Мария Тортика (Лобанова) - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

• Название: Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
• Автор: Мария Тортика (Лобанова)
• Издательство: Литагент «Центрполиграф»a8b439f2-3900-11e0-8c7e-ec5afce481d9
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05277-3

На основании обширных архивных материалов ряда стран впервые подробно рассматривается жизненный путь одного из ярчайших лидеров международного социалистического движения болгарина Крыстю (Христиана) Раковского, видного центристского деятеля II Интернационала, ставшего после 1917 года большевиком. Авторы проследили роль Раковского как государственного руководителя Украины – председателя ее правительства, его мужественную борьбу за подлинное равноправие республики в составе СССР, против сталинского курса на унификацию, раскрыли попытки Раковского европеизировать СССР, когда он был полномочным представителем в Великобритании и Франции. Исследование выразительно повествует о противодействии Раковского установлению сталинского единовластия, пребывании в ссылке, возвращении в Москву на второстепенный пост и расправе с ним. Уделено внимание и личной жизни героя, его семейным и внесемейным связям, его родным и близким. Книга написана живым языком, с увлечением читается и представляет интерес не только для специалистов, но и для самой широкой аудитории.

---

Во второй статье[879] рассматривалась особенно близкая Раковскому по роду его работы проблема – международное хозяйственное положение Великобритании. Тщательный анализ статистических и иных данных убеждал Раковского, а вслед за ним и его читателей, что Англия теряет свое привилегированное положение на мировом рынке и промышленную гегемонию. Попутно обращалось внимание на связанный с этим вопрос – наступление предпринимателей на рабочий класс. Раковский предсказывал крупное социальное столкновение в британской промышленности. Имея в виду «красную пятницу» (события 31 июля 1925 г., когда под напором тред-юнионов правительство дало девятимесячную дотацию шахтовладельцам для сохранения прежней заработной платы горняков), он писал: «Пока схватка не началась. Вопросы поставлены уже месяц тому назад. Произошли первые встречи между рабочими и капиталистами… Каждый сохранил за собой право подумать и снова встретиться. Но схватка неминуема в самом близком будущем».[880]

Еще одна статья была написана во время Локарнской конференции, когда уже наметились ее основные результаты, но документы подписаны еще не были.[881] Раковский обратил внимание, что, достигнув соглашения о гарантии границ на Западе (между Германией, с одной стороны, Францией и Бельгией, с другой, – гарантами выступали Великобритания и Италия), конференция не пошла на заключение арбитражных договоров Германии с Польшей и Чехословакией при участии Франции в качестве гаранта. В статье была показана заинтересованность Германии, стремившейся выйти из изоляции, в достижении соглашения, рассматривались внутреннее положение и внешняя политика государств, участвовавших в переговорах, факторы, влиявшие на переговоры, политические и экономические последствия соглашений для Европы.

26 сентября 1925 г. Х. Г. Раковский выехал в очередную командировку в Москву, где находился с 30 сентября по 24 октября (31 октября прибыл в Лондон).[882]

Он участвовал в очередном пленуме ЦК (3–10 октября), на котором разгорелась острая дискуссия по докладу В. В. Куйбышева о внешней торговле. В прениях по докладу небезызвестный нам уже Ройзенман выступил с нападками на АРКОС и косвенно на Раковского. Но отъявленный демагог-ревизор не ограничился этим, он пытался связать Раковскому руки, так как в деятельности АРКОСа действительно были обнаружены злоупотребления и элементы коррупции. «Вот тов. Раковский подтвердит, что он писал тов. Чичерину, будто хотят представить дело так, что ревизия разрушает наш аппарат. Правда, тов. Раковский?» – вопрошал он. Раковский вынужден был подтвердить свою защиту ревизии Ройзенмана.

Раздосадованный полпред вначале выступил при обсуждении доклада, а позже попросил слова «по личному вопросу». В первом выступлении он напомнил, что на заседании ЦКК 11 сентября Л. Б. Красин взвалил на него все недостатки АРКОСа, действительные и мнимые. «Я уже позавчера имел объяснение в ЦК, – говорил Христиан Георгиевич, – имел объяснение в ЦК по этому поводу, так как я с этими материалами ознакомился, только приехавши сюда, когда они были розданы членам ЦК, и, кроме того, я обращался в секретариат ЦИК с подробным письмом, где я излагаю суть дела». Он продолжал: «Монополию внешней торговли нужно защищать не столько от капиталистов и от наших хозяйственных организаций, а монополию внешней торговли нужно защищать от Внешторга!» Он вспомнил, что еще в июне 1924 г. просил Политбюро освободить его от руководства торгпредством. Дело тянулось более года, он был вынужден объясняться, обороняться, так как формально оставался руководителем торгпредства.[883]

Выступивший затем Красин в свою очередь высказал обвинения по адресу Раковского в связи с работой торгпредства.[884] А в ответном «слове по личному вопросу» он пытался оправдаться, выявить, кто же в самом деле виновен в недостатках торгового аппарата в Лондоне – он сам, Наркомвнешторг, ревизор Ройзенман или кто-то еще…[885]

Очевидно, именно во время этого пребывания в столице был решен вопрос о переводе Х. Г. Раковского на должность полпреда СССР во Франции, в установление дипломатических отношений с которой он внес весомый вклад. Связано это было, по всей видимости, с тем, что предстояли советско-французские переговоры по урегулированию взаимных претензий и Раковский, который лишь недавно возглавлял советскую делегацию на аналогичных переговорах с Великобританией, был наилучшей кандидатурой для их проведения. Свободно владевший французским языком, отлично знавший обычаи и манеры французов, связанный узами дружбы и взаимными многолетними симпатиями со многими видными общественными деятелями этой страны, Х. Г. Раковский был, безусловно, наилучшей кандидатурой на освобождавшуюся должность в Париже.

Полпредом здесь был Л. Б. Красин, одновременно, как мы знаем, занимавший пост наркома внешней торговли (с 1925 г., когда был образован единый Наркомат внешней и внутренней торговли во главе с А. Д. Цюрупой, Красин стал его заместителем). Вполне понятно, что уделять должное внимание дипломатической работе в Париже Красин не мог, тяготился этой работой и осенью 1925 г. поставил вопрос о своем освобождении.

Г. В. Чичерин, находившийся в Берлине, писал 12 октября в Наркоминдел с копиями Сталину и другим деятелям в связи с завершавшейся конференцией в Локарно, которая, как он полагал, ущемляла интересы Франции: «Именно теперь роль нашего полпреда в Париже могла бы быть особенно значительной. Мне сообщают, что Красин не хочет возвращаться в Париж… Нельзя оставлять Париж на попечение добросовестных, но лишенных авторитета лиц. Нельзя оставлять в Париже пустое место. Если Красин решил положить конец своей драке с де Монзи и совсем уйти из Парижа, то надо поспешить с новым назначением». Именно в связи с этим Чечерин и писал процитированную значительно выше фразу о том, что в Лондоне нет перспектив и он не понимает, ради чего хотят держать там Раковского.[886] «Назначение тов. Раковского в Париж, – заявил Чичерин, – несомненно будет оценено за границей как усиление нашей дипломатической активности во Франции».[887]

22 октября вопрос обсуждался на Политбюро в присутствии Раковского. Решение гласило: «1) Обмен послов – тов. Раковского в Париж и тов. Красина – в Лондон – утвердить. 2) Тов. Раковскому перед выездом в Париж повидать тов. Чичерина».[888] Вот так принимались смехотворные решения Политбюро, указывавшие, когда и с кем кто из дипломатов должен встречаться, как будто и без этого не было ясно, что новый полпред должен получить инструкции наркома!

Когда Х. Г. Раковский находился на пути в Лондон, 30 октября решением ЦИК СССР он был назначен полпредом СССР во Франции, а 3 ноября решением СНК СССР освобожден от обязанностей полпреда в Великобритании. 15 ноября Раковский прибыл в Париж и приступил к исполнению своих новых обязанностей.[889]

Советско-британские отношения с осени 1925 г., если не считать стандартных и формальных проявлений, по существу замерзли. Разумеется, в основе этого лежал комплекс причин, но и личность полпреда играла определенную роль. И. М. Майский писал в начале декабря в Наркоминдел: «На поверхности – штиль. Отчасти играет ту роль и то обстоятельство, что сейчас в Лондоне нет полпреда. Тов. Раковский уехал, а тов. Красин еще не приехал. Создалось междуцарствие, так что если бы у правительства или у каких-либо влиятельных общественных группировок даже и было бы желание начать какие-нибудь разговоры с нами, они, несомненно, будут откладывать такие разговоры до приезда полпреда».[890]

Но и позже, когда Л. Б. Красин стал приезжать в Лондон, положение существенно не изменилось, да и сам полпред был уже тяжко болен и вскоре скончался. Лондон превратился в периферию советской внешней политики, а в 1927 г. произошел и формальный разрыв дипломатических отношений.

Х. Г. Раковский, который до осени 1927 г. в качестве заместителя наркома исправно получал секретную документацию, связанную с советско-британскими отношениями (переписка полпредства с Наркоминделом, аналитические обзоры и пр.), глубоко об этом сожалел.

Переехав в Париж, Раковский, несмотря на сложные переговоры, которые он вел по проблеме долгов и кредитов, не прерывал своих занятий вопросами, которые непосредственно не входили в сферу его деятельности.

Он продолжал сотрудничество с журналом «Коммунистический Интернационал», в котором подпись в виде трех звездочек, о принадлежности которой читателям, разумеется, не было известно, в 1925 г. стала уже привычной. В 1926 г. со звездочками вместо подписи появились две, а в 1927 г. одна статья (отметим, что в следующие годы, когда Х. Г. Раковский был исключен из ВКП(б) и, следовательно, в коммунистическом журнале печататься уже не мог, такая подпись не появлялась более никогда, что является еще одним доказательством принадлежности указанных статей Раковскому).