Сергей Булыга - Чужая корона

• Название: Чужая корона
• Автор: Сергей Булыга
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06893-7

Эта история произошла на самом краю цивилизованного мира, в десяти лигах от Харонуса, на противоположном берегу которого начинается зловещее царство Тартар. Веками местные жители поклонялись лесному повелителю Цмоку, противнику Бога, покровителю дремучей пущи и топкой дрыгвы. Все чаще и чаще выбирался Цмок из логова и людям на глаза показывался. Только каждому он виделся по-разному: то огромным трехголовым чудовищем, то важным богатым князем, то зловещим хозяином оборотней, то ископаемым зверем динозаврусом, то играющим на дудочке добрым духом, выводящим из болота сбившихся с пути людей. Ясно одно — неспроста все это, последние времена наступают, и местному князю со своими гайдуками непременно придется пойти войной на чудовище, посягнувшее на его власть…

---

А кончилось вот чем. Приехал я на площадь, там меня уже ждут. Я указал, где начинать, они там быстро разобрали мостовую и стали копать яму. Быстро копают, любо-дорого смотреть! Я на Громе сижу, усы покручиваю, то на них гляну, на яму, то на Дом соймов. Дом соймов был как раз напротив, шагах в сорока. Оттуда тоже на нас смотрят. Но не стреляют. Они и прошлой ночью, каштелян докладывал, вели себя смирно, не высовывались. Теперь тоже молчат. А вокруг, смотрю, уже стоит народ, зеваки. Га, пусть стоят — это свидетели. Сижу, молчу. Мои копают яму, уже на сажень закопались. После еще на полсажени. После стали вперед забирать, подрываться. Народ стоит, судачит…

Тут эти глебские собаки не выдержали. Смотрю — машут мне из окна, это сам пан ротмистр машет, потом кричит:

— Пан Галигор! Пан Галигор!

А я ему в ответ:

— Не мешай! Не видишь, что ли, что я занят?! Я за работой присматриваю.

— А чего они там копают?

— Как это чего?! Подкоп!

— Какой еще подкоп?

— Обыкновенный, под вас. Вот как до конца докопают, так мы туда пороху заложим, ахнем — и вас подорвем.

— А чего это так?

— А надоели вы нам здесь, вот мы вас и подорвем. А после новый Дом построим, еще краше прежнего.

Вот так я тогда ему ответил, опять к своим оборотился, говорю:

— Давай, хлопцы, живей пошевеливайтесь! Бери побольше, бросай подальше!

Эти стараются. Роют прямо как кроты. Увидел бы это Демьян, и тот бы позавидовал.

А пану Драпчику и всей его собачьей своре тогда было не до зависти. Потому что уже где-то ближе к полудню, моим было еще копать и копать, смотрю — а из окна белый флаг выкинули! Га, это дело! И опять зовут:

— Пан Галигор! Пан Галигор! Давай обговорим условия!

Ат, им еще условия! Они у меня были простые: выметаться отсюда, и все! И ничего с собой не брать, это я им про хмельное, вам же будет лучше, дурни, а не то хлопы вас передавят как мух. А вот харчей мы вам дадим: круп всяких, сала, луку, гороху, моркови. Ох, гад Драпчик зубами скрипел, глазами злобно зыркал! Но ничего не поделаешь, вышли они: он, гад, его такой же гад поручик и еще двадцать семь рядовых. Развернули хоругвь и пошли. Хотели песню петь, но я им это запретил. Драпчик мне на это:

— Ладно, пан Галигор, ладно! Мы для тебя еще споем! Мы еще и спляшем, когда великий господарь будет тебя, собаку, вешать!

— Га, от собаки слышу!

С тем они и ушли. А мы остались. Ров почистили, стены где надо подновили, учредили круглосуточные караулы, а также провели и многие другие работы и мероприятия, необходимые при подготовке к длительной осаде. Да, вот что еще: сперва мои подначальные работали с прохладцей, но зато потом, когда они узнали, как Демьян вырезал Кавалочки, дело сразу пошло на лад. Так что к тому дню, когда под нашими стенами показался сам великий господарь, мы уже чувствовали себя вполне уверенно и никого не боялись.

Пришли они примерно в полдень. Первым, под великой хоругвью, шел сам Бориска, за ним паны пана Левона Репы, я его сразу узнал, а за Репой Драпчик со своими собаками. Близко подходить они не стали, остановились на Лысом бугре, это будет шагах в ста от ворот, там развернулись в боевую шеренгу, взяли аркебузы на курок и ударили в бубны. О, будто на войне! Это значит, я подумал, Драпчик на меня набрехал так набрехал, не поскупился. Ладно, думаю, собака, ладно! Я спустился со стены, подошел к воротам, говорю:

— Открывайте. Схожу, его проведаю.

Одного меня не отпускали, хотели дать мне в провожатые пана Белькевича от панства и Янку Жмыха от поспольства, но я отказался. Я также отказался и от Грома, сказал: Бориска пешком — и я буду пешком. А на самом же деле я просто Грома пожалел. Я, честно вам скажу, думал, что я и до Бориски еще не дойду, а уже буду решетом, а конь при чем? Вот и пошел я один и пешком.

Но не стреляли! Вот подхожу я к ним, поднимаюсь на Лысый бугор. Бориска дал отмашку, бубны стихли, и тогда я, шапки не снимая, спрашиваю:

— С добром ли пришел, господарь?

Он ничего не отвечает, смотрит на меня. И я молчу и тоже на него смотрю. Э, думаю, непростая у тебя была дорога, ваша великость, как же ты высох, зачухался, на тебе же лица нет, одни только глаза горят, и то не приведи Господь, чтобы они так горели! Ты, думаю, еще в своем уме или уже как понимать?

Он вдруг усмехнулся, говорит:

— Рад тебя видеть, пан судья.

Я говорю:

— Пан староста.

— Да, — он поморщился, — пан староста, верно. А я все равно рад! А вот ты мне не рад.

— А почему это?

— А потому, — он отвечает. — Вам здесь, я вижу, без меня добро живется. Вон какой ты сытый, румяный!

— Это еще что, — я ему отвечаю. — А ты бы, ваша великость, видел бы моих подначальных!

Он засмеялся, говорит:

— Вот я и говорю: не рады! Такая у вас тут сытая, вольная жизнь, и тут вдруг я! И говорю: айда на Цмока! Ведь не пойдут же?

— Нет, — отвечаю, — не пойдут. А зачем им идти? У них и так все есть, чего они там у него потеряли? Да и Цмок им никакой шкоды не творит, вот и нет у них на него зла. А вот твои стрельцы нашкодили, мы их за ворота и выкинули. А снова сунутся, мы снова выкинем.

Тут Драпчик сразу:

— Эй!

А я ему:

— Не эйкай! А если, гад, чего!.. — и не договорил, сразу за саблю!

Он тоже! И ко мне!..

А Бориска:

— Стоять!

Мы стоим. Бориска посмотрел на Зыбчицы, покачал головой, говорит:

— Справный город. Стены крепкие. А чего ворота закрыты?!

— А чтобы никто не зашел, — отвечаю. — Ни хлопы, ни Цмок. Ни ты, ваша великость.

— А я почему?!

— А чего там тебе делать? Ты же сюда не к нам пришел, а за Цмоком. Вот на Цмока и иди.

— А ты? Ты, — говорит, — что, пан староста, ты тоже меня предал, наполохался?

И за плечо меня хвать! И ну трясти как грушу, приговаривать:

— Все вы собаки, все, вижу! Все меня предали! Так что теперь, думаешь, я тоже наполохался, тоже предам? Нет, не предам! И в Глебск не поверну! Великий князь не рак, раком не пятится! Понял меня, пан Галигор? Понял, нет?!

Вот так он на меня тогда орал! Так и еще по-другому, я просто всего не запомнил. И тряс меня, тряс, тряс!..

А после отпустил. Стоит, молчит, грызет усы, глаза горят, как у варьята. Да он и был тогда уже самый настоящий варьят! Я на него посмотрел, после на его мечника Рыгора, после опять на него…

Ат, думаю, пан я или не пан? Да что я, быдло, что ли? Да и опять же, надо же мне с ними, собаками, что-то делать! Ведь надо же! Ат! Хватаю я свою шапку, бэмц ее оземь, крепкий был бэмц, аж гул пошел, и говорю:

— Не-ет, господарь! Брешешь ты все! Не предавал я тебя! И предавать не собираюсь! А на Цмока — так и на Цмока! Вместе в нору полезем! Айда!

И он:

— Айда! — повернулся к бубначу, командует: — Михась, бей поход!

Михась, это его бубнач, ударил. Второй, от стрельцов, подхватил…

А паны:

— Э! Э! — шумят. — Ваша великость! Ты чего? А в Зыбчицы? А дух перевести?

А я:

— Га! Зыбчицы! Ждали вас тут, ага! Вот Цмок тот и вправду вас ждет! Так вы хвосты поподжимали, га! Собаки драные! Вам только…

— Га! Га! — они орут. — Сам ты собака! Сидишь тут, бе…

И всякое другое прочее! Крик, тлум! Зацепило панов! Разъярило! И меня, как и их! Как тогда до рубки не дошло, я и сейчас не понимаю. Но, Бог спас, не дошло. Повернулись и пошли наискосок через луг прямо в пущу. Бориска под хоругвью впереди, я сразу следом за ним, говорю, куда надо идти, щеки горят, в горле сперло. Да, яр я был тогда! Драпчик меня догнал, мою шапку на меня напялил, зубы оскалил, смеется. Дурень, он всегда есть дурень. На смерть же идем!

Быстро мы шли. Вот уже вошли в пущу, я подумал и сказал, что надо поворачивать, что так оно будет ближе, а то, я сказал, иначе засветло нам не управиться. Мы повернули. Так оно и вправду было ближе, это во-первых, а во-вторых, я не хотел идти прямо, там бы мы вышли на Ярому, а зачем Яроме все это надо? Пусть он сидит себе спокойно, пусть его никто не трогает, не теребит, он хоть и ведьмак, а душевный, он меня из норы вытащил…

О! Тут я вспомнил и спросил, есть ли у них длинная веревка. Репа сказал, что есть, их даже целых две, от самого Глебска несут. Вот тут я и еще спросил: а почему это несут, а не везут. Репа рассказал про конский мор. Потом про пана Шафу, как его убили. Потом про пана Юзафа Задробу, это про то, как он пропал. Вы знали пана Юзафа? Ат, добрый был рубака! А может, еще есть, я не знаю, может, он еще живой. Но все равно Анельку жаль!

А Марыльку не жаль?!

Но тут пан Репа стал рассказывать, как они под Комарищами хлопов месили. Я это слушал — как мед пил.

Потом смотрю — а дело уже к вечеру, и небо уже серое, в тучах, и вообще: будто дождь и не дождь, туман не туман. Ладно, идем себе дальше, я уже вышел вперед, иду первым. По всем приметам вижу, что нам уже немного осталось — версты две, не больше. Идем. До-олго идем! Тихо в пуще, только разве что дрыгва под ногами цмокает, а так совсем тихо, даже комаров не слышно.

Потом вдруг слева и немного сзади вроде как кукушка закуковала! Великий князь остановился, слушает. Вижу, считает. Я говорю: