Виктор Будаков - Генерал Снесарев на полях войны и мира

• Название: Генерал Снесарев на полях войны и мира
• Автор: Виктор Будаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1975-5

Книга В.В. Будакова рассказывает об удивительной и непростой судьбе генерала Андрея Евгеньевича Снесарева. Генерал Снесарев был широко известен не только как военачальник и участник Первой мировой войны, но и как талантливый военный педагог, географ и востоковед. Несомненную ценность для современной России представляет и письменное наследие А.Е. Снесарева.

В настоящем издании личность генерала Снесарева получила яркое и правдивое описание. Книга будет интересна самому широкому кругу читателей — историкам, географам и востоковедам.

---

На первой же неделе Снесарев побывал на границе на реке Збруч.

Понравился городок и Евгении Васильевне, она, неотразимая, бывала на празднествах местной «знати». Правда, скоро всё это надоело, а через два года родилась Женечка, стало и вовсе не до спектаклей, всякого рода вечеров и празднеств. В доме всегда было много народу. Водились и четвероногие любимцы: собаки, лошади, кошки. Даже ворона. Даже многопудовая хрюшка, однажды вломившаяся в лавку и приволокшая оттуда мешок муки для многочисленного выводка поросят. Жили Снесаревы сначала на улице Московской, после пожара переехали на улицу Почтамтскую.

Начальники Сводной дивизии — генералы Авдеев и Родионов, позже робкий Жигалин, затем храбрый Павлов. Из офицеров наиболее приметные — подполковник Певнев, лихой наездник, не за горами крёстный отец единственной дочери Снесарева, замначальника штаба капитан Петровский да немного мешковатый, из терских казаков капитан Бобрышев, любимец старших сыновей, которые звали его Ваня Ванич. Его жена, крёстная снесаревскои дочери, натура художественная и образованная, любила принимать гостей в хорошо обустроенном доме. Разумеется, добрых знакомых у Снесарева было куда больше, он всех офицеров знал в лицо и пофамильно, да и среди неофицеров, среди горожан образовался немалый круг, где можно было побеседовать, отвлечься от дивизионных хлопот, отдохнуть.

В Сводной дивизии были казаки войск: Донского, Кубанского, Терского, Уральского. Учения и состязания особого рода: скачки с препятствиями, джигитовка, рубка лозы. Или преодоление оврагов, хворостяных барьеров — двухаршинных плетней, соломенных копён, рядов бочек, поваленных деревьев, так называемой мёртвой стенки. А состязания офицеров — на собственной лошади проскакать двадцать пять вёрст! Собиралось множество зрителей. Гостям предлагали завтрак в походном шатре. Раздавали призы.

И ни один праздник не обходился без казачьих песен. Одна звучала всякий раз. Мол, по Дону гуляет казак молодой. Понятно, что всем было понятно, что испокон веку донскому казаку менее всего выпадало именно «гулять» по Дону, по родной реке. По своей воле, что пуще неволи, а позже и по государевой, уходил он в далёкие походы: на Яик, на Терек, за Урал, в Семиречье, в Сибирь, пока не поставил остроги на Дальнем Востоке, на виду у Тихого океана. А на Западе его конь цокал копытами по мостовым европейских столиц: Кенигсберга, Вены, Берлина, Милана, Парижа. А Дон тем часом тосковал по своему далеко скачущему сыну, был хмур, мутен-мутнёхонек и словно слезами истекал.

И часто, когда Снесарев слышал песни о Доне, он, словно воочию, видел главную казачью реку с её то крутыми меловыми, то низкими песчаными берегами, с её пойменными полноцветными лугами, дубравами и осиновыми колками, с её сёлами, слободами и станицами, и какая там жизнь течёт, какая уходит и какая приходит.

Начальнику штаба полагались денщики: один был приставлен к саду, другой к лошадям, третий ко двору, чтобы дом не оставался без дров и воды. Но такая картина вскоре переменилась. Однажды ночью у парадной двери прозвенел звонок. На пороге стояла Таня Проскурякова, горничная семьи Снесаревых в Петербурге, с чемоданом и плачущая: городок с вокзалом на отдалении показался ей из-за незнания грозящим и страшным. Словно боясь быть прогнанной, она спешила выговориться, мол, там, куда она поступила на работу, было совсем не так, и вот она, получив двухмесячное жалованье, взяла и приехала, надеясь, что её не прогонят. И когда вечером того же дня Андрей Евгеньевич пришёл со службы, он услышал её звонкий, распорядительный голос, уже что-то указывающий казакам. Особенно — понравившемуся ей Осипу (Осип Ефанов, терской казак, родом из станицы Лысогорская близ Пятигорска, в час джигитовки упал, отшиб себе почку, и его перевели в нестроевые. Его назначили к Снесареву денщиком, он стал ещё и поваром. Во время войны он всюду сопровождал Андрея Евгеньевича, был как бы связным между фронтом и Петербургом). Семья Снесаревых стала доброй колыбелью ещё одной семьи: в конце войны Осип и Таня поженятся, много доброго приняв в свои сердца и от Андрея Евгеньевича и от Евгении Васильевны. Но прежде женитьбы была масса шутливых сцен, признаний, недоразумений, ссор, а подчас и забавно-комического и, разумеется, не только в духе казаческом: однажды Таня, рассердясь за что-то на симпатичного ей Осипа, погналась за ним со скалкой, и тот, не зная, куда спрятаться от неё, вбежал в конюшню и нырнул под брюхо коня, зная, что уж там-то он в безопасности: его возлюбленная коней побаивалась.

3

Киев — здесь сходилось многое. Церковный иерарх и историк Болховитинов похоронен в Софийском соборе. В марте 1911 года — убийство ученика духовного училища Андрея Ющинского. Дело Бейлиса. Газета «Киевлянин», её издатель — монархист Шульгин. 1 сентября 1911 года Столыпин убит в Киевском городском оперном театре. По-настоящему государственный патриотический ум, великий русский преобразователь, о ком печать судила «с той размашистой самоуверенной пошлостью, которую в XX веке никто не выразил так отъявленно, как журналисты», — скажет десятилетия спустя Солженицын в «Августе четырнадцатого». Да если бы только журналисты! Если бы только режиссёры да адвокаты — «нанятая совесть», как говорил Достоевский. Неудобен он оказался и для царской семьи, и для прогрессивной ложи, и для консервативной скамьи. В западных странах он был воспринят как великий деятель, а у нас? «Хоронила Россия своего лучшего — за сто лет или за двести — главу правительства при насмешках, презрении, отворачивании левых, полулевых и правых. От эмигрантов-террористов до благочестивого царя». Разумеется, были искренне горевавшие, страдавшие, понимавшие, кого лишилась страна. Разумеется, Снесарев был среди них. Выстрел в Столыпина был воспринят им как выстрел в Россию.

1912 год — особо значимый для Снесаревых. Как и для всего человечества. В сущности, как и любой год всемирной истории. Спираль войн раскручивалась. Ещё осенью 1911 года Италия объявила войну Турции, некогда грозной Османской империи, решив, что турецкие владения в Северной Африке — Триполитания и Киренаика — более хороши будут как колонии Италии. Туркам пришлось отойти в глубь африканской пустыни. Но против итальянцев поднялись арабские добровольцы из Туниса, Алжира и Египта. В отместку туркам итальянцы бомбили Дарданеллы. Итальянцам помогла обратить африканские земли в свою колонию Первая балканская война 1912 года, понудившая султана вывести войска из Триполитании и Киренаики (будущей Ливии) и предоставить им автономию. Болгария и Сербия, стоявшие во главе Балканского союза, надеялись получить выход к морям: Болгария, захватившая Македонию, часть Фракии и Салоники, — в Эгейское море, а Сербия, поделив с Грецией Албанию, — в Адриатическое. Турция отказалась предоставить Македонии и Фракии автономию, тогда Балканский союз — Болгария, Греция, Сербия, Черногория — объявил войну многовековой твердыне полумесяца.

Успехи союзников были не в радость не только туркам, но и европейцам. Россия, которая сама никогда не забывала о Константинополе и проливах, предложила своё посредничество в мирных переговорах, тут вмешались Австро-Венгрия и Германия, отнюдь не заинтересованные в выходе Сербии к Адриатике.

В Лондоне начали вырабатываться условия мира, но в январе 1913 года в Турции произошёл переворот, и новое правительство «младотурок» отказалось принять эти условия. Возобновились военные действия неудачно для Турции: она потеряла все европейские владения, кроме Стамбула.

Вспыхнула Вторая балканская война между Болгарией и её бывшими союзниками, к которым присоединились Румыния и Турция. Австро-Венгрии удалось расколоть Балканский союз: она смотрела на него как на орудие Антанты и особенно России. Болгары напали на греческие позиции в Македонии, а Румыния двинула войска на Софию. Нарушив Лондонское соглашение, Турция заняла Адрианополь. Болгарии пришлось сменить боевые знамёна на белые флаги сдачи. Она потеряла большую часть своих приобретений в Македонии и Фракии. Адрианополь остался за Турцией.

…В январе 1912 года Снесарев выступает в Пушкинском народном доме с лекцией «Пробуждение национализма в Азии». В Пушкинском доме отмечался в январе и день памяти великого поэта, и на вечере Андрей Евгеньевич не без вдохновения прочитал «Песнь о вещем Олеге», «Бородинскую годовщину» и отрывок из «Полтавы», а также исполнил романс на пушкинские слова «Я вас любил…», после чего в губернском городке его узнают и как замечательного певца.

Каменец-Подольск входил в Киевский военный округ, и Снесареву тем же месяцем приходится ехать в Киев на годовой доклад-отчёт.

В февральские дни в дивизии, как и во всей русской армии, был трёхдневный траур по Милютину, четыре года не дожившему до ста лет. Военный министр в продолжение двадцати лет (1861–1881) — его реформы: созданы военные округа, введена всеобщая воинская повинность, вместо двадцати пяти лет солдатской службы — шесть, отменены телесные наказания, стали обучать солдат грамоте. Осада Плевны — его успех. За свой труд «История войны России с Францией в царствование Императора Павла I» был избран членом-корреспондентом Российской академии наук.