Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4

• Название: Искатель. 2014. Выпуск №4
• Автор: Михаил Федоров
• Издательство: ООО «Книги «Искателя»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014
• ISBN: 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Михаил Федоров МЕНТОВКА (повесть)

Александр Голиков А ЗА УГЛОМ — АРМАГЕДДОН… (рассказ)

---

Эх, жизнь-житуха!.. Ученые говорят, спорят, чертыхаются о том, как сложно и вместе с тем до гениальности совершенно устроен мир. А он нет-нет, да и деранет будто наждачной бумагой по твоим же бокам. И норовит пожестче задеть, побольнее…

Оглянешься по сторонам: а ты ведь в принципе беззащитен перед любыми малыми самыми неприятностями. Еще вчера казалось, что уверенно паришь над житейскими весями, над другими людишками, с которыми связан какими-то странными нитями.

А судьбе угодно будет то подбросить тебя над другими в самый зенит, а то, как козявку малую, припечатать к земной бренной тверди. Да еще и прихлопнуть при этом. Получил свое?!

Собственно, перед законом постоянного неравновесия все равны. Остановится на уровне твоей груди перст свыше — и не спасут уже ни положение, ни чин, ни друзья… А если увильнешься сегодня, то уж назавтра обязательно придет твой черед…

Ну а пока, коли уж сыплется на тебя манна небесная, живи в самодовольной радости, пользуйся… И самое крамольное приходит в голову: может, в этом и заключен особый смысл жизни?

Когда в райотдел привезли одуревших с утра клиентов вытрезвителя, лаборанта среди них не оказалось. На все пристрастные расспросы Комлева Пустоболтов лаконично отвечал:

— Нету.

— Отпустили вечером…

— Протрезвел…

Афанасий ничего не мог понять. Он слишком хорошо знал волчьи нравы своих бывших сослуживцев. Нет, не могли они вот так за здорово живешь отпустить клиента, с которым за последние годы почти сроднилисъ. Чудной мужичок! С его появлением в вытрезвителе как-то уютно становилось даже. Он был там чем-то вроде живого телевизора…

Да и уйти домой смиренно без шапки он не мог. Такой бы шум поднял. Вот не сходится что-то, и все тут.

Вызвал Кау, недавно переведенного из роты в розыск.

— Дмитрий! — обратился к нему, пододвигая листок. — Мне вот этот с бороденкой крайне нужен.

— Афанасий Герасимыч! А я к Жанке так и ушел. Лариска стала через Папируса напирать, да только я не из таких…

— Сержант Кау! Выполняйте задание…

Ночной звонок Можарова отдавался в голове Жимина весь день. Глухие колокольца бренчали, били, гудели в его склеротических висках. Перед глазами, как не гнал от себя, все стояли те жуткие картинки с человеком, попавшим под моторку Саранчина. То, что давно таил в дальних уголках памяти, оживало в подробностях, страшило.

Вот оно! Настигло-таки. Только почему возник именно Можаров? Да черт с ним! Но угроза фуфаевского дружка и покровителя — дерьмо к дерьму липнет — не выходила из головы. Действовать надо решительно, быстро и с умом. Осушкин — так Осушкин. Раз все сходится на нем, значит, надо и клин подходящий найти. Не таких вышибали…

Лисьим своим голосом по телефону вкрадчиво убеждал начальника райотдела:

— Ты, дорогой Ильич, нас пойми. Управлению нужны такие инициативные люди. Молодой резерв… И нам, ветеранам, спокойно будет завтра уходить на покой заслуженный. В надежные руки дело передаем. Сам генерал на тебя надеется. Верит. Ты, брат, цени это… Кстати, должность-то тебя полковничья ждет… Усек?..

В капитане еще продолжало жить чувство внутреннего протеста, но слов нужных никак не находилось. В конце концов он обессиленно сдался.

— Ну раз так, то я против руководства не пойду. Нe в моем это характере. Только об одном прошу. Порекомендуйте на начальника Комлева…

— Это моего бывшего кадровика, что ли? Он паренек толковый. Лично я не против, — в голове полковника вдруг крутнулось: глаза и уши… Не слишком уж был расторопен этот мальчишка. Вот и про вытрезвительский инцидент вовремя не доложил. Но закончил мягко, почти отечески: — Приходи, сынок. Мы с тобой все обтолкуем.

Жимину не пришлось долго уговаривать генерала. Хотя тот в самом начале и попытался было возражать. Но что-то припомнив из звонка Штапина к нему, перед убедительными доводами обстоятельного своего заместителя сдался. Даже похвалил.

— Это хорошо, что ты о завтрашнем дне думаешь. Да. Молодежи надо побольше давать простора. Им еще червоточинка нутро не проела. А преступники таких боятся. Ладно. Готовь на коллегию. Будем утверждать.

Афанасий с нетерпением ожидал Кау. Тот, запыхавшись от быстрой ходьбы, с порога выпалил:

— Исчез ваш дяденька. Как сквозь землю провалился. Соседка его сказала, что посреди ночи к ней с рюкзачком забегал. Ключ оставил. Просил за батареей приглядеть: вдруг, прорвет…А когда вернется — ни словечком не обмолвился…

— Ты, служба, других оперов подключи. Кровь из носу — а найдите! Не иголка ведь… А пока доложу товарищу капитану.

Осушкин, увидя его, глуповато развел руками.

— Не знаю, что и сказать тебе. Тут такая хренация пошла. Одним словом, я уже не начальник тебе.

Комлев поперхнулся начатой было фразой.

— Не сердись, Афоня (первый раз так назвал его). Я тебя не предал. Начальство чуть ли не в приказном порядке переводит…

— А я теперь один? А эти подлецы все той же чепухой будут заниматься. Вместе ведь думали…

— А я ведь тоже своего плеча не убираю. Может, оно и к лучшему — с двух сторон их в клещи зажать?

— Я уже клещом таким побывал в управлении. Научился бумажонки всякие с левого края стола на правый перекладывать. Велика отдача! Придется теперь мне с новым начальником наше дело до конца доводить. Придет клоун какой-нибудь. Случаем не знаешь, кто?

— Клоун не клоун, но язва порядочная. Однако работать может, — рассмеялся Осушкин. — Не умею в прятки играть. Жимин сказал, что пока будешь исполнять обязанности начальника ты. А когда формальности всяческие кончатся, сам зарулишь…

Все что угодно мог ожидать Афанасий, только не это. Вспомнилось его хождение по милицейским должностям. Нелепые переводы по службе. Хоть детектив пиши. Всего и воды-то утекло — так, ручеек… А сегодня вдруг ставят во главе большого коллектива, где его все знали, но уважал далеко не каждый. Сразу же вспомнилась нагловатая физиономия Дубняша… Но уж если все сойдется, этот от меня так просто не отвертится!

Как водится, долго потом оформлял различные бумаги. Сверял их с теми, что были раньше. Старательно писал — не без внутреннего удовольствия — заявление на имя начальника управления. Отвечал, почему-то потея, на самые обычные вопросы.

Наконец настал день, когда его пригласили в райком.

Людмила Ивановна сама должна была побеседовать с ним. Ведь как-никак, а он — номенклатура!

Афанасий появился в приемной на этот раз без цветов. Внутренне он даже сожалел об этом. Секретарша повела себя как-то странно. Сделав вид, что не узнает его (Комлев палец о палец не ударил насчет ее мужа), она излишне деловито хмыкнула и молча показала ему указательным пальцем на дверь кабинета.

Людмила Ивановна, Людочка, Мила… была в хорошо пошитом платье, плотно облегавшем ее фигуру. По прическе было видно, что она совсем недавно побывала у парикмахера.

Ждала его как женщина, которая не обременена никакими служебными обязанностями. Будто и разговор у них пойдет вовсе не о делах, а о чем-то сокровенном, близком, понятном только им двоим…

По крайней мере ему показалось так. И все-таки в основном говорили о работе. О тех повседневных заботах, что цепко держали их в своей липучей паутине. И только особое яркое свечение молодых глаз выдавало их истинное отношение друг к другу. Как сейчас хотелось бы оказаться им вместе на тенистых дорожках городского парка!

Пышнотелая секретарша на золоченом подносике внесла две чашечки кофе. Афанасий пил его жадными глотками, стараясь избавиться от неприятной сухости во рту.

На прощание, все еще не решаясь переступить барьер сковывающей их неловкости, только на какое-то мгновение прикоснулся доверчивыми губами к самым кончикам ее гибких пальцев.

Фуфаев с Можаровым сидели за белым кухонным столиком, в центре которого возвышалась бутылка столичной. Рядом в никелированной мисочке алели тугие помидорчики, вытянулись пупырчатые огурчики собственного посола. На фарфоровом блюдечке цветасто лоснились ломтики ветчины.

— Мне на тебя молиться надо, Николай! Ты как тот святой, который с лошадки гадюку проткнул. Достали мы его все-таки, Осушкина этого.

— Да чего уж там, Никодимчик, — с важной снисходительностью басил Можаров. — Я это даже не ради тебя делал. А рада общих наших интересов. Ведь он что, он основной наш закон нарушить хотел. А через это и вся наша жизнь могла вкривь пойти. А мы вот, видишь, целы и невредимы. Деликатесы хрумкаем… Это не Жимин, а покойничек твой речной нас спас. Вот за него и выпьем.

Чокнулись. Поднесли граненые стаканчики к жирными губам.

В прихожей хлопнула дверь. На пороге появилась расфуфыренная, как всегда, Софа.

— Мальчики! Что я вам скажу сейчас, обалдеете, — чмокнула Фуфаева в щеку, погладила по голове мужа. — Сегодня Вертанов заезжал. Затоварился к новому году. Так вот он мне и сказал, что начальником вашего дурацкого райотдела теперь будет Комлев.