Журнал «Космопорт» - журнал фантастики «Космопорт» 2015 № 1(14)

• Название: журнал фантастики «Космопорт» 2015 № 1(14)
• Автор: журнал «Космопорт»
• Издательство: Минар
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015

В номере:

Станислав Лем о… «9. РОБЕРТ ШЕКЛИ» — великий фантаст рассуждает

Дэвид Блейк «МОЕМУ ОТЦУ» — послание в никуда

Брюс Голден «СЛЕПАЯ ВЕРА» — хроника великой экспедиции

Сильвия Спрук Ригли «ПИСЬМО ОТ ЛЮБЯЩЕЙ МАТЕРИ» — с релятивистской точки зрения

Алексей Жарков «ВЕЧНЫЙ МЯУ» — что я должен вспомнить?

Андрей Диченко «КОГТИ И ПОЛОСЫ» — расчёт и интуиция

Владимир Марышев «БАТАРЕЙКА» — жизнь по закону Ома

Михаил Деревянко «ВИЗИТ АНТИПОДОВ» — ты — моё второе «я», а я — твоё

Лора Мун «ДОРОГОЙ!» — история одной покупки

Екатерина Бакулина «МОДИФИКАНТЫ» — в ногу со временем

Сергей Криворотов «ОТЧЁТ С ЗЕМЛИ» — чужой среди своих

Алексей Зайцев «ПОРТРЕТ ДЛЯ КЕНГУРУ» — художника обидеть легко…

Ольга Денисова «ЗА СТЕКЛОМ» — однажды тёмной-тёмной ночью…

Геннадий Авласенко «КТО МЫ: ВЕРШИНА ЭВОЛЮЦИИ ИЛИ ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ТУПИК?» — двигаемся ли мы, или стоим на месте?

---

А что если нет только меня?

Отправить

Андрей ДИЧЕНКО КОГТИ И ПОЛОСЫ

Андрей Диченко родился в 1988 году в Калининграде. С 1990-х живет в Беларуси. Белорусский русскоязычный писатель и журналист, редактор минского журнала «Я». Автор книг «Минское небо», «Ты — меня», «Плиты и провалы». Автор нескольких коллективных сборников, изданных как в России, так и в Беларуси. Рассказы автора публиковались в белорусских, российских, азербайджанских и израильских литературных журналах.

На каждой встрече Заказчик предельно серьёзен. Мне приходится делать вид, что я внимательно слушаю то, о чём он говорит, наморщив лоб. У Заказчика в голове только цифры и их бесконечное увеличение. Мне же мир видится пропущенным через мегабайты программного кода. Существование, расположенное в промежутке между строчками на чёрном экранном фоне.

Заказчик — это биологическая форма прогрессии, разрастание которой — залог её продолжительной жизни. Мне же его одутловатое лицо видится цифрой ноль, а густые брови — двумя чёрными единицами, расположенными строго горизонтально. Алый рот этого человека коротко пытается изложить суть, вокруг которой мысли формируют методы:

— Есть площадка закрытых сетевых аукционов. Действует по принципу скрытых ставок тех, кто крутит деньгами, помещёнными в виртуальный оборот. Каждый из участников не знает, кто и сколько поставил, поэтому набор цифр диктуется исключительно интуицией. Я не люблю всё, что связано с интуицией. Мне нужно знать, кто и сколько поставит, чтобы брать выгодно целые заводы и фабрики. И ты мне в этом поможешь. Я уверен, ты сможешь помочь.

Заказчик всегда говорит конкретно и без метафор. После его объяснений нет необходимости задавать вопросы. Он ничего не говорит про оплату, но она всегда внушает и поступает без задержек. Всё что мне надо — подобрать ключ из множества цифр. Если удастся его разгадать, то система будет принадлежать нам.

На прощание этот грозный человек подаёт мне пачку иностранных сигарет. Встав на ноги, он заходит в одну из чёрных дверей, которых в этом офисном лабиринте не счесть. Пачка выкрашена в красный и чёрный. Вскрывать её совсем не надо. Она — запасной вариант на случай непредвиденных обстоятельств. У меня таких не бывает, поэтому я о ней практически не думаю.

* * *

Мы живём в большом городе, где дышать на закате дня тяжело, а относительно тихо становится только глубокой ночью. Тут много людей, большинство из которых выглядят уставшими и просто бредут по своим делам. Они похожи на театральные манекены, которых нарядили, как кукол, в вещи с электрическим подогревом и управляют ими с помощью дистанционных пультов по строго заданному алгоритму. Совсем немногие интегрированы в виртуальное пространство. Здесь они безликие, но заметные. Шум модемов и отсвечивание мониторов облагораживает наши лица невидимым глазу свечением.

Бесконтрольное общество новой эпохи — это мы. Непонятно как, но в тёмном подземном переходе, среди резких запахов и мусора мы узнаём друг друга. В разбитых троллейбусах на окраинах спальных микрорайонов мы чётко видим своих. В очередях, среди недовольных, плачущих и наполненных тихой злостью молча стоят виртуальные солдаты никому не подконтрольной кибернетической гвардии.

В реальности мы никогда не разговариваем.

* * *

— Есть мнение, что скоро начнётся большая охота. В схронах полно людей, которые говорят про странные потоки, забивающие каналы мегабайтами какой-то сорной информации. Её пытаются ловить и строят гипотезы, что это какой-то фоновый шум на предельных частотах. Говорят, это результат какого-то проекта из теневой сети. Типа, кто-то его своровал, но теперь не знает, что с ним делать, поэтому и разбрасывается. Кто-то очень большой и сильный потерял что-то важное, а десятки наших пытаются это расшифровать. Но у всех результат один — канал забивается звуковыми волнами из неопознанного источника.

В моей квартире, кроме тонкого матраса, который долгими зимами спасает от холодного дощатого пола, только разное оборудование. Антенны, мониторы, десятки системных блоков и несколько километров проводов всех цветов радуги, из которых Сетевик вяжет наши виртуальные крепости. Мы живём вдвоём с Сетевиком. Я не знаю, как его назвали родители в той, другой стране. Здесь, в нашем виртуальном мире, он взял себе прозвище Сетевик. С тех пор так всем и представляется. Его внешность ничем не примечательна. Издали он похож на заросшего и вполне безобидного студента. Чаще всего он находится в пространстве закрытой комнаты. Летними днями в ней особенно жарко. На двери, ведущей в царство Сетевика, висит табличка с надписью «Машинное отделение». Он своровал её на одном заводе, который новые власти страны попросту закрыли.

Сетевик ничего не понимает в сёрфинге среди потоков информации, но зато досконально знает, как сделать подключение в киберпространство полностью анонимным, без возможности выследить нас.

— Самое главное — изолировать твою операционную систему. Ты можешь и не подозревать, как она ненароком отправит какой-нибудь сигнал, по следу которого мужчины с грубыми руками выследят тебя и перекроют тебе доступ в сеть надолго.

Сетевик взволнован, как и многие другие наши собратья, посвящённые в операции из совершенно иной плоскости:

— Я наткнулся на поток информации в нашей замкнутой цепочке. Ты в курсе о чём речь. Это действительно звук, который нашему ухо не слышен. Подняв диапазон звучания, я получил полнейший шум. Как будто испорченный телевизор, ревущий в комнате одинокого глухого пенсионера. Или ревущий трактор в замкнутом пространстве. Цифровая каша. Совсем ничего непонятно. Мешанина из всего, что только можно совместить. На вирус не совсем похоже. Впрочем, я в этом не сильно разбираюсь. Надо найти источник. Нас могут вычислить.

В нашей съёмной квартире несколько экранов. Центральный монитор расположен в коридоре, где пыльно и темно. Ещё есть платяной шкаф, забитый всяким электронным хламом из прошлой эпохи. Монитор в коридоре выполняет функцию коммуникатора. На нём высвечиваются самые важные сообщения из ленты. Сетевик говорит, что всё больше и больше проверенных людей перестают обновлять информацию о себе. Ему кажется, что либо они сбежали, либо запропастились не по своей воле. Или же звуковые волны — это подобие маршрута, по которому к собратьям приходят незваные гости.

* * *

Аукцион состоится через несколько дней. В нашей квартире пахнет кофе и сыростью. Сетевик отключает один модем, вместо него подключает другой. В такие минуты его не надо отвлекать. В его голове вся сеть представлена целостной картиной. Необдуманно брошенные слова злят его. Мониторы обновляются каждые несколько секунд. Сетевик ничего не понимает в виртуальной письменности, а я устал. Подушечки пальцев болят от непрерывных ударов по клавиатуре. Они превратились в металлические напёрстки. Наверное, я скоро совсем перестану их чувствовать.

Пока я пытаюсь внедриться в систему, Сетевик что-то читает, а потом бубнит. Судя по словам, которые он как бы проглатывает, он взволнован и не знает, что делать. Я же привык к тому, что этот человек знает всё.

— Тут пропадают люди. Пишут про звуковые сигналы, а потом про них ничего не слышно. Все кланы говорят, что рассылается какая-то дрянь. Кто-то предполагает, что это может быть связано с бинауральными ритмами. Это когда твой мозг слышит как бы воображаемые звуки… Которых нет.

Когда я спрашиваю у него, что из себя конкретно представляют эти ритмы, Сетевик несколько минут молчит, тщательно пытаясь подобрать слова. Я даже отвлёкся от системы, устройство которой уже полностью сложилось в моей голове, осталось только найти лазейку.

— Понимаешь, есть такая теория — с помощью звука можно влиять на людей. Или взять под контроль. Или спровоцировать на что угодно. Запрограммировать как робота. И делать с ним всё, что угодно. Но это всего лишь гипотеза. А суть такова, что кто-то выкашивает наши ряды. Я могу ошибаться. Надо быть осторожными.

* * *

Порой мне кажется, как невидимая рука сжимает мой мозг, словно тот сделан из резины. И меня тошнит, выворачивает наизнанку, и погружает в вынужденный стазис. Кажется, это всего лишь сны. Или же реальный результат виртуальной усталости.

* * *

Дворики нашего микрорайона — уродливые, геометрически неправильные пространства, огороженные непонятно от чего заборами из чёрных потрескавшихся шин. Кажется, их десятками везли сюда из расформированной военной части, пока не вкопали намертво вокруг домов и подъездов. Среди сухих каштанов, небрежно побелённых у основания, виднеются полуразбитые беседки.

Пейзажи такие же сморщенные и угрюмые, как и люди, которые, словно первобытные дикари, передвигаются от одной норы к другой. Но сейчас и их нет. Пустыня под пеленой ночи, в которой я внезапно вижу два огонька.