Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу) - Ревность (ЛП)

• Название: Ревность (ЛП)
• Автор: Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу)
• Издательство: Астрель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010

Дрю Андерсон наконец-то может быть в безопасности. Она ходит в самую большую Школу на континенте и начинает учиться тому, что значит быть светочей — наполовину вампиром, наполовину человеком, и все же смертной. Если она выживет после обучения, она сможет занять свое место в Братстве, сдерживая вампиров и защищая обычных бессознательных людей. Но паутина лжи и предательства все еще плетется вокруг нее, даже когда она думает, что может немного расслабиться. Ее наставник Кристоф пропал, ее почти-парень ведет себя как-то странно, а нанятые телохранители, похоже, знают больше чем им следовало бы. А тут еще атаки вампиров, странные ночные визиты, и взгляды, которые все продолжают отвешивать ей... Как будто она должна что-то знать...или как будто ей грозит опасность.Кто-то в высших кругах Братства является предателем. Они хотят, чтобы Дрю умерла, но для начала они хотят знать, что она помнит из той ночи, когда умерла ее мать. Дрю не хочет вспоминать, но ей, скорее всего, придется — особенно с тех пор, как Кристофу грозит смертная казнь по возвращении. И единственный, кто может спасти его — это Дрю. Проблема в том, что когда она вспомнит все, она может не захотеть...

---

Его когти оставили следы на бетоне, когда прорезали сквозь жесткий каменный пол острыми краями. Вы можете только представить эти когти, проходящие через плоть, как горячий нож.

Ну и дела, просто замечательно, Дрю. Почему бы тебе не поразмышлять над этим?

Я опустила руку. Она выглядела очень маленькой и очень бледной, и когда мои пальцы коснулись густого ерша на его затылке, то утонули в нём. Жар разливался в оборотне, и звук трескающихся костей наполнил комнату, когда он пытался снова измениться, чтобы вернуться в человеческую форму.

Моё сердце подскочило к горлу и вернулось обратно.

— Ты можешь это сделать, — прошептала я. Так же, как делала каждый раз. — Давай же!

Дрожь заполняла его волнами. Грейвс, обрисованный бледным флуоресцентным бликом, стоял в дверном проёме. Он наклонился назад, мельком взглянул на коридор и застыл, как только увидел приближающуюся опасность.

— Ты сможешь, — я пыталась не казаться умоляющей. Пепел прислонился ко мне, чуть не сбив с ног, как собака, опирающаяся на ноги своего хозяина. Он заскулил, и потрескивающий звук стал громче.

Желчь поползла вверх по горлу. Рука сжалась в кулак в его меху, словно это могло помочь. Отметки на левом запястье вызывали приступ боли, посылая разряд в руку. Две небольшие ранки на руке, куда вошли клыки.

Еще одна замечательная мысль. Господи, Дрю. Прекрати это!

— Всё хорошо, — уговаривала я. — Всё в порядке. Рано или поздно это произойдет. Ты сможешь измениться обратно.

Я услышала голоса. Мужчины — четыре или пять. Ботинки, ударяющиеся об пол, шелест одежды бегущих. Пальцы задеревенели, и Пепел зарычал. Глубокое завывание заполнило голый бетонный куб; полка, как кровать с тонкой циновкой, на которой он никогда не спал; широкий низкий унитаз и металлический поднос в углу, все еще липкий от крови; по крайней мере он питался. Сырого мяса не было; он не запасал его, как если бы был болен.

Ну, более больной, чем он уже был. На стенах, куда он бросался, оставались отметки.

Вервольф может вдавить камень или бетон. Если он действительно захочет, он может быть достаточно быстрым. Ко мне вернулся неразумный страх. Я оттолкнула его.

— Ой! — я попыталась не казаться только что проснувшейся и испугавшейся. Вероятно, с треском провалилась. — Всё хорошо. Всё в порядке.

Это была ложь. Он вероятно тоже это знал. Его покалеченный рот открылся, когда он наклонил голову, он вдохнул, как будто снова собирался выть.

Я вздрогнула.

Грейвс, стоя в двери, наполовину повернулся. Он выпрямился и полез в карман. Почему он носил свой черный плащ даже в середине ночи, было вне моего понимания — он, вероятно, даже спал в нем. Я вдруг вспомнила про свои обнаженные ноги и скрученные боксеры. На ногах не было обуви, и холод от пола укусил их даже при том, что Пепел прижался ко мне еще сильнее, жизненно важные текстуры лохматой шерсти казались грубыми, от него исходил нездоровый лихорадочный жар.

— Она в порядке! — вопль Грейвса прорезал внезапный шум. — Успокойтесь. Все хорошо.

Я надеялась, что они послушают его. Если бы они толпились здесь, пока Пепел был всё еще возбужден, то у нас была бы другая ситуация, а я просто слишком устала. Три ночи подряд мы находились с Пеплом, который вытаскивал нас из кровати, и я начинала терять надежду.

Начинала? Нет, я уже потеряла. Это казалось настолько простым, в то время как я бежала за своей жизнью. Забавно, как всегда сложно добраться до безопасного места.

Всегда предполагала, что Главная Школа была безопасным местом. Более безопасным, чем небольшая исправительная школа, в которой я находилась до этого. Та, которая сгорела дотла из-за меня.

Если бы она была безопасной, то Кристоф был бы здесь. Правда?

Я снова вздрогнула при мысли о двух заживающих отметках на внутренней части моего запястья, безвольно вызывающих приступ боли. Пепел снова издал скулящий звук. Я попыталась придумать нечто большее, что-то утешительное, то, что поможет ему. Я знала, он понимает то, что я говорю ему, я просто... Я не могла найти ничего, чтобы сказать ему, то, что могло бы помочь.

Пепел сгорбился. Его челюсть была все еще искорежена из-за серебряной пули, я выстрелила в него прямо после того, как он укусил Грейвса. Текущая теория — теория Бенжамина — состояла в том, что серебро сразу препятствовало тому, чтобы он изменился, и вмешалось в вызов его хозяина.

Я не знала, что думать об этом.

Я находилась в клетке, сжимая шерсть вервольфа, как будто он был непослушным кокер спаниелем, вместо почти восьми футов смертельных мышц и костей, не говоря уже о зубах-бритвах и плохом отношении.

— Успокойся, — мне не пришлось работать над тем, чтобы казаться утомленной. — Пожалуйста, Пепел. Давай же.

Он опустил голову. Я даже не знаю, сколько было времени; мои внутренние часы испортились. Он прислонился ко мне еще сильнее, его плечо опустилось и потерлось выше колен. Меня дернуло вперед, пальцы все еще были запутаны в его шерсти.

— Миледи? — голос Бенжамина. — Дрю, ты там? Ты в порядке?

Пепел зарычал. От этого звука мои кости загремели.

— Перестань, ты, переросший меховой коврик, — я буксировала к нему спиной, ничего ровным счетом не добиваясь: он был гораздо тяжелее, чем я, но он затих. — Так-то лучше. Да, я в порядке.

— Вы должны выйти оттуда, — тени в двери — одна из них, должно быть, принадлежала Бенжамину.

Остальные были, скорее всего, его командой. Дампир, который пристал с задачей «охранять» меня. Замечательно.

Грейвс прислонился к дверному косяку. Его глаза сверкали. Он поднял сигарету к губам, щелкнул зажигалкой и вдохнул.

О, черт возьми! Я вздохнула, стараясь не закатить глаза.

— Воняет, — Бенжамин попался на крючок. — Ты не против?

Грейвс пожал плечами. Двойные завитки дыма свободно скользили из ноздрей. Его серебряная сережка с черепом и скрещенными костями блеснула в полумраке.

— Неа. Я точно не против.

Пепел натолкнулся на меня. Мои ноги онемели. Теперь пришлось пытаться поднять его на кровать и не слушать скулящие звуки, которые он издавал, когда я закрыла дверь и заперла ее, чтобы он не мог сбежать обратно к своему хозяину.

К Сергею. Даже мысли о его имени послали холодную дрожь через меня. Некоторые кошмары, которые у меня были в последнее время — когда я могла спать — подросток с медно-красной кожей и каштановыми волосами, улыбающийся, как нечто нестареющее, а из его черных, черных глаз исходило нечто отвратительное.

Только однажды я видела Сергея. Но этого было достаточно.

Грейвс снова выдохнул сигаретный дым.

— Хотя спасибо, что спросил.

— Вы двое, можете провести свой матч «кто кого» как-нибудь в другой раз? — я все еще держала Пепла. Если бы он спятил, то это не принесло бы много пользы, но когда на нем лежала моя рука, он сохранял спокойствие.

Я не знала, что и думать об этом. Я застряла с меньшей скоростью, и силой, и выносливостью, потому что я еще не прошла «становления». Я, обезоруженная, не была серьезной помехой для расстроенного оборотня — и даже тогда это было довольно рискованным предложением.

Особенно против вервольфа, который за раз убил трех или четырех кровососов.

Но он ни разу не терял самообладания, с тех пор, как я держалась за него. Я все еще не была уверена, была ли я храброй или очень глупой, будучи достаточно близко к нему. И я избегала его прежде, не так ли? Выстрелила в него и танцевала буги-вуги. Сразу после того, как я убила горящую собаку размером с небольшого пони.

Куда делась та девочка, задира Дрю? Прямо сейчас я чувствовала себя немного менее пугающе крутой. И больше, чем немного, запутанной.

— Что он делает, Дрю? — тон Бенжамина был напряженным. Я почти видела его возле двери, наклонившегося вперед, стрижка в стиле эмо-бой спадала на его точеное лицо. Некоторые из дампиров настолько красивы, что на них почти больно смотреть. И было трудно смотреть, не чувствуя себя помятой и грязной в сравнении с ними.

Не то, чтобы я когда-либо нуждалась в помощи, чтобы чувствовать себя помятой и уродливой. Здорово. По крайней мере чума прыщей прошла мимо меня.

Ну кто же знал! Как только твари, которых даже большинство людей не знает, пытаются убить меня, мне приходиться прекратить волноваться о прыщах. Обычно, я бы сказала, хорошо, конечно, до тех пор, пока я не хожу с лицом пиццы.

Но это была не шутка. Это была моя жизнь. И отчасти я бы хотела вернуть прыщи обратно.

— Он прислоняется ко мне и пытается измениться, — слова вылетели изо рта быстрее, чем я подумала. Свободная рука поднялась вверх, касаясь серебряного медальона моей матери. Острые края его гравировки царапали кончики пальцев.

— Он не может измениться, — сказал кто-то другой. — Он Сломленный. Поэтому их так называют.