Николай Сучков - Пламя в джунглях

• Название: Пламя в джунглях
• Автор: Николай Сучков
• Издательство: Ёш гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1968

Я услышал эту историю от сурового Зедда, там, в джунглях Северной Бирмы. С группой своих нага он возвращался из Мандалая и забрел на огонек к лесорубам, у которых мне в ту пору посчастливилось гостевать. Он-то мне и рассказал о простом советском парне, двадцать пять лет назад возглавившем народно-освободительное движение племен джунглей.

Я бродил по тропам, на которых когда-то мой соотечественник боролся с японскими захватчиками, видел людей, живших с ним рядом, трогал камень на священной для нага могиле.

История советского офицера Александра Громова за эти годы стала легендой. Мне хотелось бы, чтобы читатели полюбили героя так же, как благородные и бесхитростные нага, чью свободу он отвоевывал далеко от Родины, в дремучих джунглях.

Автор

---

— Проглоти свой язык, чужеземец! — вспыхнула вождь. И сразу же прикусила губу. Шагнула к нему, обожгла дыханием. — Какое тебе дело до нас? Ты уйдешь, мы останемся. А кто такие мы, маленькие сиеми? Джапы всех покорили, уничтожат и нас, стань мы на их пути, вмешайся в их отношения с другими чужестранцами.

Алекс виновато опустил голову.

— Извините меня! Я не хотел вас обидеть.

Она смотрела на него гневными глазами. Потом гнев растаял. Гаудили опустилась на чурбак. Задумалась.

— Ты тигр слова, рус. А каков на деле? — наконец, глухо заговорила она. — Гаро сказал мне, что ты водил воинов-русов на войну. Это правда?

— Правда. Меня учили этому. Но воевал я мало.

— Мы, сиеми, тоже учим мальчиков быть хорошими воинами. Да, но боги отвернулись от нас. Ну, когда же? — вскочила она, всплескивая руками. — Когда мир придет на землю сиеми? Когда Саламандра всемогущий вернет нам свою милость?

Она посмотрела на Алекса и вдруг рванулась к нему.

Припала, словно ища защиты на широкой груди. Перед ним была женщина, трогательная в своем порыве. Было счастье. И это счастье кружило ему голову сильнее, чем пряный аромат увядающей орхидеи в ее черных волосах.

— Я не отпущу тебя. Нет, нет. Я крепко держу тебя, — прошептала она, все плотнее прижимаясь к нему.

— Мы упадем так, — сказал Алекс и неожиданно для себя поцеловал девушку в губы. Гаудили резко отклонила голову. Расширенными удивленными глазами смотрела она на него. Он опомнился, покраснел, как мальчишка. Руки, сжимавшие ее смуглые, обнаженные плечи, упали.

— Нет, нет! Держи меня крепче! Это так хорошо, — и Гаудили сама потянулась к нему. — Я видела это там, у белых. Но никогда не думала, что это так прекрасно.

И они забыли обо всем, снова прильнув друг к другу.

Наконец, Гаудили отстранилась. Радостными, сияющими глазами взглянула на Алекса.

— Ведь ты останешься со мной? С нами! Ты поможешь сиеми?

— Чем же я могу помочь? — ласково коснулся ее волос Алекс. — Ну, чем?

— Я объясню тебе. Только не уходи. И главное, никому не говори, что ты рус! Смотри, твоя кожа чуть белее моей. Сделаешь татуировку — и ты наш. Ты будешь Великим Нага.

— Но почему? Зачем этот маскарад?

— Так нужно. У нас не любят чужаков.

— А Гаро, Нгамба, Маури? Они же знают, кто я.

— Они будут молчать. Подожди меня здесь.

Гаудили неслышно выскользнула. Скоро вошел Гаро. В его черных глазах светилось лукавство, будто он догадывался о происшедшей здесь сцене. В руках — дымящийся котелок с зеленым чаем.

— Ты подвел меня, брат, — с укоризной сказал ему Алекс — Оказывается, Гаудили — ваш вождь.

— Я думал, ты знаешь. Она — единственная женщина-вождь у нас, нага. И мы гордимся этим.

Гаудили стала правительницей у сиеми сравнительно недавно. Пост этот достался ей по наследству. Когда англичане завоевали нага — они разгромили многие племена нага, в том числе и качаров — главных соперников сиеми. Дед, а затем отец Гаудили — наследственные вожди сиеми, сумели сплотить племя, поднять его авторитет среди нага. Сиеми во главе с отцом Гаудили сопротивлялись пришельцам, которые стали угнетать их еще сильнее, чем злобные качары.

Напуганные волнениями в Нагаленде, англичане придумали дьявольскую штуку. Они сделали вид, что согласились с требованиями нага. Об этом было объявлено по всему краю, и люди радовались свободе, как дети. И, как дети, оказались доверчивыми, — сунули голову в пещеру тигра. По приглашению англичан вожди самых крупных племен нага вместе со своими детьми поехали в большой город для заключения договора и торжественного празднования его. Оттуда они уже больше не вернулись — англичане убили их.

Гаудили отдали в миссионерскую школу-интернат, которая находилась в горах, севернее Мандалая. Там она была обращена в христианскую веру. Накануне войны за ней приехали соплеменники. После долгих поисков им, наконец, удалось найти ее.

Рассказывали, что началась междоусобица. Многие главы сиемских кланов и родов претендуют на место вождя племени. Гаудили — единственная наследница вождя. Она должна вернуться, чтобы помешать распаду племени. Так решил племенной совет.

Ночью ее выкрали из интерната. Это сделал Гаро. Он явился к ней, одетый как лондонский дэнди: в цилиндре, белых перчатках, в смокинге, с тросточкой в руках, которую, правда, держал, как боевое копье. Гаро назвался дальним родичем Гаудили, верным британской короне. К своей роли, как и к европейскому костюму, ему пришлось с неделю привыкать. До сих пор парни в родной деревне зовут его Мггенапу — чужой зад, за то, что он носил брюки.

Цвели орхидеи. Бесчисленными гирляндами украшали они тик, высившийся напротив. Множество цветов, унизавших длинные свешивающиеся с дерева стебли, раскрывали свои продолговатые ослепительно белые лепестки, переходящие в неуловимо розовые и нежно сиреневые оттенки. Свежие, хрупкие, они сверкали на фоне мохнатой листвы и казались беззащитными перед грубой сочной силой жизни и разрушения, лезущей из всех пор джунглей. Но орхидеи жили. Жили в самом сердце джунглей наперекор всему их темному порождению.

Ничего подобного Алекс еще не видел. Он часами замирал перед этим открывшимся ему чудом. Раздвинув ветви, прикрывавшие вход в жилище, выглядывал он сквозь крохотное оконце в новый необычный мир. Он не покидал своего поста, даже когда становилось особенно тоскливо, когда в дождливую погоду полянка на окраине деревни была скучна и безлюдна, а орхидеи напоминали белоснежную фату смущенно потупившихся невест.

В погожие дни полянка оживала — сюда приходили полуголые ребятишки в сопровождении пожилого мужчины, кутавшегося в синее одеяло. Мальчики метали копья, прыгали через высокий камень, стреляли из лука, боролись и возились, катаясь по ярко-зеленой траве. Из лука целились не прямо в мишень, а пускали стрелу вверх, и она, описав траекторию, попадала точно в цель.

Иногда наведывались обнаженные до пояса девушки в коротких, выше колен передниках. У некоторых на плечах были цветные шали. Следом тянулись юноши, державшиеся особняком. Они забирались на дерево за орхидеями. Потом подходили к облюбованной девушке и украшали ее гирляндой прекрасных цветов.

Раза два приходили парочки. Юноша и девушка стояли рука об руку. Молчали, вздыхали. И здесь, оказывается, торжествовала любовь. Алекс отворачивался и уходил в полутемную пещеру. Ждал.

А сегодня ждать уже не было сил. Он осторожно раздвинул ветви, маскировавшие отверстие пещеры. На зеленой лужайке у ворот деревни толпилась группа полуголых людей. Они горячо жестикулировали, размахивали копьями, выкрикивали что-то.

Открывшийся кусочек жизни всколыхнул Алекса. Вон они, люди! Здоровые, энергичные, Стоят прямо под жарким небом. А за спиной его — мрачная, тесная клетушка. Он тянулся к людям из пещеры, рискуя свалиться вниз. Он все еще колебался. И не выдержал. Быстро спустился вниз.

Ноги мягко коснулись зеленого ковра травы. Алекс жадно вдохнул влажный воздух, развернул плечи. Закружилась голова, но только на мгновение.

Дикий вопль потряс полянку.

Перед Алексом была толпа, многоликая и необыкновенная. Одни кутались в куски темной грубой ткани, другие стояли в одних набедренных повязках, но у всех на голой груди болтались бусы. Темно-коричневые тела, мускулистые и дряблые, худые и упитанные, были покрыты причудливой татуировкой. У некоторых в волосах торчали перья с черно-белыми полосками, как у северо-американских индейцев.

Черные округлившиеся глаза в недоумении уставились на него. Алекс остановился в замешательстве. Он силился вспомнить приветствие, которому научила его Гаудили. Наконец, вспомнил:

— Нгахапайемаро!

— Хайо, хой! — выкрикнула толпа и повалилась ничком на землю, не смея поднять глаз.

Алекс стоял на пригорке. Черный плед, ниспадавший с его широких плеч, подчеркивал бледность лица, синеву глубоко запавших после болезни глаз. Яркое солнце освещало его статную фигуру. Он возвышался над ниспростертыми сиеми, как пришелец из неведомого мира.

Даже Гаудили, стоявшая среди своих коленопреклоненных людей, оцепенела от изумления. Потом встрепенулась и поклонилась Алексу. Нагнувшись к Гаро и Нгамбе, шепнула что-то. Нгамба пробрался через толпу и бросился в деревню. Гаро, поднявшись с колен, приблизился к Алексу и ввел его в круг почтительно склонившихся людей. Усадил его на большой барабан. Гаудили что-то резко выкрикнула, и люди выпрямили спины.

Алекс теперь мог подробно рассмотреть этих мускулистых крепышей. Обнаженные, чумазые, пропахшие потом и дымом костров, сидели они на корточках перед ним. Набедренные повязки из волокон камыша туго перепоясывали их талии, позавидовать которым могла бы любая модница. Но если модницы заботились о красоте фигуры, то нага беспокоились о душе. Затягивали покрепче пояс с тем, чтобы вредные флюиды, исходящие из земли, не могли проникнуть в голову — главное обиталище души.