Джон Фаулз - Дневники Фаулз

• Название: Дневники Фаулз
• Автор: Джон Фаулз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038781-6 (ООО "Изд-во АСТ") 978-5-9713-6116-9 (ООО "Изд-во "АСТ МОСКВА")

История жизненного и творческого пути Джона Фаулза, рассказанная им самим.

Странствия по Европе и страстная, трудная любовь к замужней женщине…

Ранние стихи, пьесы и рассказы…

Возвращение в Англию — и начало становления Фаулза как писателя…

Вот лишь немногое, о чем повествует первый том «Дневников» Джона Фаулза, книги, которую по достоинству оценили и самые авторитетные критики, и читатели.

---

9 ноября

Сегодня еду в Эшридж. Меня это радует; я гораздо меньше волнуюсь, чем обычно, когда приступаю к новой работе. Почему? Взрослею. Чувствую себя гораздо увереннее, не ощущаю угрозы; Эшридж может закрепить во мне новое состояние. Частично это связано с Э. — с тем, что я добился ее, наш роман неизбежно повысил мою самооценку. Высвободил мужское начало. Да и книга о Греции почти закончена. Не последнюю роль сыграла и новая философия — экзистенциализм, она вызревала во мне с тех пор, как я уехал в Грецию, но только сейчас я ощутил ее как побудительную силу. Идеи могут бродить в тебе годами, прежде чем принесут плоды, — так друзья могут в один прекрасный день влюбиться друг в друга. Понять это помогла мне книга Э.Л. Алена «Экзистенциализм изнутри»[464]. Ясная, хотя написана с позиций христианина. Когда я ее читал, многое из того, о чем сам недавно думал, выстроилось в законченную систему; особенно близко мне представление де Бовуар и Камю о человеке как о существе, способном победить абсурдность существования. К их выводам я пришел самостоятельно[465].

16 ноября

Уже неделю в Эшридже; четыре дня свободен, потом трехдневный курс. Ощущения переменчивы — то скука, отвращение, го эмоциональный подъем. Огромный псевдоготический особняк, лужайки, кустарники, типовой дом, где я живу, никакой городской суеты. Чувствую, что изменился внешне, вернулся к прежнему облику. Выпускник привилегированной школы, морской офицер; это противно, но нужно соответствовать.

Я уже забыл, что значит стоять перед толпой, читать лекцию в большой аудитории, притворяться, работать, думать при всех. Здесь все время играешь роль, никогда не бываешь собой, как либерал в коммунистической стране. Правда, я больше похож на коммуниста в стране консерваторов. Или, точнее, на экзистенциалиста, затесавшегося в консервативный стан. Похоже, здесь никто не понимает, кто я на самом деле.

Больше всего общаюсь с Джоном Кроссом. Вот кто идеальный кандидат для работы в Эшридже — бесполый, полон bonhomie[466] и чувства долга, в чем-то серьезен, в чем-то циничен. Наивный, но образованный. Носит очки, робкий, однако при необходимости может продемонстрировать joie de vivre[467] в духе заправского туриста. Устраивает танцы, может заставить людей смеяться, подбадривает их. Человек, нашедший свое место в жизни. Я невысокого мнения о нем, но симпатию он у меня вызывает. Есть в нем некоторая чопорность, она, однако, не раздражает, и простительные грешки (после двух бокалов сидра и джина с апельсиновым соком он пьянеет и употребляет нецензурные выражения), которые являются обратной стороной все той же чопорности.

Лоренс Саттон, заведующий учебной частью, массивный, угрюмый человек лет шестидесяти, его можно назвать одной из бесконечных помех на пути прогресса.

Коротышка адмирал, живой, как бойкая, проворная птичка, но голос у него низкий, манеры уверенного в себе человека, во всем облике ощущаются властность и недюжинный ум; его положение слишком высокое, чтобы он мог общаться со мной на равных. Я для него тот, кем был когда-то в прошлом, — младший офицер. Теперь, обладая Э., я готов к общению с мужчинами на более высоком уровне. Не считаю себя ниже их в сексуальном плане, да и во многих других случаях я им не ровня, а несколько выше. Нужно отыскать эквивалент Э. в жизни — написать книги, добиться успеха. Нельзя продвигаться вперед, не имея кредита в банке знаменитостей.

Жена адмирала — крупная британская женщина с лицом кирпичного цвета, ее вес сто килограммов при росте метр восемьдесят; когда она идет, то напоминает океанский лайнер, входящий в док. Я называю ее динозавром из-за громадного тела и крошечного мозга. Поразительно глупа; это легко объясняется: среди ее предков несколько поколений морских офицеров.

Однорукий капитан Гордон, добродушный, суетливый, как белка, робкий, стремящийся всем угодить, легко отказывающийся от своих претензий.

Хейзел, одна из молодых преподавательниц. Англичанка до мозга костей, хорошенькая, проворная, стройная, источающая сексуальность, хотя секс ничего для нее не значит. Боже, до чего же англичанки стремятся быть бесполыми! Живая, легко заводится в разговоре — в ней есть нечто от девочки-скаута и хоккейного форварда в сочетании с интеллектуальной изощренностью выпускницы Оксфорда. Над этим надо подумать; полагаю, тут кроется особое очарование англичанки: она замечательно красива, но ее сердце надо растопить, смягчить, раскрепостить. Что-то вроде восхитительного механизма, который хочется привести в действие.

Многие девушки здесь относятся к этому типу — хорошенькие и холодные, такими они стали в результате удушающих условностей, в которых их воспитывали. Сейчас, в 1953 году, они свободнее говорят о сексе, но с детства заложенное отрицательное отношение к нему по-прежнему ощущается.

23 ноября

Наконец-то положение Э. обретает некоторую определенность. Несколько дней назад она написала резкое письмо R, который до этого прислал ей глупейшее послание в викторианском духе: любящий муж ждет, что она вспомнит о долге и станет такой, как прежде. Теперь же он пишет, что его достаточно «унижали», и настаивает на немедленном разводе. И требует возвращения Анны.

Он также сообщил, что незамедлительно едет в Бирмингем за дочерью. Но в последовавшей за этим телеграмме уже другое: его сестра не хочет брать ребенка, так что все меняется. Типичное для него необдуманное решение, которое тут же отменяется. Меня он обвиняет в «бесхарактерности»: ведь я не «предложил» жить втроем, вместе с Анной. И тут же категорично заявляет, что Анна должна остаться с ним: если Элизабет выберет меня, он не отдаст ей ребенка. Он ведет себя дико, непоследовательно, непонятно.

Я отправился в Оксфорд, остановился у Портеров. Туда же приехала Э. — в черном, очень красивая, как мне показалось; молчаливая, уравновешенная и, думаю, более счастливая. Мы провели вместе всего несколько часов — пылкие объятия под мостком у канала рядом с вокзалом; удивительная близость — как близки мы бываем временами! Существует ли более надежный критерий любви? Близость и отчаяние — сексуальное двойничество в страдании. Я мечтал провести с ней ночь. Э. живет во мне, постоянно волнует. Истинная реальность для нее там; она не притворяется, что уважает мое внешнее «я», навязанное условностями, — оно не перестает преследовать меня. Я абсолютно уверен, что хочу с ней жить, не сомневаюсь, что мы созданы друг для друга, и не должен допустить, чтобы нам помешали. В том числе и моя работа в этом бесцветном учебном заведении.

Из статьи Раймонда Мортимера («Санди тайме», 22 ноября, 1953): «Вера в грех, на мой взгляд, дает писателю больше, чем вера в добро и зло… Католицизм особенно привлекает писателей, наделенных воображением, потому что в нем каждое действие расценивается как потенциально значительное, последствия которого могут длиться бесконечно долго».

Экзистенциализм.

Девушки в Эшридже. Кое-кого из них я начинаю узнавать. Подобно мальчикам на Спеце, они прелестны, испорченны, часто это дети разведенных родителей. Некоторые исключительно красивы: нордические блондинки; жизнерадостные, шумные гречанки; богатые, смуглые и чувственные персиянки. Здесь встретишь и все разновидности традиционной английской красоты. Но насколько лучше одеваются иностранки; насколько они женственнее, насколько больше склонны любить! Они смело подчеркивают свой пол.

28 ноября

С каждым днем ситуация еще больше запутывается. Теперь Р. решил, что Анна должна остаться с Э. Он не несет ответственности за ребенка. Однако, похоже, это письмо, говорящее о разрыве, всего лишь отчаянный блеф. Э. и Р. окончательно разругались, и, по сути, ни один из них не хочет брать на себя ответственность за дочь. Я тоже не могу взять на себя этот груз. Э. не способна одновременно ухаживать за ребенком и зарабатывать на жизнь. Полный тупик. Я дошел до того, что стал задумываться, а стоит ли все продолжать. Кто-то должен проявить мужество. Или Э. должна отказаться от Анны, или я должен оставить эту работу, найти более выгодное место и содержать Э. вместе с Анной (в этом случае нужно не только мужество, но и большое везение). Или Рою взять Анну, но его озлобленность и эгоцентризм берут верх над отцовством и католицизмом. Ключ ко всей ситуации — деньги. Будь они хоть у одного из нас, все трудности были бы преодолены. Деньги — источник как добра, так и зла.

Здесь я подвергаюсь постоянным плотским искушениям — черт бы побрал эту проклятую мужскую неразборчивость, из-за которой мужчина стыдится себя всякий раз, когда на горизонте маячит хорошенькая женщина. Мысль Марселя о браке как гарантии верности кажется здесь весьма уместной[468].

20 декабря

Ли. Закончился первый семестр в Эшридже. К концу машина стала раскачиваться, да и время не так уж тянулось. И так легко оступиться, если этого хочешь. Она — девушка из Южной Африки, держится непринужденно, не лишена снобизма, умная, элегантная, живая, остроумная — особенно по сравнению с другими здесь, в Эшридже. Изящная, ладная, небольшого роста, с хорошо развитыми, волнующими формами. Великолепная осанка, всегда хорошо одета; замкнутая, от Эшриджа не в восторге. Темно-серые глаза с фиолетовым отливом, живые, проницательные, выразительные на умненьком, пухлом, хорошеньком личике. И потрясающий цвет лица — эту кожу так и тянет погладить. Абсолютно недосягаема: дочь богача, свободно ориентирующаяся в самых разных социальных и сексуальных тонкостях. Очень соблазнительная; я позволил себя соблазнить, и она, в свою очередь, тоже. Ничего не говорилось — все сказали наши глаза. Мы постоянно встречались — нас тянуло друг к другу. Просто сидели вместе, и нам не было скучно. Она вытеснила из моего сознания Э. Мысли, мечты только о ней; письма к Э. — лишь тягостный долг. Присутствуют все сладостно-томительные признаки юной влюбленности — невозможность сосредоточиться на работе, отсутствие аппетита, сознание собственной глупости; в таком замкнутом мирке, как Эшридж, любовная связь будет замечена еще до своего зарождения.