Марк Твен - Выдержал, или Попривык и вынес

• Название: Выдержал, или Попривык и вынес
• Автор: Марк Твен
• Издательство: С.-ПЕТЕРБУРГЪ.Типографія бр. Пантелеевыхъ. Верейская, 16. 1898
• Жанр: Прочие приключения

Эта книга — не исторический очерк и не философский трактат, а всего лишь рассказ о пережитом. Я описал в ней несколько бурных лет моего бродяжничества, и цель ее — развлекать читателя в часы досуга, но отнюдь не томить его метафизикой и не раздражать ученостью. Все же из книги можно и узнать кое-что: например, о любопытнейшей главе в истории Дальнего Запада, главе, которую не написал ни один из тех, кто был на месте в то время и видел все своими глазами. Я говорю о начале, росте и разгаре серебряной лихорадки в Неваде, о явлении в некотором смысле чрезвычайно интересном, единственном в своем роде для того края; ничего подобного там прежде не бывало и, вероятно, не будет и впредь.

Да, в общем и целом в моей книге немало полезных сведений. Меня это очень огорчает, но, право же, я тут ничего поделать не могу: видимо, я источаю фактические данные так же естественно, как ондатра — драгоценный мускус. Иногда мне кажется, что я отдал бы все на свете, лишь бы удержать при себе свои знания, но это невозможно. Чем усерднее я конопачу все щели, чем туже завинчиваю крышку, тем обильнее из меня сочится мудрость. Поэтому я не смею оправдываться перед читателем, а только прошу его о снисхождении.

© Марк Твен

Повесть переводилась также под названиями: «Налегке», «Пережитое».

---

Бункомбъ схватилъ свою Книгу Книгъ и выбѣжалъ изъ залы засѣданія, разсерженный до бѣшенства. Онъ назвалъ Рупа чудопризнающимъ дуракомъ и вдохновленнымъ идіотомъ. Вечеромъ, однако, онъ отправился къ Рупу, представилъ ему всю нелѣпость его приговора и увѣщевалъ его походить по комнатѣ и подумать съ полчаса времени, нельзя ли будетъ какъ-нибудь видоизмѣнить рѣшеніе. Рупъ, наконецъ, уступилъ, всталъ и началъ ходить; ходилъ онъ полныхъ два часа съ половиною и подъ конецъ лицо его просіяло, онъ подошелъ и сказалъ Бункомбу, что ему пришло въ голову, что поселокъ, лежащій подъ новымъ поселкомъ Моргана, принадлежитъ всетаки Гейду, что его право на землю не утеряно и потому, по его мнѣнію, Гейдъ можетъ смѣло начать выкапывать свой поселокъ, и…

Но стряпчій не дождался конца его рѣчи; онъ, впрочемъ, всегда былъ нетерпѣливаго и раздражительнаго характера.

Только по истеченіи двухъ мѣсяцевъ проникъ сквозь его плотную оболочку пониманія фактъ, что съ нимъ сыграли комедію.

ГЛАВА XXXV

Когда мы верхами окончательно собрались на Эсмерадьду, къ нашему обществу присоединилась еще одна личность, братъ губернатора, капитанъ Джонъ Най. Онъ обладалъ отличною памятью и замѣчательнымъ краснорѣчіемъ. Эти два качества придавали большую прелесть его разговору. Въ продолженіе всего пути, т. е. ста двадцати миль, онъ ни разу не давалъ умолкать разговору. Вдобавокъ къ этимъ способностямъ онъ обладалъ еще двумя другими природными дарованіями замѣчательнаго свойства. Одно состояло въ ловкости и проворствѣ сдѣлать и устроить все, что хотите, начиная съ проведенія желѣзной дороги, устройства политическаго кружка, до умѣнія пришить пуговицы, подковать лошадь, вправить вывихнутую ногу или посадить курицу на яйца. Другое было — сговорчивость характера и умѣнье приноравливаться ко всѣмъ обстоятельствамъ, онъ легко бралъ на себя всѣ затрудненія и заботы каждаго и каждыхъ всегда и во всякое время и располагалъ ими весело и проворно; напримѣръ, онъ всегда умѣлъ разыскать свободную постель въ гостинницѣ, наполненной посѣтителями, и всегда найти что поѣсть, даже въ самыхъ пустыхъ кладовыхъ. Встрѣчалъ ли онъ мужчину, женщину или ребенка въ дорогѣ, въ гостинницѣ или въ степи, онъ или зналъ ихъ лично, или былъ знакомъ съ родственниками ихъ. Такого второго попутчика едва ли можно найти. Я не могу воздержаться, чтобы не привести примѣра, какимъ способомъ онъ преодолѣвалъ всѣ затрудненія. На второй день нашей поѣздки, мы, усталые и голодные, подъѣхали къ одной маленькой гостинницѣ въ степи; намъ объявили, что домъ полонъ, что обѣда не найдемъ, такъ какъ нѣтъ никакихъ провизій, ни сѣна, ни овса для лошадей и что мы должны продолжать свой путь. Мы хотѣли поспѣшить и двинуться въ дорогу, пока было еще свѣтло, но капитанъ Джонъ настоялъ на томъ, чтобы немного подождать. Мы сошли съ лошадей, и вошли въ гостинницу, но никто не обрадовался нашему приходу. Капитанъ Джонъ пустилъ въ ходъ всѣ свои любезности и въ двадцать минутъ совершилъ слѣдующее: нашелъ старыхъ знакомыхъ трехъ погонщиковъ, узналъ, что когда-то ходилъ въ школу съ матерью хозяина, въ женѣ его призналъ даму, которой въ Калифорніи однажды спасъ жизнь, остановивъ сбѣсившуюся лошадь, на которой она ѣхала; ребенку проѣзжей семьи починилъ игрушку и тѣмъ пріобрѣлъ расположеніе матери; помогъ конюху пустить кровь лошади и назначилъ другой средства противъ запала; угостилъ три раза всю компанію, вынулъ изъ кармана газету, хотя старую, но для многихъ присутствующихъ новѣйшую, и сталъ читать вслухъ, сильно заинтересовавъ всю публику. Результатъ всего этого былъ тотъ, что конюхъ нашелъ кормъ для лошадей, намъ дали прелестный ужинъ, послѣ котораго пріятно провели время въ обществѣ всѣхъ, дали отличныя постели и на другой день превосходный утренній завтракъ. Когда мы уѣзжали, то всѣ насъ сожалѣли! Капитанъ Джонъ хотя и имѣлъ нѣкоторыя черты въ характерѣ не совсѣмъ похвальныя, но онъ обладалъ такими достоинствами, что ихъ легко ему прощали.

Эсмеральда во многомъ походила на Гумбольдта, но только дѣла ея шли успѣшнѣе. Собственность наша, за которую мы платили пошлины, была совершенно ничего не стоющая и мы рѣшили ее бросить. Главная жила обнаруживалась на верхушкѣ холма, вышиною въ четырнадцать футовъ, и вдохновленный совѣтъ директоровъ проводилъ тоннель сквозь него, чтобы напасть прямо на залежь. Тоннель предполагали сдѣлать длиною въ семьдесятъ футовъ, тогда какъ при устройствѣ шахты, глубиною въ двадцать футовъ, можно было достичь того же результата. Совѣтъ жилъ и существовалъ сборами пошлинъ. (NB. Этотъ намекъ немного запоздалъ, такъ какъ теперь промышленники серебряныхъ рудъ въ Нью-Іоркѣ по опыту развѣдали всѣ эти продѣлки). Совѣтъ вовсе и не желалъ достичь до залежи, такъ какъ зналъ, что въ ней столько же серебра, какъ въ мостовой тумбѣ. Это навело меня на мысль о тоннелѣ Джимъ Тунсенда. Онъ платилъ пошлины на одной рудѣ, подъ названіемъ «Далей», до тѣхъ поръ, пока не остался безъ гроша. Наконецъ, съ него снова потребовали плату для прорытія тоннеля въ двѣсти пятьдесятъ футовъ длины. Тогда Тоунсендъ самъ отправился на горы, чтобы вникнуть въ дѣло. Онъ увидалъ, что залежь обнаруживалась на верхушкѣ весьма остроконечной горы, и тамъ же увидѣлъ двухъ людей, стоящихъ у проектированнаго тоннеля. Тоунсендъ, сдѣлавъ быстро исчисленіе, спросилъ этихъ людей:

— Это вы взялись по контракту прорыть тоннель въ двѣсти пятьдесятъ футовъ въ этой горѣ?

— Да, сэръ.

— Такъ вы вѣрно знаете, что взяли на себя одно изъ самыхъ дорогихъ и трудныхъ предпріятій, когда-либо задуманныхъ человѣкомъ?

— Какъ такъ?

— Очень просто, потому что гора эта имѣетъ всего на всего двадцать пять футовъ поперекъ, такъ что остальные двѣсти двадцать пять футовъ вамъ придется устраивать на столбахъ и покрывать землею!

Совѣтъ велъ дѣла серебряныхъ рудъ весьма темно и сбивчиво.

Мы предъявляли требованія на разныя права, и на заявленныхъ мѣстахъ начинали шахты и тоннели, но никогда не приводили въ концу ни того, ни другого. Мы принуждены были дѣлать на нихъ нѣкоторую работу, чтобы удержать ихъ за собою, иначе черезъ десять дней другія компаніи могли завладѣть ими. Мы постоянно искали повсюду новыя права, предъявляли свои претензіи, немного поработаемъ на нихъ и потомъ ждемъ покупателя, который никогда не являлся. Мы ни разу не натыкались на руду, изъ которой можно было извлечь болѣе пятидесяти долларовъ съ тонны, и такъ какъ мельницы брали пятьдесятъ долларовъ за тонну работающей руды и за извлеченіе серебра, то наши карманныя деньги быстро исчезали, а другія пока не прибывали.

Мы жили въ маленькой хижинѣ и стряпали сами себѣ обѣдъ, жизнь была тяжела, хотя и полна надеждъ, такъ какъ мы не переставали ждать счастья и появленія покупателя.

Наконецъ, когда мука возвысилась до одного доллара за фунтъ, и денегъ нельзя было достать, даже подъ самое вѣрное обезпеченіе, не иначе, какъ по 8 % въ мѣсяцъ (у меня, къ тому же никакого обезпеченія не было), я покинулъ рудокопную часть и отправился заняться мельничной. Другими словами, я нанялся простымъ работникомъ на кварцевомъ заводѣ, по десяти долларовъ въ недѣлю, на готовыхъ харчахъ.

ГЛАВА XXXVI

Я по опыту уже извѣдалъ, какое тяжелое, скучное и медленное дѣло было копать, чтобы достичь нѣдръ земли, гдѣ находилась желаемая руда, а теперь я узналъ, что копать была только одна сторона этого дѣла, а что извлекать серебро изъ руды, была другая; работа тоже трудная и утомительная. Мы должны были вставать въ 6 часовъ утра и находиться при дѣлѣ до поздней ночи. Мельница эта была о шести толчеяхъ и приводилась въ движеніе силою пара. Шесть длинныхъ, прямыхъ, желѣзныхъ прутьевъ, толщиною въ человѣческую ногу, были въ нижней части своей утолщены большимъ количествомъ желѣза и стали и скрѣплены вмѣстѣ, напоминая родъ калитки; эти пруты были постоянно въ движеніи, то поднимались, то спускались, каждый отдѣльно, одинъ за другимъ, тяжеловѣсно танцуя такимъ образомъ въ желѣзномъ ящикѣ, называемымъ «батареей». Каждый такой прутъ или толчея имѣлъ шестьсотъ фунтовъ вѣсу. Одинъ изъ насъ обязанъ былъ стоять около батареи въ продолженіе всего дня, ломать молотомъ куски скалы, заключавшіе въ себѣ серебро, и сгребать ихъ лопатой въ батарею. Безконечный танецъ толчеи превращалъ куски эти въ порошекъ, а струя воды, которая по одной каплѣ попадала въ батарею, соединенная съ этимъ порошкомъ, составляла бѣлую смѣсь, напоминающую тѣсто. Всѣ мельчайшія частицы были пропущены сквозь проволочное рѣшето, которое плотно прилегало и окружало батарею, потомъ ихъ промывали въ чанахъ, согрѣтыхъ парами, чаны эти называются сортучными чашами. Всю эту массу мѣсива надо было постоянно мѣшать и шевелить. Въ батареѣ находилось всегда большое количество ртути, которая схватывала освобожденныя частицы золота и серебра и прилипала къ нимъ; ртуть клали также въ большомъ размѣрѣ и въ чаны, черезъ каждые полчаса. Множество простой соли и сѣрно-кислой мѣди прибавлялось время отъ времени, чтобы содѣйствовать амальгамаціи, уничтожая такимъ образомъ низкіе металлы, которые покрывали золото и серебро и не допускали ихъ соединенія съ ртутью. Вся эта скучная работа лежала на насъ. Цѣлые потоки грязной воды постоянно вытекали изъ чановъ, ихъ увозили въ широкихъ деревянныхъ корытахъ и выливали въ оврагъ. Трудно предположить, чтобы частицы золота и серебра могли плавать на поверхности воды, глубиною въ шесть дюймовъ, однако же, оно было такъ, чтобы изловить ихъ, клали въ корыто грубыя покрывала и разбрасывали поперекъ корыта маленькіе riffles, наполненью ртутью. Эти riffles надо было каждый вечеръ вычищать, покрывала вымывать, чтобы собрать съ нихъ драгоцѣнныя частички, но, несмотря на эту предосторожность, одна треть золота и серебра съ одной тонны скалы всегда спускалась на дно корыта и выливалась въ оврагъ, чтобы со временемъ снова быть подобранной для вторичной промывки. Ничто такъ не раздражаетъ, какъ молоніе серебра. Свободнаго времени никогда не находилось на этой мельницѣ, всегда что-нибудь да надо было работать. Жаль, что Адаму, выходя изъ рая, не пришлось идти тотчасъ же на кварцевую мельницу, чтобы вполнѣ понять всю силу своего наказанія «добывать пропитаніе потомъ лица».