Эрин Маккэн - Любовь и другие иностранные слова

• Название: Любовь и другие иностранные слова
• Автор: Эрин Маккэн
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088203-8

Джози владеет множеством языков. Один – для колледжа, другой – для друзей и еще несколько – для знакомства с парнями, для расставаний, для разговоров о музыке… Но никто не говорит на ее родном языке. Никто, кроме ее лучшего друга Стью и сестры Кейт, которая вот-вот выйдет замуж за совершенно неподходящего человека. Джози не может этого допустить и сделает все возможное, чтобы предотвратить катастрофу. «Спасая» сестру, Джози много узнает о своих друзьях и близких, о любви и о себе самой.

---

– Да, было бы мило, – отвечает мама. – Насчет меню есть какие-то пожелания?

– Спагетти, – радостным дуэтом отвечаем мы с Кейт. Спагетти – коронное блюдо нашей семьи на любой праздник, не подразумевающий подачи на стол гигантской туши какого-нибудь животного. Многим это блюдо покажется недостаточно изысканным, но ведь они не пробовали мамин домашний соус. Тетя Пэт уговаривает маму наладить продажу этого соуса, и в ответ ее лицо озаряет едва заметная тень улыбки. Чтобы добиться от мамы такого бурного проявления чувств, надо затронуть чувствительную струну ее души.

К концу ужина, когда мы уже вволю насладились перечислением невероятных (хоть и несколько абстрактных) достоинств Пджефффа – восхитительный, гениальный, образованный, гениальный, восхитительный, – пришло время утвердить программу Особого Семейного Ужина в пятницу.

– Ты сегодня останешься ночевать? – спрашивает папа у Кейт, сверяя наручные часы с ходиками на кухонной стене. На тайном языке Шериданов это значит: можешь оставаться, можешь уходить, но решать нужно сейчас.

– Она остается, – отвечаю я за сестру, хватаю ее за руку, и мы бежим вверх по лестнице в мою комнату.

Я прыгаю на кровать, складываю ноги по-турецки, поправляю очки и говорю:

– А теперь выкладывай мне все, что не рассказала родителям про Пджефффа.

– Я рассказала все, – Кейт роется в моем ящике для пижам и вытаскивает оттуда две ночнушки, которые когда-то сама мне подарила. Я указываю на синюю, и на долю Кейт остается бордовая.

– Ест ли он зеленые овощи?

– У Джоффа очень утонченный вкус в еде, – отвечает она, снимая слой за слоем деловой костюм. – И да, я готовила для него. И да, ему понравилось. Мы часто готовим вместе. – На минуту она задумывается. – Да, правда часто.

– Это ведь не эвфемизм для обозначения секса?

– Джози, ты что! Конечно, нет.

– А то звучит именно так. И мне это не нравится.

– Да перестань ты! Мы с Джоффом готовим вместе. Кастрюли, сковородки, все такое. Ему нравятся блюда, которые у нас получаются.

– Что ж, я, возможно, отнесусь к нему благосклонно. – Я подчеркиваю слово «возможно».

– Я уверена, что он тебе понравится. Я уже говорила, что он гений?

– Упоминала пару раз.

Она исчезает за дверью ванной и через несколько минут появляется снова. Выглядит она словно чирлидерша, только что вернувшаяся с футбольного матча. Даже в этот поздний час волосы ее уложены практически идеально. Я рассеянно тереблю свои волосы, собранные в хвост, но Кейт тут же хватает щетку и приказывает мне повернуться спиной. Я охотно подчиняюсь.

Она снимает резинку с моих волос и начинает их расчесывать, а я снимаю очки и аккуратно кладу их на тумбочку. Первое, что я помню из детства, – это как Кейт меня причесывает. Мне тогда было три с половиной, а ей почти четырнадцать. Мы говорили о птицах. Мне было интересно, почему они не замерзают зимой и не падают на землю с тяжелым стуком. Кейт сказала, что ангелы спускаются с неба и греют птиц своими крыльями. Но почему птиц не греют их собственные крылья, ответить не смогла.

– Полагаю, ты хочешь допросить меня по поводу Джоффа, – говорит она. Я такая предсказуемая, что злость берет.

– Нет, – отвечаю я. – Это его я хочу допросить.

– Эх, Джози! – смеется Кейт.

– Предупреди его до пятницы, что у меня к нему есть тридцать семь вопросов.

– Всего тридцать семь? Почему бы не округлить до сорока?

– Потому что количество вопросов не играет никакой роли. У меня их столько, сколько нужно.

– Ты серьезно?

– Да.

– И что у тебя там за вопросы?

Я поворачиваюсь к ней лицом:

– Например, если он будет ежедневно уступать беременной женщине место в автобусе, а потом узнает, что на самом деле она не ждет ребенка, а притворяется, чтобы женить на себе своего дружка, то продолжит ли он уступать ей место? И расскажет ли обо всем ее бойфренду?

– Это один вопрос или два?

– Один. Из двух частей.

– Хмм. А ведь хороший вопрос. – Она вращает мою голову, чтобы было удобнее расчесывать. – Задай его Джоффу обязательно. Уверена, он ответит просто гениально.

Последнее слово мы произносим хором. Я рада, что сижу к сестре спиной, а то она бы увидела, как у меня на лице расползается ухмылка.

– Какие у него есть недостатки? – спрашиваю я.

– Никаких.

– Так не бывает, и ты сама это знаешь.

– Ну, значит, я их не замечаю, потому что все остальное в нем просто идеально.

– То есть можно сказать, что ты слепа к его порокам?

– И очень этому рада. Это и называется влюбляться. Не замечать того, что не имеет значения. Ну что, ты довольна ответом?

– Нет, потому что мне нужно знать, что ты подразумеваешь под тем, что не имеет значения.

– То есть как я понимаю, что важно, а что нет?

Я выключаю свет и забираюсь под одеяло.

– «Не имеет значения» в смысле «читает допоздна» или в смысле «ковыряет в носу и весь покрыт огромными волосатыми бородавками»?

– Покрыт бородавками? Ох, Джози… – Она хихикает. – Нет, нет.

– Он горбун? Волосы, как у тролля?

– Ни то, ни другое.

– Гуммозный сифилис?

– Спокойной ночи, Джози. – Кейт чмокает меня и отворачивается в другую сторону.

– Болезненный интерес к чревовещанию?

– Нет.

– Приступы неукротимого поноса? Подгузники? Он носит подгузники для взрослых? Носит, хотя они ему не нужны? Такие вещи, знаешь ли, лучше не игнорировать, а?

Кейт накрывает голову подушкой. Я расплываюсь в улыбке и прижимаюсь к сестре покрепче. Зря Стью обвиняет меня в том, что мне не нравятся ухажеры Кейт. Как они могут мне не нравиться, когда из-за них случаются вот такие моменты? Надеюсь, она больше никогда не будет одинока.

Глава 3

После уроков Джен Ауэрбах несется к моему шкафчику и заводит разговор, начиная его с середины. Ее широко распахнутые карие глаза улыбаются даже тогда, когда сама Джен серьезна. Будто она все время ожидает каких-то потрясающих новостей. Мне всякий раз даже неловко, что мне нечем ее порадовать.

– Вот на таком расстоянии от моего лица, – сообщает она. – Представь, он был вот на таком расстоянии.

Между ее указательным и большим пальцем сантиметров пять.

– Ох, как же потрясающе он пахнет. Не знаешь, почему от этих красавчиков всегда так приятно пахнет? То есть, смотри, если бы он пах застывшим жиром от пиццы, я бы точно подумала, что хочу пиццу прямо здесь и сейчас, вместе с ним.

Я мысленно перевожу слова на язык Джен: она говорит о Джоше Брандстеттере, главном красавце нашего класса. Они с Джен сидят вместе на химии, с тех пор как в январе учитель определил соседей по парте методом случайного подбора. Когда ее имя вытащили из огромной пробирки, Джен изо всех сил делала вид, что ей все равно, но равнодушие и Джен Ауэрбах – это вещи совершенно несовместимые.

Мы с Джен, школьные дылды, дружим с седьмого класса. Мы, а еще Эмми Ньюэлл и пара других волейболисток. Я, благодаря маминому ДНК, самая высокая в команде, но играю хуже, чем Джен и Эмили. Я уже пообещала проголосовать за них на следующих выборах капитана и помощника.

– А что вы сейчас делаете на химии?

– Понятия не имею. Какую-то чушь. Но главное, что нам приходится сидеть совсем рядом, – она снова демонстрирует мне большой и указательный пальцы, – иначе плохо видно.

– Но ты же даже не знаешь, на что нужно смотреть!

– Ни малейшего представления. Я просто переписала из его тетради. Слишком была занята: нюхала, как он пахнет.

– Кто пахнет? – спрашивает Эмми Ньюэлл, вклиниваясь в разговор и в пространство между мной и Джен.

– Джош Брандстеттер, – отвечает последняя.

– Как он пахнет?

– Как застывший жир от пиццы, – говорю я. Джен улыбается, а Эмми, сморщив нос, спрашивает:

– По-твоему, это приятный запах?

– Нет. Это была шутка, – поясняю я.

– Что-то я не догоняю, – говорит Эмми, и Джен вкратце объясняет ей, в чем дело.

– Прикольно, – безо всякого энтузиазма отзывается Эмми.

Я беру пакет со спортивной формой. Эмми тоже занимается бегом, поэтому она ждет меня, чтобы вместе пойти в раздевалку.

– Ой, Джен, слушай, – говорю я, запирая шкафчик. – Чуть не забыла. Я не смогу встретиться с тобой в Истоне в пятницу.

Истон – это модный торговый центр, в котором (и рядом с которым) тусуется почти вся молодежь в городе до тридцати. Для меня вылазки туда – это лихорадочная беготня по разноцветному лабиринту с флуоресцентными лампами, гремящей музыкой и бесконечным потоком незнакомцев. Изредка этот бег прерывается минутами блаженного отдохновения, когда мы с друзьями подкрепляемся газировкой и кренделями из ресторанного дворика. Еще мне нравится обратный путь в машине Джен, когда все обсуждают нашу вылазку. Слушая их, я узнаю, хорошо мы повеселились или нет.