Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе

• Название: Французы на Северном полюсе
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-081-8

Впервые переведенный полностью роман Луи Буссенара (1847–1910) «Французы на Северном полюсе» повествует о французской полярной экспедиции, одержавшей нелегкую победу в соревновании с немецкими исследователями и благополучно завершившей свой поход.

_{Художник А. Махов}

---

— Клади плотнее, ребята! И побыстрее, а то вода замерзает.

Несмотря на теплые рукавицы, руки все-таки стыли.

— Разминка! — командовал капитан, и матросы, как школьники на перемене, делились на группы, и начиналась игра в сражение.

Снарядами были снежки.

— Огонь! — кричал капитан, и начинался бой.

Снежки летели со всех сторон.

— Прямехонько в тебя, Наковальня!

— В глаз угодил, старина Землеход!

— Береги нос, Гиньяр!

— В меня!.. Я ранен!

— Чур, не обижаться!

— На вот тебе!

За каких-нибудь десять минут моряки успевали согреться.

— Прекратить огонь! — командовал д’Амбрие. — За работу, друзья!

Все хватались за топоры, пилы, ломы. Стена росла на глазах и за два дня достигла семи метров высоты. Этого было больше чем достаточно!

Закончив постройку, занялись судном.

Палубу очистили от снега, покрыли брезентом, пропитанным гудроном[79], сверху насыпали ровный слой снега, утоптали, полили водой и присыпали угольной пылью из топок, чтобы не было скользко. Такой настил надежно защищал внутренние помещения от проникновения воды сверху и сохранял тепло, а в очень холодные дни служил местом для прогулок. С него легко было убирать снег.

После палубы стали обустраивать внутренние помещения. Капитан распорядился снять перегородку между каютами матросов и командования. Весь экипаж теперь находился в одинаковых условиях: общая спальня, общий стол, общее отопление.

Просторное помещение хорошо освещалось электричеством.

Как известно, резкая смена температуры опасна для здоровья, отражается на кровяном давлении и может даже вызвать мгновенную смерть. Поскольку внутри поддерживалась постоянная температура, плюс двенадцать градусов, а снаружи бывало сорок — сорок два градуса ниже нуля, при входе устроили что-то вроде тамбура, где полагалось пробыть минут пять, прежде чем войти или выйти. Летящее Перо прозвал его «шлюзом».

Однако важно было защититься не только от холода, но и от сырости. Для этого установили вытяжной вентилятор, а по углам разместили баночки с каустической известью[80] и поташем[81], поглощавшими влагу и углекислый газ.

Каждый день, если позволяла погода, помещение проветривали, а тюфяки выносили сушить на мороз.

Собак перевели в специально устроенное для них закрытое деревянное помещение у ледяной стены. Дверь в него запирали, на случай если бы появился медведь.

Теперь оставалось установить распорядок дня, режим питания и мероприятия по физической гигиене.

Для зимовщиков это очень важно, если учесть специфические болезни Севера, особенно цингу.

Существовала еще одна опасность — депрессия[82], как следствие постоянного холода. Только человек с сильным характером, волевой мог с ней бороться.

Часы отдыха должны быть строго регламентированы. Гамак — враг зимовщика. По совету доктора капитан ограничил продолжительность сна восемью часами, исключая, разумеется, больных и тех, у кого была большая физическая нагрузка. Отбой в десять часов, подъем — в шесть, гамаки на весь день свертываются и время от времени проветриваются на морозе.

Умывались под холодным душем, в резиновых тазах, расставленных на кухне. Вода подавалась на борт утепленным насосом и не замерзала. Душ способствовал хорошему кровообращению и улучшал аппетит. На завтрак давали какао, хлеб или галеты, ветчину, масло, горячий и очень сладкий чай не ограничивали. Каждый, прямо при докторе, проглатывал две таблетки аскорбиновой кислоты[83]. Это было строго обязательно.

В полдень — рисовый суп, мясные консервы, маринованная капуста, хрен. Вино, черный кофе с ромом или с водкой. Вечером — мясо или пеммикан[84], отварные сушеные овощи или рыба, масло, вино и опять чай.

Привыкшим к простой и умеренной пище матросам такое обилие и разнообразие казалось излишним, тем более что из-за сильных морозов они вынуждены были все время находиться в помещении. Но когда они сказали об этом доктору, тот ответил:

— Через месяц вы будете просить добавки. Вот увидите!

— Не может быть! — заявил Летящее Перо от имени всех матросов. — Разве только наши кишки станут такими же длинными, как у гренландцев!

— Нет, мой мальчик! Просто в этом суровом климате ваш организм потребует вдвое больше калорий, как машина на форсированном режиме.

— Прошу прощенья, господин доктор, но я что-то не очень вас понимаю. И ребята — тоже!

— Постараюсь объяснить в двух словах, это очень важно… Вот вы, Артур, — кочегар, верно? Чем вы питаете вашу машину, чтобы она давала больше тепла и, следовательно, больше движенья?

— Углем, господин Желен.

— Где требуется больше угля, чтобы довести давление пара до определенной точки: у полюса или на экваторе?

— Конечно, у полюса, ведь здесь потеря тепла значительно больше!

— Правильно рассуждаешь, сразу видно, что ты — механик!.. Так вот, мой мальчик, человеческий организм в каком-то смысле подобен машине. Чтобы вырабатывать тепло, ему необходимо горючее. Не то, которым ты загружаешь топку, а более подходящее для его организма, сходное с углем только по химическому составу.

Стакан рома или растительного масла, кусок сала или сахара содержат в большом количестве углерод, точнее углеводы.

Этот углерод переваривается в твоих кишках и попадает в кровь, которая несет его к легким. В легких он соединяется с кислородом, то есть сгорает.

Огонь при этом не появляется, но возникает тепло, достаточное для поддержания нормальной температуры тела, 36,7 °C. Теперь понял?

— Понял, господин Желен, вы так хорошо объясняете, что только тупица или полный невежда не поймет.

Доктор, польщенный такой похвалой, продолжал:

— Итак, твоей машине надо больше угля у полюса, а твоему организму — больше углеводов, иначе…

— Машина перестанет работать.

— Правильно! В холодном климате потребность в пище возрастает. Особенно пище, богатой углеводами! Видел, сколько ест наш Угиук?

— Но я не могу есть то, что ест Угиук!

— Э, мой мальчик! Все зависит от обстоятельств. С голоду и не то съешь. А черная редька и аскорбиновая кислота, которые вам дают, предупреждают цингу. Но об этом мы еще поговорим. Кстати, когда мы ездили на санях, я заметил, что вы утоляете жажду снегом. Вот этого делать нельзя. На морозе можно пить только очень горячее! Лучше всего чай, вам его дают вволю. От снега во рту появляются язвы, не говоря уже о зубной боли и поносе. Кроме того, снег лишь усиливает жажду, при температуре минус тридцать пять — сорок градусов он обжигает слизистую, как раскаленным металлом, во рту все горит. Эскимосы это хорошо знают по собственному опыту и, как бы их ни мучила жажда, не станут утолять ее снегом. Надеюсь, вы тоже поостережетесь. Слушайтесь меня и будете здоровы!

Морозы пока стояли терпимые, и матросы подолгу работали на воздухе, обустраивая корабль, а то просто выходили на лед прогуляться. Поэтому особой нужды в гимнастике не было. Люди и так сохраняли бодрость. Этому очень способствовала устраиваемая не раз охота на медведя, в которой принимали участие и собаки.

Двадцать третьего сентября экипаж приветствовал появление первой звезды. Она зажглась в небе в 12 часов 30 минут, когда над самым горизонтом, так, где еще не совсем замерзла вода, дрожала узенькая полоса солнца.

Полярники с интересом наблюдали, как образуется молодой лед.

Сначала на воде появлялись ледяные чешуйки, чешуйки смерзались в корочки. Корочки, как бы обволакивая морскую зыбь, принимали ее форму и тоже смерзались, их поверхность выравнивалась, и уже на следующий день море лежало, скованное гладким как зеркало льдом.

Дни становились все короче. В октябре холода усилились и задули буйные ветры, направление которых все время менялось. На небе стали появляться огромные ложные солнца — предвестники бурь. В отдельные дни барометр резко падал. Ждали ураганов, обычных здесь в это время года.

Вдруг ураган взломает лед и «Галлия» сможет плыть к северу? А там во́ды не скованы льдом? Трудно, конечно, на это рассчитывать. Впрочем, чего не случается в Заполярье!

Во время двух зимовок капитана Нэрса океан лежал подо льдом неподвижно, словно окаменелый.

Капитан Грили тоже провел две зимовки на Севере, и оба года океан бушевал, по нему плыли взломанные льды.

Кто мог сказать, что будет зимой 1887 года?

Эти мысли не покидали капитана д’Амбрие, и он приказал поставить на место винт и руль на случай, если появится свободная вода и можно будет плыть. Чтобы выполнить этот приказ, требовалось разбить образовавшийся вокруг судна лед и очистить ото льда и снега палубу.

Работа предстояла тяжелая, но никто ни словом, ни жестом не выразил недовольства. Так же беспрекословно матросы, подчиняясь приказу, разожгли топки и привели в готовность паровой двигатель.