Антон Жуков - Искатель. 2013. Выпуск №1

• Название: Искатель. 2013. Выпуск №1
• Автор: Антон Жуков
• Издательство: ООО "Издательство "МИР ИСКАТЕЛЯ"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2013
• ISBN: ISSN 0130-66-34

Для детей от 16 лет
Антон ЖУКОВВТОРОЙ ХОЗЯИНрассказ
Павел АМНУЭЛЬЦАПЛИповесть
Алексей ОЛИНЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТрассказ
Елена ОСОРИНАМАСТЕР СФЕРрассказ
Владимир ЛЕБЕДЕВЛЕНЬКА ПАНТЕЛЕЕВ — ПРЕСТУПНИК ИЛИ ЧЕКИСТ?

---

— В тот день, когда мы познакомились, я приходил сдавать свое очередное «творение», — с неприязненным нажимом на слове «творение» говорил Гоби, — его вернули, сказали доработать. И сейчас я жду вердикта по поводу доработок. Так что никакой трусости, только разочарование, — пожал плечами он.

— Неужели тебе не хочется творить? — удивился я.

— Хочется, — простодушно ответил он. — Только… по собственному желанию.

— Тогда соглашайся работать с нами. По собственному желанию! Ведь тебе не запретили участвовать в конкурсе? — продолжал настаивать я.

Рассказ Гоби еще больше убедил меня, что он — личность незаурядная, и мне еще больше захотелось заполучить его в триаду. Гоби помолчал немного, а потом грустно сказал:

— В день нашего знакомства я понял, что Хранители отчасти правы. Ты помнишь Эмосферу?

— Конечно, это твоя работа, как я понял?

— Да. — Он опять замолчал на минуту, словно собирался с мыслями, и наконец выдохнул: — В тот день… я подкрутил ее.

Гримаса непонимания отразилась на моем лице, но через несколько минут рассказ Гоби развеял мое недоумение. В тот день Гоби бродил по библиотеке и скучал в ожидании решения Хранителей. Проходя мимо Эмосферы, вещи, которой он когда-то гордился, Гоби подумал: а что, если поиграть с силой излучения, сделать ее больше? Он знал, что к экспонатам, даже если они и твоей руки, прикасаться не положено, но предвкушение контрастных ощущений после длительного периода скуки заставило его переступить черту. Он разблокировал сферу, произвел несколько манипуляций, тестируя излучение на себе, и результаты так впечатлили его, что он решил их записать. Гоби отлучился лишь на несколько минут, чтобы найти бумагу и карандаш для записи, и в этот злосчастный момент появился я.

Запоздалый страх слегка зашевелился в затылке: если бы Гоби пришло в голову поставить излучатель на максимум, то неизвестно, чем бы кончилось мое созерцание. Вот почему он так испугался тогда! И все же я готов был рискнуть.

— Ты ведь сделал это не специально… — полувопросительно произнес я.

И мы стали триадой.

Ежедневно мы собирались в одной из наших похожих друг на друга квартир — пустые белые стены, стеллаж с_зачехленными сферами — участницами предыдущих конкурсов и черновиками, скромный прямоугольник кровати и стеклянный, почти невидимый стол. Ничто не должно отвлекать от созидательного процесса. Мы садились за стол и начинали творить. Мы брали целое и разбирали его по кусочкам. Дробили материю, делили на мельчайшие частицы, перекраивали и лепили вновь. Разрезали пространство, выделяли молекулы, цвета, волны, радиочастоты, сгустки энергии и зародыши жизни. Мы соединяли несоединимое, разлучали инь и янь, мирили огонь и воду, экспериментировали и изобретали. По крупицам мы строили новое.

Поначалу все шло хорошо. Мы перепортили множество черновиков, но вскоре нащупали кое-что интересное. Я успешно освоил биотехнологию, и нам удалось вырастить «живую сферу».

На основе биоматериала, предложенного Лорой, мы разработали вещество, которое могло принимать любую заданную форму. Управление формой осуществлялось силой мысли, сфера могла увеличиваться в размере и сокращаться. Было забавно наблюдать, как поблескивающий серебристый цветок превращался в Лору, потом у нее вытягивался нос, расширялись бока, и постепенно, под наш хохот, она трансформировалась в огромного слона. За короткое время мы увеличили скорость преобразования, и комический эффект пропал. Но это была всего лишь база, которую нужно было развивать и наращивать, чтобы получить шедевр. Гоби придал биомассе способность отражать форму объекта, расположенного перед ней, и получилось биозеркало. Это было ново и необычно, но не исключительно: для победы требовалось что-то еще.

Постепенно мы застопорились. Лора пыталась играть с материалом, заменить биомассу на ртуть или каучук. Я предложил изменить технологию, взяться за волновое излучение или нейронные сети. А Гоби, казалось, истощился. Его идеи были вялы, мышление замедлилось, и даже когда мы творили по наитию, взявшись за руки и объединив силы интеллектов, его вклад был слаб. Мы надеялись на интуицию, озарение, и перебирали все подряд. Однажды я намекнул Гоби на нежелание делиться секретами мастерства, я чувствовал — он знает, как можно доработать сферу. Но на прямой вопрос он возмущенно фыркнул и раздраженно, с нажимом на каждое слово ответил:

— Не в этом дело. Просто ничего хорошего в голову не приходит.

И я понял, что он боится. Каждый раз, когда голова начинала работать, мозг разгонялся и приоткрывались двери таинственного, Гоби тормозил себя в страхе создать что-то, что уже один раз поставило его на границу добра и зла. А может быть, за годы изощренного творчества, назло воле Совета, он разучился творить прекрасное и его талант мог произвести только очередное чудовище.

И я, и Лора — мы не раз спрашивали Гоби, что же все-таки за сферу он создал тогда, много лет назад. Что такого он мог натворить, чтобы Хранители покусились на самое святое — на свободу творчества? Но Гоби лишь виновато разводил руками и повторял, что связан договором молчания. В последние дни он только и делал, что извинялся, и дело не продвигалось.

Чтобы развеять уныние, я пошел прогуляться. Тихая широкая улица, окруженная четко очерченными зданиями, заканчивалась плоским бесцветным горизонтом. Идеальные пропорции геометрического ландшафта, обычно навевающие покой и умиротворение, на этот раз раздражали. Ступая по гладкой каменной дорожке, правильным рисунком изгибающейся то вправо, то влево, я думал о нашем мире. Когда-то он состоял из миллиона вещей и веществ, в нем было много красок, и в каждой краске миллион оттенков; в нем было много звуков, и в каждом звуке миллион тембров; было много эмоций, и глубина их переживания была так велика, что убивала людей. Мир был несовершенен и несчастен, но он развивался и постепенно становился более цельным, более сбалансированным, крайности устранялись, лишнее отмирало за ненадобностью, и, наконец, люди достигли блага и полного душевного равновесия. Они освободились от страстей, от физических нужд и теперь смогли сосредоточиться на самом ценном — на творчестве. Но мир, который мы получили в результате, — однообразен, скучен, выхолощен.

Я присел на скамейку и сказал вслух:

— Какое убожество вокруг.

По легкому колыханию воздуха я понял, что рядом со мной кто-то присел. Я повернул голову и увидел Хранителя. Складки одежды жесткими фалдами обвивали его колени.

— Добрый день, Макс, — ровным голосом произнес он.

Я поздоровался.

— Есть ли у тебя вопросы по поводу подготовки к конкурсу? — с вежливой улыбкой спросил Хранитель.

Вопрос всплыл сам собой.

— Хранитель, почему, создавая самые удивительные вещи, мы не пользуемся ими?

— Мы создаем их не для пользы, а для тренировки мозга и созерцания. Наши организмы совершенны и нетребовательны, мы не нуждаемся ни в каких вспомогательных инструментах, а созерцание доставляет наивысшее удовольствие и побуждает творить вновь.

— Но согласитесь, было бы приятно созерцать цветы не только в библиотеке, но и здесь, на улице.

— Копировать произведения искусства — значит обесценивать их, — невозмутимо парировал Хранитель. — Кроме того, строгость и минимализм внешнего окружения должны подстегивать фантазию мастера.

Хранитель выдержал паузу, вероятно, ожидая еще вопросов, но, не получив их, внезапно спросил сам:

— Как продвигается ваше сотрудничество с Гоби?

Его бесстрастное лицо не выдавало никаких эмоций, хотя вполне возможно, их и не было.

— Вы не случайно здесь, правда? — невесело усмехнулся я.

— Я еще раз хочу предостеречь вас. У Гоби непростой период в творчестве, и не хотелось бы, чтобы это повлияло на вашу карьеру. Вы талантливы. А его пик, возможно, прошел.

— И что же он такого сделал? — невинно поинтересовался я.

Еще одна долгая пауза, и я получил ответ.

— Из-за его сферы погибло много живых существ. — В поджатых губах Хранителя с трудом угадывалась скорбь. Думаю, наигранная.

И вот настал день нашего краха. Лора, повесив голову, меряла шагами прямоугольную комнату. Я валялся на кровати и периодически декламировал глупые верлибры, возникавшие в моем напряженном мозгу. Гоби сидел перед сферой — задумчивый взгляд в никуда, взъерошенная борода — и рукой катал по столу бисер, который мы ввели в конструкцию «для красоты».

— Ничего у нас не получится, ребята, — внезапно сказал он. — Простите.

Никто не удивился — я не вскочил с кровати, Лора не перестала шагать. Все чувствовали, что триада разбита, и возможно, каждый из нас уже продумывал пути отступления. Хотя о каком отступлении может идти речь, ведь мы не на войне. Гоби собрал бисерины в ладони, подбросил их вверх и ушел. В лучах полуденного солнца бусинки засверкали, как звезды, и плавно закружились вокруг сферы, окутав ее мерцающей вуалью. Лора остановилась восхищенная, а я смотрел на нее сквозь хоровод бусинок и гадал, простит она Гоби или нет.