Николай Сучков - Пламя в джунглях

• Название: Пламя в джунглях
• Автор: Николай Сучков
• Издательство: Ёш гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1968

Я услышал эту историю от сурового Зедда, там, в джунглях Северной Бирмы. С группой своих нага он возвращался из Мандалая и забрел на огонек к лесорубам, у которых мне в ту пору посчастливилось гостевать. Он-то мне и рассказал о простом советском парне, двадцать пять лет назад возглавившем народно-освободительное движение племен джунглей.

Я бродил по тропам, на которых когда-то мой соотечественник боролся с японскими захватчиками, видел людей, живших с ним рядом, трогал камень на священной для нага могиле.

История советского офицера Александра Громова за эти годы стала легендой. Мне хотелось бы, чтобы читатели полюбили героя так же, как благородные и бесхитростные нага, чью свободу он отвоевывал далеко от Родины, в дремучих джунглях.

Автор

---

— Я ничего не понимаю, брат. Почему твое имя здесь?

— Бандиты хотят показать, что это зверствуем мы, партизаны. Пытаются восстановить против нас всех нага. Понял?

— Даже дьявол не придумает такое! — схватился за голову Нгамба.

— Они хуже дьяволов. Сохрани на память! Мы еще припомним им это.

Вступили на земли ао. И здесь пепелища сожженных деревень. Уцелевшие селения обезлюдели, жители попрятались в горных убежищах. Беглецы присоединялись к отряду.

У селения Бонгья партизаны настигли крупный японский отряд. Банда Сатэ несомненно укрылась под его надежным крылышком. Командиры с трудом сдерживали воинов, рвавшихся в бой.

В лесу царила мертвая тишина. Ночной воздух был недвижим. Казалось, что и деревья погрузились в глубокий сон. Даже вечно досаждавшие москиты притихли. Гаронды крались в высокой траве, зажав концы головного платка в зубах, чтобы заглушить звуки собственного дыхания. Послышались шорохи. Все остановились. Шорохи смолкли, и никто не смог определить, кому они принадлежали — вражеским дозорным или диким свиньям, собиравшим отбросы.

Двинулись дальше. Красный колеблющийся свет костров делался все ярче. Он манил, притягивал к себе. Там враг. Безжалостный, кровожадный.

Спокойно спит лагерь и не слышит, как крадутся гаронды. Часовые маются, борясь со сном. Вот один дернулся, всполошился. Всматривается в ночь, Джонни подпрыгнул и метнул нож в него.

— Получай, крыса!

Часовой, схватившись за горло, захрипел и повалился на бок.

Пронзительный свист вспорол тишину — гаронды набросились на спящий лагерь. Засвистели пули, сбивая листву и сучья, загрохотали гранаты.

Перед партизанами были опытные солдаты знаменитой восемнадцатой дивизии, прошедшие непролазные дебри и хляби джунглей Индокитая, опаленные огнем штурма Сингапура и Тимора. Бывалые бойцы джунглей, они быстро оправились от неожиданного удара и отошли в чащу. Шквальными залпами в упор встретили они атакующих гарондов. Зеленая трава сразу окрасилась алой кровью.

— Назад, назад! — закричал что есть силы Алекс, видя, как Нгамба и Зониг собирают роты для новой атаки.

Партизаны медленно отступали в спасительные заросли, укрываясь за деревьями и кустами, в корневищах и ямах. Противников разделяла теперь широкая поляна, где все еще дымились тлеющие костры. Занимался рассвет. Тронулись, поплыли над землей рваные космы тумана. Японцы затаились. Стояла гнетущая тишина.

«Что делать? Отступить и рассеяться в джунглях? Ночью это бы удалось. А сейчас только начался день, — мучительно думал Алекс. — Джапы прицепятся, окружат, уничтожат всех. Их больше, они лучше вооружены. Чу! Заурчали моторы бронемашин. Готовят атаку. Что же делать, черт побери?»

Он огляделся. Вокруг командиры и телохранители: Нгамба, Зониг, Массанг, Рики Рам, Маунг Джи, Билл. Смотрят на него, своего вождя и командующего, и ждут. Ждут его решения, его приказа.

«А что если побить джапа его же хитростью?» — осенило вдруг Алекса. Он послал Джонни за командирами, и когда те собрались, объяснил свой план.

— У тебя не голова, а совет старейшин, — улыбнулся Нгамба.

— Довольно разговоров. По местам! Стрелять по команде!

Командиры скрылись в густой листве. Алекс выждал еще немного. Потом взобрался на дерево. Большие рыжие муравьи накинулись на него. Смахнул с рук, с шеи. Они полезли снова. Делать нечего, придется терпеть: дорога каждая минута. Не выбирать же другое дерево! Он сложил рупором боевую карту и закричал во всю силу легких по-японски:

— Вперед, храбрые солдаты Ниппон! Бейте дьяволов! Вперед, вперед!

Тихо. Неужто не клюнули! А муравьи ожесточенно грызут его, впиваются в тело. Что это там? Браво! Клюнули! И он опять закричал:

— Вперед, вперед! Бейте трусливых собак! Колите их штыком!

Заросли расступились, и показались фигурки, юркие, как мыши. Первая волна, вторая, третья покатились через поляну. Уже совсем близко. Грянуло «банзай». Сверкающие лезвия штыков, перекошенные яростью скулы, орущие провалы ртов.

Пора! Алекс сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. С оглушительным треском лопнул липкий воздух джунглей. Взахлест ударили пулеметы и автоматы, смели передние ряды вопящих солдат.

— Вперед, доблестные самураи! Бейте лесных дьяволов! Вперед! — подбадривал Алекс атакующих.

И все новые цепи солдат спешили в свинцовую круговерть, слепо повинуясь зычной команде, и падали замертво. Наконец кто-то опомнился там.

— Назад, назад, идиоты! — взвыл отчаянно истошный голос.

Наступающие смешались: одни все еще бежали вперед, другие повернули назад, третьи топтались на месте.

Алекс спрыгнул с дерева. Крикнул, обращаясь уже к своим:

— В атаку, гаронды! Вперед, братья! Смерть джапам, свобода народу! — Размахивая дахами, копьями и карабинами, партизаны с яростью врубились в эту мешанину, рассекая ее на мелкие кучки. Однако японцы сопротивлялись упорно, их буквально приходилось выковыривать из каждой щели. Некоторые притворялись ранеными и призывали по-английски на помощь, а когда воины приближались, закалывали их ножами.

Алекс двумя гранатами вывел из строя бронемашину. Другой броневик захватили Билл и Маунг Джи. Грозная колесница врезалась в свалку, изрыгая огонь и свинец.

Партизаны штурмом взяли высоту, куда отступили остатки японцев. Алекс шел с автоматчиками. И тут неожиданно из какой-то ямки в упор хлестнул пулемет. Джонни прыгнул вперед, заслонил Алекса, приняв за него всю увесистую порцию свинца на свою широкую грудь. Задело и Громова, у него подкосились ноги, потемнело в глазах. Уже падая, успел он бросить ручную гранату, и пулемет замолк.

Воины ринулись вперед. В ярости хватали они японцев и швыряли их с вершины. Один богатырь подскочил к минометам и голыми руками срывал прицелы, разбивал трубы о камень.

Рассвет занимался багрово-алый, словно окрашенный обильно пролитой кровью. Тяжелым знаменем поднималась заря над джунглями, над расстрелянной землей многострадальной Бирмы. Она возвещала рождение нового дня. Свобода рождалась в крови.

ЗАПРЕЩЕННЫЙ ПРИЕМ

Следующей ночью партизаны разгромили штаб пятьдесят пятого полка восемнадцатой дивизии и тыловое ее хозяйство. Бурей промчались по тылам других частей, устраивая засады и перерезая коммуникации. За несколько дней боев и засад гаронды уничтожили около четырехсот вражеских солдат, разрушили ряд складов, опорных пунктов в японском тылу. На переднем крае японцев поднялась паника: окружены.

Но Сатэ тоже не дремал. Воспользовавшись тем, что ударные группы партизан были в рейдах, он ночью напал на деревню, где находился раненый Громов. Колдун Зеди провел тайным ходом больных, раненых, детей и стариков. С отвесного обрыва спустили их по веревочным лестницам в ущелье. Штабные гурки Рики Рама и жители, способные носить оружие, прикрывали отход. Зеди остался последним. Он уничтожил все следы отступления и сдался головорезам Сатэ, чтобы повести их в ложном направлении. Позднее партизаны нашли Зеди распятым на баньяне. Узнали его по лохмотьям одежды — труп был обглодан хищниками.

Дней через пять в башу старосты ворвался Рамзимба. Он был очень красив, как кавказец: продолговатое с правильными чертами лицо, энергичный рот, черные дуги бровей, широкие плечи, осиная талия. Горячий, стремительный, подскочил он к топчану, на котором лежал Алекс. Тонкие ноздри Рамзимбы раздувались от возбуждения. Он поднял руку, словно отдавая воинскую честь, но приложил пальцы не к виску, а к губам, потом рывком их отдернул и широко развел рукой, приветствуя Алекса по обычаю нага.

— Мои воины беспокоятся о твоем здоровье, кадонги.

— Спасибо! Все в порядке, — Алекс медленно встал. Голова, еще тяжелая, клонилась вниз. Ему повезло: пуля лишь скользнула по черепу, отхватив край уха.

— Как поживает малыш и жена?

— Хорошо. Ты не тяни. Выкладывай!

Но таков уж обычай нага — лишь вождям можно начинать разговор без предварительного вступления.

— Предатель не ушел от меня. Давай! — крикнул Рамзимба, оборачиваясь назад. — Он навел на вас джапони, крыса поганая!

Вперед вытолкнули человека среднего роста. Губы и реденькая бородка его тряслись от страха.

— Как ты смеешь, — пробормотал он не совсем уверенно. — Я глава рода, староста, кадепео.

— Ты предатель. Надо б голову твою принести сюда, а не возиться с тобой.

— Ты еще пожалеешь об этом! Это твоя голова будет болтаться на моей пике, — повысил голос староста. — Племя встанет на мою защиту. И ты, кадонги, не имеешь права судить меня. Я наследный глава рода и делаю, что хочу!

— Ах ты, негодяй! — вспылил Рамзимба, хватая старосту за грудки. — Дай я покажу ему, кадонги!

— Оставь его! — махнул рукой Алекс. — Пусть предателя судит совет племени. Уведи! Только чтобы не убежал.