Октавиан Стампас - Великий магистр (Тамплиеры - 2)

• Название: Великий магистр (Тамплиеры - 2)
• Автор: Октавиан Стампас
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Рад видеть вас в добром здравии, - усмехнулся Рахмон, глядя на Зегенгейма. - Уж не вы ли хотите сразиться с нашим непобедимым Аббасом? В таком случае - как это у вас говорят? Прими Господи его душу и да будет тебе земля пухом!

- Умар, мы давно знаем друг друга, - ответил Зегенгейм. - Скажите лучше: на что вы рассчитывали, вступив в сговор с бароном Жираром? Что в Кераке не осталось мужчин?

- Нет, - подумав немного, отозвался турок. - Я рассчитывал на то, что в Кераке нет Зегенгейма, - и, стегнув коня, он отъехал в сторону. Трубач дал сигнал к началу поединка.

Взглянув друг на друга, Аббас и Людвиг разъехались по разным концам очерченного поля. Застыв и опустив копья, они ждали второго сигнала трубы: к бою! И он прозвучал в мгновенно наступившей вокруг тишине. Умолкли сидящие на холмах сельджуки, притихли жители города, высыпавшие на крепостные стены. Зегенгейм и Аббас ринулись навстречу друг другу.

Никто из многих сотен людей смотревших на поединок, не мог бы предположить, что он закончится столь внезапно. Отсутствие копья в руках рыцаря, когда на него летит воин, вооруженный им, - почти верная смерть. Но Людвиг фон Зегенгейм рискнул пойти на этот шаг. Когда они мчались навстречу друг другу, Зегенгейм внезапно осадил своего коня, вытянулся на стременах, отвел назад правую руку с копьем и что есть силы метнул его в голову Аббаса, держащего опущенный щит. Копье было брошено с такой точностью, что вонзилось в узкую незащищенную полоску между забралом и нагрудником - прямо в горло, и вышло у основания затылка на целый локоть! В мгновение Аббас завалился на спину и грянул всем своим тяжеленным телом о землю, взметнув столб пыли. Крик ужаса, слитый в один из тысяч глоток, разнесся над близлежащими холмами. И тотчас в ответ - восторг ликования пронесся над стенами Керака.

Зегенгейм, спешившись, подошел к мертвому Аббасу, вытащил из горла копье, перерезал ремешки доспехов и приторочил их, как победитель, к своему седлу. Поспешившие к нему рыцари, окружили его от сельджуков, ощетинившись копьями, Но никто и не думал нападать на героя. Растерянность во вражеском стане была столь сильна, что многие сидели опустив головы, не решаясь поднять глаза, словно для них померкло само солнце. Надежда сельджуков Аббас - покинул их навсегда...

С этого дня, войско Умара Рахмона стало терпеть одно поражение за другим. Воодушевленные триумфом Людвига фон Зегенгейма, защитники крепости рвались в бой. Теперь целые отряды открыто, днем выезжали из городских ворот, словно отправляясь на прогулку. Но это была не прогулка - охота за разрозненными отрядами сельджуков, которые начали выходить из-под контроля Умара Рахмона. А когда среди рыцарей и латников появлялся сам Зегенгейм, в своих сверкающих, отдающих на солнце золотом доспехах, когда сельджуки видели его яркий, полыхающий на ветру плюмаж на шлеме, то они попросту в панике бежали, теряя оружие, как бежали когда-то древние ахейцы при одном виде грозного Гектора, защитника Трои. Вскоре уже совсем стало неясно: кто кого осаждает, а кто защищается? Как-то раз, ворвавшийся в лагерь сельджуков Зегенгейм, оставляя позади широкую полосу из срубленных мертвых тел, чуть не подрубил шатер Умара Рахмона и едва не захватил его в плен. Рахмон, вовремя успевший вскочить на коня, унесся в ночную мглу.

Между тем, пришло известие, что уехавший из Иерусалима Гуго де Пейн с отрядом рыцарей, предоставленных ему графом Лионом Танкредом, спешит к осажденному Кераку. Да и хитрый барон Жирар стал высовывать свой острый нос из Монреаля, и слать к Зегенгейму гонцов: не требуется ли ему его помощь?

Умар Рахмон понял: дальнейшее стояние под стенами крепости чревато для него самыми пагубными последствиями. У него оставалось два варианта - или быть наголову разбитым под городом, или сохранить войско и увести его в Дамаск, выдержав гнев Санджара. Он выбрал второе.

Керак выстоял...

Глава IV

СТАРЫЙ, НО ДЕЙСТВЕННЫЙ ПЛАН

О смертный, глянь и приобщись покоя:

Здесь рыцарь, некогда могучий, спит...

Ведь как часов дневных ни долог ряд

Колокола вечерние звонят.

Стивен Хоуз

1

Чекко Кавальканти со своим отрядом в двадцать латников проехал через Яффу, не задерживаясь в этом городе. Он шел по следу Виченцо Тропези и Алессандры Гварини. Но если бы бритоголовый генуэзец знал, что беглецы находятся в двух кварталах от той улицы, по которой проезжал его отряд, то не раздумывая пошел бы на любое преступление, чтобы достать их. То, что он способен на все, Чекко доказал еще в бухте Золотого Рога. Необузданная страсть к Алессандре, чьи голубые глаза и белокурые волосы преследовали его даже ночью, вконец затмила его разум, и Чекко, потерявший покой и сон, готов был потратить всю свою жизнь, лишь бы найти ее и обладать прекрасной генуэзкой. Его мало волновало, что она любит другого. В сознании Кавальканти Виченцо Тропези был уже мертвецом.

А Виченцо, несколько дней наблюдавший за соседним пустырем через приспущенные жалюзи окна, решил в эту же ночь предпринять еще одну попытку пробраться туда. Он уже подготовил приставную лестницу и толстый канат, по которому рассчитывал спуститься на пустырь. Выбравшись как-то на крышу своего дома, Виченцо разглядел в глубине пустыря приземистое здание, словно бы вдавленное в землю. Возле него сновали какие-то люди, слышались отрывистые команды. Три человека постоянно находились около мощных, хорошо укрепленных ворот, открывавшихся несколько раз в сутки. Утром на ослике, запряженном в тележку, приезжал старик в иудейской одежде и ермолке; вечером - ворота открывались для нескольких женщин, которых провожали в приземистое здание. Лица женщин были закутаны платками. С внутренней стороны забора постоянно прогуливалась охрана из двух человек. Предыдущим днем ворота открылись в полдень, когда из подъехавшего фургона стали выгружать какие-то небольшие ящики. Внимание Виченцо особенно привлек огромный сундук, металлический, со множеством дырочек на верхней крышке. Он был так тяжел, что его с трудом сняли с фургона шесть человек, и, сгибаясь под ношей, перетащили в дом. А сегодняшним утром ворота распахнулись для странного гостя, с седыми, непокорно торчащими в стороны волосами, которого приняли столь почтительно, словно признавали его власть. Когда этот человек подъехал к воротам и спрыгнул с лошади, Виченцо поспешил из дома и, будто бы прогуливаясь, прошел мимо, надеясь краешком глаза заглянуть за забор. Вышедший из ворот раввин, почтительно поклонился пришельцу и произнес:

- Приветствую вас, Бер. Он прибыл.

Человек, которого назвали Бером, обернулся к медленно идущему мимо Виченцо, и недовольно поморщился. Не проронив ни слова, он прошествовал за раввином, и ворота захлопнулись.

Сейчас, стоя у жалюзей, Виченцо подумал, что скорее всего пустырь служит местом пристанища контрабандистов или фальшивомонетчиков, а в прибывшем сундуке и ящиках, - их товар. Главный же у них этот незнакомец Бер, имя которого было произнесено раввином по оплошности вслух.

Виченцо почувствовал, как коснулась его плеча вставшая рядом Алессандра. Он повернулся к ней и их губы встретились.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - прошептала Алессандра. - Ты хочешь проникнуть туда, на пустырь.

Виченцо молча кивнул головой. Как утаишь свои мысли от живущей с тобой одной жизнью супруги? Алессандра сильно преобразилась за последние месяцы, и прежде всего изменился ее характер. Долгий путь из Европы в Иерусалим, кочевая походная жизнь, приключения и опасности, которые подстерегали их и в которых она принимала участие, - все это, словно порывом сильного ветра сдуло пыльцу с нежного белокурого цветка, но сам бутон с прекрасными лепестками и гибкий стебель выстояли, окрепли, закалились в этих испытаниях. Детство и наивные грезы остались там, в Генуе, в прошлом; а здесь, перед Виченцо Тропези стояла верная и преданная супруга, умеющая мчаться верхом, держать в руках легкий меч и без промаха выпускать стрелу из тугого лука, пробивая подброшенное им в небеса яблоко, - настоящая амазонка. Ни разу она не жаловалась ему на тяжести перехода, никогда не упрекнула за то, что он увез ее из отчего дома. Похоже даже, что именно такая жизнь: бурная, опасная, полная радостей и тревог, - нравилась и манила ее. И порою до сих пор Алессандра одевала мужское платье и под видом мальчика-оруженосца следовала рядом с Виченцо. Ее любили и оберегали все рыцари Гуго де Пейна, считая ее кто своей дочерью, кто - сестрой, и она отвечала им тем же.

- Я пойду с тобой, - произнесла Алессандра, кивнув в сторону пустыря.

- Об этом не может быть и речи, - твердо возразил Виченцо.

- Пойду непременно, - еще тверже сказала она.

- И не думай.

- Это решено.

- Ты останешься дома.

- Нет, нет, нет и нет! - решительно отозвалась она, наступив ему каблучком на ногу, а Виченцо, посмотрев в ее вспыхнувшие голубым пламенем глаза, понял, что спорить с супругой бесполезно.