Дэвид Холловэй - Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

• Название: Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956
• Автор: Дэвид Холловэй
• Издательство: Сибирский хронограф
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-87550-067-0

Исследование известного американского ученого посвящено одному из самых интригующих сюжетов советской истории — созданию атомной бомбы. Оно основано на большом количестве ранее не известных отечественному читателю документов и авторитетных свидетельств, которые существенно дополняют понимание этой важной страницы советской истории.

---

Министерство обороны стремилось изучить условия и тактику боя с применением ядерного оружия. На полигонах были воздвигнуты разного рода защитные сооружения, от обычных полевых сооружений до укрепленных объектов: окопы и блиндажи, многие из которых были крытыми, землянки с двойными дверьми, укрытия для вооружения и боеприпасов. Когда весной и летом солдаты прибыли в Тоцкое, им сообщили, что они будут принимать участие в ядерных маневрах, и они должны были дать подписку о неразглашении соответствующих сведений в течении двадцати пяти лет. Солдаты получили инструкции по защите от воздействия ядерного взрыва. Жуков явно беспокоился, чтобы войска не были напуганы этими мерами предосторожности. «Вы слишком запугали людей мерами безопасности, — сказал он руководителям учений после того, как во время своего посещения полигонов ознакомился с подготовкой к ним. — Придется теперь вам их “отпугивать”»[409]. Население деревень, расположенных в радиусе 7 км от эпицентра будущего взрыва, было эвакуировано; те, кто жили несколько дальше, получили инструкции о том, как вести себя после взрыва бомбы.

Утром 14 сентября в 6 часов 28 минут бомбардировщик Ту-4 с атомной бомбой на борту поднялся с аэродрома, находившегося в 680 км от Тонкого. Маршрут бомбардировщика обходил стороной города и был тщательно выверен; в степи были разложены костры, чтобы корректировать курс полета. Ту-4 сопровождали два легких бомбардировщика Ил-28, чтобы самолет не смог отклониться от заданного курса. Экипаж самолета совершал тренировочные полеты в течение месяца, сделав 13 вылетов. (Имелся еще и резервный Ту-4, который тоже совершил тринадцать тренировочных полетов.) Информация о состоянии бомбы и об условиях в бомбовом отсеке (температура, влажность и т. д.) посылалась по радио на командный пункт; Курчатов, принимавший участие в подготовке к маневрам, разъяснил, что атомная бомба — это «живое существо» и во время полета нужно контролировать ее состояние{1766}.

Эпицентр взрыва был помечен большим белым крестом. Вокруг него разместили боевую технику и материальную часть; установили там также и чучела в военном обмундировании, привезли овец, собак, крупный рогатый скот и других животных. Ближайшие к эпицентру траншеи атакующей стороны располагались на расстоянии 5 км, а большая часть траншей находилась на расстоянии 6–7 км от него. Траншеи обороняющейся стороны находились в 8 км от эпицентра. В 9 часов 20 минут Жуков отдал приказ, разрешающий сброс бомбы. Была объявлена атомная тревога, и войска разместились в укрытиях. В 9 часов 33 минуты Ту-4 сбросил с высоты 8000 м атомную бомбу «средней мощности». Она взорвалась на высоте 350 м в 280 метрах от намеченной нулевой точки (эпицентра). Взрыв уничтожил дубовый лес в радиусе 1–1,5 км от эпицентра. Крытые траншеи и ходы сообщения были разрушены на расстоянии до 500 м, открытые окопы — на расстоянии 1,2–1,3 км. Булганин и высшее командование следили за учениями с расстояния 15 км; там же находились и министры обороны и начальники главных штабов социалистических стран, включая Пэн Дэхуая и Чжу Дэ из Китая. Ударная волна сбила фуражки с голов этих старших офицеров, так что адъютантам пришлось побегать!

Через пять минут после взрыва атакующая сторона начала артиллерийскую подготовку[410]. Через 21 минуту 86 легких бомбардировщиков Ил-28 атаковали обороняющуюся сторону. В ходе маневров было сброшено около 700 тяжелых бомб. По рассказу одного из участников, «бывалые офицеры, участвовавшие в штурме Берлина, потом говорили, что такого не видывали…»{1767} Через 40 минут после взрыва специальная группа направилась к эпицентру, чтобы замерить уровень радиации. Когда началось наступление, войсковым соединениям не было разрешено приближаться к эпицентру ближе чем на 500–600 метров. После учений войска вернулись в лагерь, где подверглись дозиметрическому контролю; затем их направили в баню и сменили обмундирование.

Учения проводились, по словам тех, кто принимал в них участие, в условиях, необычайно близких к реальным. Согласно оценке высшего командования, они прошли успешно: «Были выполнены все поставленные задачи. Ядерный удар, нанесенный точно по намеченным объектам, причинил те разрушения, которые и предполагались. А воинские части, участвовавшие в этих учениях, бесстрашно пошли в район атомного взрыва, даже в его эпицентр, преодолели зоны радиации и выполнили задачи, поставленные перед частями и соединениями»{1768}. Во время обсуждения учений Булганин говорил об атомной бомбе как о важном средстве усиления боевой мощи армии{1769}. На офицеров, принимавших участие в маневрах, мощность бомбы произвела сильное впечатление, но они не сочли ее настолько ужасной, чтобы отказаться от ее применения в военное время{1770}.

В конце 1980-х годов бывшие солдаты, принимавшие участие в этих учениях, начали выступать с заявлениями о том, что получили серьезные заболевания в результате облучения, которому подверглись во время испытаний бомбы. Из района Тоцкого поступили отчеты о том, что заболеваемость раком превосходит нормальный уровень{1771}. Основываясь на имеющихся в нашем распоряжении свидетельствах, невозможно судить об ущербе, нанесенном здоровью людей. Ясно, что были предприняты меры для защиты войск и населения местных деревень, но также ясно и то, что высшее командование имело приблизительное представление об условиях, складывающихся на поле боя после ядерного взрыва, и поэтому стремилось воссоздать их во время учений.

Учения в Тоцком были засняты на пленку, внимательно изучены и выводы были учтены при создании новых полевых уставов{1772}. Полевые уставы 1955 г. ознаменовали поворотную точку в советском военном искусстве и тактике, поскольку предполагалось, что в будущей войне ядерное оружие будет использоваться как на поле боя, так и для нанесения ударов по стратегическим целям{1773}. Оснащение НАТО тактическим ядерным оружием не заставило советскую армию отказаться от планов наступательных стратегических операций на случай войны. В качестве ответной меры Советский Союз должен был изучить условия проведения операций с применением ядерного оружия[411].

После учений в армейской палатке был устроен банкет. Курчатов представил маршалам и генералам некоторых ученых, ответственных за развитие ядерного оружия в Советском Союзе. Это событие означало переход ядерных вооружений из ведения Министерства среднего машиностроения к вооруженным силам{1774}.[412] Первая серия атомных бомб поступила в арсеналы в 1953 г., но Министерство среднего машиностроения сохраняло свой контроль над ними{1775}. В конце 1954 г. ядерное вооружение впервые поступило в военные округи{1776}. Жуков решительно настаивал на передаче этого вооружения под опеку Министерства обороны, но не достиг желаемого{1777}. (Его взаимоотношения с Малышевым были очень плохими, возможно, из-за несогласия по этому вопросу{1778}.) Для решения конфликта в Министерстве среднего машиностроения было организовано новое Главное управление, состоявшее из военных, однако оружие по-прежнему охраняли войска КГБ. Вопрос контроля все еще не был решен — вплоть до конца 50-х годов, когда в Министерстве обороны было учреждено 12-е Главное управление по ядерным вооружениям.

IV

Военная стратегия менялась медленнее, чем тактика и наука ведения боевых операций. Первые признаки ревизии сталинской ортодоксии появились в сентябре 1953 г., когда генерал-майор Н. Таленский, редактор журнала «Военная мысль», опубликовал статью «К вопросу о характере законов военной науки»{1779}. Как можно судить по ее названию, статья представляла собой резюме дискуссии о военной науке[413]. Существенное значение ей придавало то обстоятельство, что автор поставил под вопрос адекватность «постоянно действующих факторов» как залога победы и утверждал прерогативы военных, считая главным предметом военной науки вооруженный конфликт (сфера действия военных), а не политический характер войны (сфера действия политиков и идеологов).

Дискуссии, которые последовали за появлением статьи Таленского, завершились в апреле 1955 г. публикацией в «Военной мысли» редакционной статьи, в которой было сделано заключение, что вооруженный конфликт, а не политическое устройство государств, является основным вопросом стратегии. Ее основной закон — закон достижения победы — еще не был сформулирован окончательно; победа характеризовалась как решительное поражение врага в ходе вооруженного конфликта{1780}. Иными словами, военные специалисты считали, что победа достигается в ходе военных операций, а не является неизбежным результатом развития истории, как об этом заявил, например, Маленков в своей речи, произнесенной в ноябре 1949 г., когда сказал, что третья мировая война приведет к разрушению капиталистической системы{1781}.