Евгений Плужник - Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

• Название: Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов
• Автор: Евгений Плужник
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1991
• ISBN: 5-280-01137-1

В сборник вошли стихи, написанные в 20–30-е годы поэтами разных направлений, стоявшими у истоков советской украинской литературы и во многом определившими ее дальнейшее развитие. Большинство из них были репрессированы в годы культа личности Сталина.

---

ТАНКИ ПРО ЦВЕТ ЧЕРЕМУХИ В ДОЖДЬ

А. Белецкому

I

Тихий дождь звенит
В черемуховых листьях —
Зелень как вода.
В ней прозрачным запах стал
Гроздьев белых и густых.

II

Поит дождь каплями
Белые гроздья цветов —
Запах загустел.
Так любовное чувство
Льется с гроздьев души.

III

Брызги солнца под дождем
Затаились средь цветов
Черемух густых.
И струятся, и пьянят
Ранней запахи весны.

21. XII.1929

Иван Кулик © Перевод А. Руденко

ПЕСНЯ

О тебе еще песня не сложена,
И сложу ее, видно, не я,
Украина желанно-тревожная,
Трудовая Украйна моя!

Нет, не создано, мати любимая,
Песни Песней еще о тебе…
Украина непобедимая!
Свет небесный в сыновней судьбе!

И не рощами тополиными,
Не прудами средь вешних полей,—
Ты страданиями былинными
Отзываешься в крови моей…

Твое жито не все обмолочено:
Сколько всходов погибло от бурь!
Сколько тропок вело заболоченных —
До махно, до зеленых, петлюр…

Нет, ни голод, ни козни злодейские,
Ни порывы кровавых ветров
Не убили мечты твои дерзкие,
Не сточили червленых щитов!

Тяжелея от горького семени,
Сколько трутней вскормила ты встарь!
Но в халупах — в жестоком безвременье —
Ты из хвороста плавила сталь!

Исходила и кровью, и потом ты,
Чтобы вызрел грядущего плод…
Так живи трудовыми заботами,
Продолжай свой степной обмолот!

Не за то, что цветами разубрана,
Я тебе поклониться готов,
А за то, что — избита, изрублена —
Ты не стала толпою рабов!

След багровый оставлен калеками
На брусчатке твоих площадей…
Но поднимут плотины над реками
Руки бодрых твоих сыновей!

Пусть обрезы нацелены хищные
Кулаками… Ты будешь тверда —
Коллективами над пепелищами
Возведутся твои города!

Пусть штыками щетинится острыми
Заграница, грозя тебе… Что ж —
Ты с другими советскими сестрами
Нерушимый союз создаешь.

Это «быдло», ходившее в рубищах,
Что глотало свой гнев со слезой,
С небывалых полей твоих будущих
Соберет урожай золотой!

Людям, гнившим в сырых подземелиях,
Что свой пот выносили на торг,
Возвращать начинаешь веселием
За века накопившийся долг!

Так идешь ты путями народными —
Обнадежена и смела,
Ровно дышишь огромными домнами,
В твоем пульсе — удары кайла…

Песни юные, чистоголосые
Полетят над тобою в зенит,
И железными струнами-тросами
О тебе новый день прозвенит!

Закаленные шахтами рудными,
Засверкают слова новых саг,
Как умела рабочими буднями
Отмерять ты в грядущее шаг!

1927

СОН

Израненный, с пробитой грудью,
Без сил лежал я на земле
В зловещей тишине, в безлюдье
В густеющей тяжелой мгле.

Руины голые, пустыня…
Давно ли здесь мое село
Родное — утопало в сини
И все, как рай, вокруг цвело…

Но пламя вдруг забушевало,
И одолели нас враги.
Один я… Скорбь меня объяла,
И сердце сжалось от тоски.

Но даже и во мгле кромешной
Я должен верить в свой народ!
Утратить не могу надежду,
Что наша сила верх возьмет.

Нет, это — только я изранен;
Нет, лишь меня сразить смогли!
Вот видите — опять багряно
Цветы под небом расцвели:

То флаги красные трепещут
И рвутся птицами из рук!
Вот, слышите — грома скрежещут:
То — яростного боя звук!

Все ближе, ближе легионы…
И все слышнее звон мечей…
Их сотни, тысячи, мильоны —
Воителей-богатырей!

И ярким пламенем пылает
Доспехов боевых металл.
Вот, вот — они одолевают…
— Эй, недруг, твой конец настал!..

И разве в мире есть препоны,
Чтоб их остановить могли?
…Звучат серебряные звоны
И отзываются вдали.

Все вдохновенные виденья
Готовы сбыться… Эй, волна,
Умерь свой рокот и кипенье —
Дорога за тобой видна!

И хор — сладкоголосой песней
Меня уводит в светлый рай…
Иду, иду
           на зов чудесный —
Душа моя, не умирай!

* * *

Очнулся я… рукой бессильной
Сжимая грудь: меж пальцев кровь
Горячая текла обильно…
И — приступ жгучей боли вновь.
Надежды нет. И жить осталось,
Наверное, недолго мне…
И все ж
            с мечтою не расстанусь,
Она — в сердечной глубине…
Пусть отлетит душа от тела,
Без сожаленья смерть приму…
Но только б умереть хотел я
В тот дивный час (его зову!),
Когда недавний сон заветный,
Сон лучезарный, многоцветный
Смогу увидеть наяву!

1918

ПИСЬМО ВТОРОЕ

Рано вчера я лег, Лиля,
Но долго уснуть не мог;
Падал реденький снег, Лиля,—
Скоро он будет глубок:
Ступила зима на порог, Лиля,—
На свой законный порог.

Зяби вспаханы плохо, Лиля;
Рассердится Наркомснаб:
Район в заготовках не слаб, Лиля,
А пятиться будет, как краб…
Если б со мною была ты, Лиля,
Ныне со мной была б!..

Письма мои расплывчаты, Лиля,
Смысл запутан, как сеть…
Словно хорист подвыпивший, Лиля,
Хочет сразу все песни спеть…
К письмам талант потерял я, Лиля,
А нужно его иметь.

Может, напрасно пишу я, Лиля,—
Себя понапрасну злю…
Мысль от «Софиивки» к зяби, Лиля,
Нелепую крутит петлю…
Но я тебя — правда — люблю, Лиля.
Очень тебя люблю.

Поскольку зяби плохие, Лиля,
И наступила зима —
Трещат от мороза деревья, Лиля,
И на башне турецкой чалма,
К тому же нет тебя рядом, Лиля,—
Можно сойти с ума!
Каменец-Подольский

1930

НАБАТ

Надвигается вновь лихолетье.
Устремляются взгляды в небесную даль,
Ожидая, не явятся ль
                               туч грозовые лохмотья…
Но блистает
Жестокая синь — будто сталь.

Снятся ливни… Но где они бродят?
Не дождешься ни капли с неба:
Отчего накопилось в природе
Столько гнева — упрямого гнева?!

Крестный ход не спасет от заботы
(Люд, не веря, молитвы творит),
Мучит мысль: уродится хоть что-то
Или пропадом все погорит?..

* * *

Вновь над Волгою слышатся вздохи и стоны,
Снова чаша слезами полна.
Не унять беспощадного звона —
Это скорби трепещет струна…

Эх, забыли мы панщины-барщины,
Зори вольные — путь указали!
…Полегло на Саратовщине, вымерло на Самарщине,
Прахом пошло на Казани…

Захватило и земли — всегда урожайные.
Засуха бродит в Уфе! На Урале!
Беженцев манят дороги бескрайние:
От земли бессердечной — подале!..

А куда убежишь? Неужто за Вологду?
Лучше ли будет — кто знает?
…И витает призрак прожорливый голода.
И подстегивает, и подгоняет.

На Украину бежать поскорей —
Там дождаться лучшего года!
И станицами журавлей
Растянулись в дорогах подводы…

* * *

Нелегко и на Украине:
Нивы хлебные уничтожены;
Ложатся на́ землю грозные тени —
Солнце в полдень печет безбожно!

Посчастливилось Правобережию только:
— Слушайте, бедные, неимущие!
В дни, когда всем неимущим горько,
С ними разделим хлеб наш насущный!

Бейте в набат —
                           всею силою боли и страсти!
Откликнитесь, люди, честность хранящие,
Не дайте погибнуть Власти —
Вашей кровью скрепленной
                                        Власти Трудящихся!

Вспомните, как в пожарищах-войнах
Защищали вас братские рати.
Так неужто — смотреть вам спокойно,
Как полягут от голода братья?!

Мы одними бедами у́чены —
Вместе биться за Красные Зори!
Так неужто — друзьям измученным
Вы не подали б руку в горе?!

Знайте, если самим будет худо вам,—
Братьев с севера вновь позовете…
Так неужто — от голода лютого
Вы сегодня их не спасете?!

* * *

А если сольемся в могучую силу,
Все люди труда — от края до края,—
Какая б засуха ни грозила,
Не испугаемся неурожая…
Природой капризною овладеем:
Даже замерзшие земли распашем,
Все зло — грозотворческой бурей развеем,
А бог воспротивится — богу прикажем!
Одолеем его нашей волей,
                                          чтоб двинуться
К свету выстраданных дорог…
И оазисы на перелогах раскинутся,
И — растерянный, свергнутый —
                                       покорится нам бог!
Зори зарниц засияют — просторные,
Землю распашем плугами упорными.
(Дождик, насыть ее струйками-соками,
Чтоб набухала мечтами высокими!)
Зерна в нее упадут — звездным роем…
Работу утроим, беду похороним!
— Звездочки-зерна, вы темень сырую
Разворошите… И, торжествуя,
Землю ростками-лучами прорвите,
Колосом спелым озолотите!
Позабудется горький и черный
Этот год голодный — навек.
И в братстве людей обессмертится гордый
Хозяин Жизни единственный — Человек.

Харьков, 1921

Василь Бобинский