда существует читатель, открывающий определенную книгу впервые. Для него заглавие — отправная точка его обращения к художественному миру произведения. В первый момент заглавие еще малосодержательно, но семантика, заложенная в одном или нескольких словах названия, дает читателю первый ориентир, по которому будет организовываться восприятие текста как целого. Значит, заглавие — первый член прямой, проспективной связи между заглавием и текстом. Дальнейший процесс чтения эксплицитно или имплицитно заставляет читателя вновь неоднократно обращаться к заглавию: восприятие будет искать в нем основание связанности и соотнесенности последующих частей текста, его композиции. «Ступень за ступенью происходит организация материала по заданному в заглавии. Это как бы прямой порядок восприятия произведения и вместе с тем первый член „обратной связи“, смысл и значение которого выясняется тогда, когда мы закроем книгу» [Гей 1967: 153].

Таким образом, заглавие оказывается центром порождения разнонаправленных связей в художественном произведении, а композиционные и смысловые связи предстают как центростремительные по отношению к заглавию. Многочисленные сцепления, которыми обрастает заглавие в ходе чтения текста, перерождают семантическую структуру его восприятия. Происходит наращение смысла заглавной конструкции: она наполняется содержанием всего произведения. Заглавие становится формой, в которую отливается содержание текста как целого. «Таким образом, название, являясь по своей природе выражением категории проспекции, в то же время обладает свойствами ретроспекции. Эта двойственная природа названия отражает то свойство каждого высказывания, которое, опираясь на известное, устремлено в неизвестное. Иными словами, название представляет собой явление тематически-рематического характера» [Гальперин 1981: 134].

Заглавия различных произведений по-разному относятся к категориям проспекции и ретроспекции и тем самым создают вариативные отношения между художественным текстом и его названием. Прямые и обратные связи в тексте могут иметь две формы выражения: эксплицитную (явную) и имплицитную (не получающую формального выражения). Направление и тип формальной выраженности определяют степень тесноты связи между заглавием и текстом.

Такие заглавия, как «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (1834) Н. В. Гоголя, активизируют в основном прямые отношения. Заглавие представляет композицию произведения в развернутом для читателя виде: в нем заложена завязка повести (ссора), а также сходство (одинаковые имена) и несходство (разные отчества) главных героев. Прямые связи доминируют над обратными: заглавие обращено внутрь текста. Ярко выраженная обратная перспектива связей наблюдается в заглавиях-вопросах и заглавиях-пословицах. Заглавие-вопрос (типа «Кто виноват?» (1845) А. И. Герцена) требует ответа, который даст лишь прочтение всей книги. Сама постановка вопроса в заглавии есть своего рода завершение. Вопрос, открывающий и резюмирующий проблему, таким образом, является обращенным во внешний мир, сам знак вопроса в заглавии — призыв к открытому диалогу. Заглавия-пословицы афористически конденсируют в себе содержание следующего за ними текста и этим уже в самом начале замыкают его в образные рамки фразеологического единства. Так, замена А. Н. Островским прежнего названия пьесы «Банкрот» новым «Свои люди — сочтемся!» (1850) (с восклицательным знаком) отнюдь не случайна. Ведь автор в пьесе раскрывает не сам факт банкротства героя, а круговую поруку «своих людей», составляющих единое целое. В начале пьесы дан художественный вывод, к которому придет читатель лишь в ее финале. Такие заглавия по преимуществу связаны с основным корпусом имплицитно.