Джон Фаулз - Дневники Фаулз

• Название: Дневники Фаулз
• Автор: Джон Фаулз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038781-6 (ООО "Изд-во АСТ") 978-5-9713-6116-9 (ООО "Изд-во "АСТ МОСКВА")

История жизненного и творческого пути Джона Фаулза, рассказанная им самим.

Странствия по Европе и страстная, трудная любовь к замужней женщине…

Ранние стихи, пьесы и рассказы…

Возвращение в Англию — и начало становления Фаулза как писателя…

Вот лишь немногое, о чем повествует первый том «Дневников» Джона Фаулза, книги, которую по достоинству оценили и самые авторитетные критики, и читатели.

---

Э. встречалась с Роем два или три раза, она колебалась, не зная, как поступить. Тогда Рой предъявил ультиматум — или она берет Анну, или он подает на развод. И это в то время, когда он без конца повторял, что не собирается оказывать давление на Э., играя на ее материнских чувствах. Он держал Анну в доме неделями якобы только для того, чтобы передать ее Э. Элизабет разрывалась между нами — то она выбирала меня, то Анну. Мы пережили несколько ужасных дней. А потом Э., скрывая печаль под веселой маской, выбрала наконец меня. На следующий день Р. должен был увезти Анну на север, к своей сестре. Рано утром зазвонил телефон. Подруга Бетти озабочена состоянием Анны: девочка так изменилась, она серьезно больна.

— Казалось, звонил сам ребенок, — сказала Э.

Она позвонила Р, который уже собирался ехать на Юстон-стейшн, поехала к нему и согласилась взять Анну к себе.

Все произошло так внезапно, ужасно — как на сцене. Если бы не этот звонок… Я чувствовал, что он пришелся как нельзя кстати и был частью плана. Рой неразборчив в средствах и стремится любой ценой вернуть Э.

Мы последний раз пообедали вместе, объяснились с квартирной хозяйкой. Выпили по джину, погуляли в парке, дошли до круглого пруда. Опавшие листья, тлеющие костры, зимняя одежда, бледное солнце. Мы слишком подавлены, чтобы проявлять хоть какие-то эмоции, у нас не было времени приспособиться к новой ситуации. Внезапно я осознал, что не хочу с ней расставаться — это будет катастрофой. Такси, слезы — да и раньше было пролито много слез, — последнее прикосновение, и вот я выхожу на Бейкер-стрит, а она едет дальше, к Юстон-стейшн. Долгий путь домой — я опустошенный, на грани отчаяния.

Но долго пребывать в отчаянии мне не пришлось. На следующее утро я поехал в Эшридж на собеседование[461]. Там освободилось место преподавателя. В каком-то смысле мне повезло. Хоть немного отвлекло мысли от Элизабет. Предварительное собеседование со спонсором в Лондоне. Высокий, внушительного вида, учтивый магнат — серый шелковый галстук, огромная сигара, красная гвоздика в петлице черного пиджака. Держался со мною добродушно-грубовато, я же вовсю демонстрировал независимость. Не горя желанием работать в институте, где заправляют тори, я не скрыл своих социалистических пристрастий и того, что я атеист. Видимо, не очень ему понравился. И он мне тоже.

Еду в Эшридж в обществе еще одного кандидата. Уродливый готический особняк в красивейшем парке. Похоже на декорации из «Гражданина Кейна» — просторные, роскошные холлы, венецианские потолки, зубчатые стены. Это не в моем вкусе. Но прекрасные парки и сады тронули мою душу сельского жителя. Собеседование носило неформальный характер. Присутствовали: Питер Сатклиф — рослый, умный, молчаливый, робкий молодой человек — тот, кто покидает это место; Джон Кросс, серьезный старший преподаватель; Л.Г. Саттон, пожилой грубоватый экономист с темными, оценивающими собеседника глазами. И адмирал, сэр Роджер Бойд[462]. Мне он пришелся по душе. Небольшого роста, крепкий и, несмотря на обворожительные манеры, суровый, волевой человек. Мимо пробегали девушки из выпускного класса — отпрыски богатых фабрикантов. У каждой на лацкане фирменный знак школы. Это мне не понравилось. Но положение обязывает.

Адмирал предложил мне работать у них и рассказал при этом историю, как председатель комитета по Дальнему Востоку в палате общин ухитрился быть одновременно директором одной китайской фирмы да еще с плохой репутацией.

Теперь не знаю, как быть. Мне нужна работа, и, если отвлечься от того, что Эшридж — глухой остров и вся ситуация (удаленность от финансирующей организации) очень напоминает пребывание на Спеце, эта работа хорошо оплачивается и оставляет много свободного времени. Но тогда я теряю Э.

Я не стремился получить это место; думаю, потому его и получил. Был искренним. Сыграло роль и то, что я служил в военно-морских войсках, играю в крикет (леди Б. — дочь морского офицера, а адмирал — страстный любитель крикета), окончил привилегированную школу, джентльмен и так далее.

Снова в Лондоне. Весь день работал в Национальном историческом музее, с головой погрузился в занятия; при мысли об обретенной работе испытывал прилив радости. На безрыбье и рак рыба.

2 ноября

Маниакальная ежедневная переписка между мной и Э. Письма длинные и все более и более откровенные. Э. — женщина, в которой живет стерва, и с той нужно постоянно сражаться; Э. приносит жертвы, словно совершает преступления, и точно так же удовлетворяет свои желания. Ее захлестывает чувство вины, она ничего не может сделать, чтобы не испытать при этом страдания. Э. из тех, кто нуждается в руководстве, в подталкивании, она не до конца знает себя; Рой давил на нее, и постепенно все ее существо восстало против этого. Будь у меня деньги, я мог бы действовать и забрать ее к себе. Э. плохо в Бирмингеме, а Рой не делает ничего, чтобы облегчить ей жизнь, — не посылает денег, не дает советов и не предлагает никаких других вариантов существования.

Деньги — источник всех бед; и радостей тоже. У меня они кончились. Еду в Эшридж без гроша. Никогда еще не приступал к новой работе с таким равнодушием. Ведь с ней увеличивается пропасть между тем, что я хочу делать и что вынужден. Там будет всего лишь место моего обитания.

Приглашают только одного человека, так что жить в Эшридже Э. нельзя. Да ей и так там не понравилось бы — ни само место, ни заведение: для этого нужно более развитое чувство юмора, гибкость и умение идти на компромиссы. Так что, если не будет deus ex machina[463], мы обречены. Ее мучает чувство вины, меня — отсутствие денег; если наша любовь все же выживет, значит, она по-настоящему сильна. Или она не выдержит борьбы?

Завтра меня ждет потрясение — я проведу с Э. один день в Бирмингеме.

5 ноября

Возвращение из Бирмингема. Еще одно грустное, волнующее, полное отчаяния свидание. Большой скучный город, постоянный монотонный шум, который действует на нервы. Уродливое место, невыразительные люди; скорее северяне, чем южане, но в большинстве своем просто середнячки, порождение Бирмингема.

Э. выглядит постаревшей, подавленной, нервы ее на пределе. Впервые мне становится ясно, что представляет собой ее окружение. Отец — человек необузданного темперамента, лишенный здравого смысла, грубиян и пьяница с психологией неудачника; тяжелая, нудная работа убила в нем хорошие задатки (но он о них еще помнит). Мать — усталая безвольная женщина, тихая мышка, в ней не осталось ни мужества, ни силы, ни твердости. Оба озабочены финансовым положением семьи — Э. для них обуза. (Р. посылает всего два фунта.) В одной комнате живут все — родители, Э., ее сестра и Анна. Э. с невероятным трудом оставила Анну с ними на день, чтобы улизнуть ко мне; бабушка сказала, что не может и не хочет сидеть с внучкой. Э. пришлось выдержать борьбу. Мы провели лихорадочную, оставившую неприятный осадок чего-то постыдного ночь в гостинице. Рано утром Э. ушла и вернулась в полдень. Дома за завтраком ее встретили гробовым молчанием; по ее словам, когда она окончательно вернется, ее ждет ужасная сцена. День омрачен этим сообщением. Мы пошли на утренний спектакль в театр, посмотрели неплохую постановку «Пигмалиона», около часа бесцельно бродили по унылым центральным улицам Бирмингема, потом выпивали до восьми часов, пока я не сел на поезд до Оксфорда.

Такое положение парализует Э.; я пытался убедить ее порвать с прошлым, начать новую страницу, но ее преследует мысль об Анне, долге перед дочерью. Роя она все больше ненавидит, но не может отдать ему Анну, зная, что тот не будет хорошо о ней заботиться.

9 ноября

Сегодня еду в Эшридж. Меня это радует; я гораздо меньше волнуюсь, чем обычно, когда приступаю к новой работе. Почему? Взрослею. Чувствую себя гораздо увереннее, не ощущаю угрозы; Эшридж может закрепить во мне новое состояние. Частично это связано с Э. — с тем, что я добился ее, наш роман неизбежно повысил мою самооценку. Высвободил мужское начало. Да и книга о Греции почти закончена. Не последнюю роль сыграла и новая философия — экзистенциализм, она вызревала во мне с тех пор, как я уехал в Грецию, но только сейчас я ощутил ее как побудительную силу. Идеи могут бродить в тебе годами, прежде чем принесут плоды, — так друзья могут в один прекрасный день влюбиться друг в друга. Понять это помогла мне книга Э.Л. Алена «Экзистенциализм изнутри»[464]. Ясная, хотя написана с позиций христианина. Когда я ее читал, многое из того, о чем сам недавно думал, выстроилось в законченную систему; особенно близко мне представление де Бовуар и Камю о человеке как о существе, способном победить абсурдность существования. К их выводам я пришел самостоятельно[465].

16 ноября

Уже неделю в Эшридже; четыре дня свободен, потом трехдневный курс. Ощущения переменчивы — то скука, отвращение, го эмоциональный подъем. Огромный псевдоготический особняк, лужайки, кустарники, типовой дом, где я живу, никакой городской суеты. Чувствую, что изменился внешне, вернулся к прежнему облику. Выпускник привилегированной школы, морской офицер; это противно, но нужно соответствовать.