Валерия Орлова - Три страсти Петра Первого. Неизвестная сторона жизни царя

• Название: Три страсти Петра Первого. Неизвестная сторона жизни царя
• Автор: Валерия Орлова
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-386-07769-3

Несдержанный, суровый, а иногда и жестокий, Петр I, тем не менее, знал, что такое любовь к прекрасному полу. Попадая в сети соблазна, он не был способен скрывать свои чувства и становился еще более необузданным. Ему не чужды были муки ревности и раскаяния, зов страсти и тихая печаль. О его бурных и многочисленных связях ходили легенды, однако три женщины сыграли в жизни Петра особую роль. Именно им он клялся в любви, с ними был нежен, с ними же познал счастье и горечь, измену и предательство. Три чувственные истории, связанные одним человеком, великим и будоражащим воображение императором.

---

Такой Петр впервые увидел Анну. Правда тогда он еще не знал, что это чарующее создание зовут Анной. Впоследствии Петр не раз вспоминал этот миг: теплый день, солнце, девочка с блестящими волосами и хрупкими плечами на крыльце незнакомого дома.

Сердце молодого царя забилось сильнее, руки и лоб вспотели. Петр выпучил свои огромные глаза, как будто пытался побрать образ девочки, навсегда сохранить его в памяти. Он стоял, окаменев, и в тот миг, весь мир перестал иметь значение. Была только русоволосая фея, пленившая неугомонное сердце.

Алексашка подергал Петра за локоть, но тот даже не обратил на друга внимания. Так и стоял с разинутым ртом и горящими глазами.

Оказалось, что девочка была дочерью золотых дел мастера Иоганна Монса, зажиточного немца. У семьи Монс был даже свой трактир, где по выходным и праздникам устраивались пиршества.

С тех пор Петр стал частым гостем в Слободе. Как только появлялась свободная минутка, он опрометью кидался сюда, к дому Иоганна Монса, и, сидя за забором, наблюдал, выжидал, — настолько сильно ему хотелось увидеть девочку. Он уже знал, что зовут ее Анной. Иногда она появлялась, и молодой царь чуть не из кустов падал, пытаясь повнимательнее рассмотреть ее. В первый раз, когда он увидел Анну, она показалась ему задумчивой, даже печальной, но чем больше Петр наблюдал за ней, тем яснее понимал: в ней полыхает огонь. Во взоре ее временами мелькало нечто неуловимое, как будто Анна сдерживалась, намеренно не давала выхода своей энергии и жизнерадостности.

Петр, еще будучи неопытным мальчишкой, инстинктивно чувствовал в Анне необузданное женское начало. Оно еще не пробудилось, нет, но не за горами тот миг, когда девочка-фея превратится в пленительную королеву и покорит чье-то сердце. Петр, конечно, не задумывался о будущем. Он просто наблюдал. Еще не было четко оформленных желаний, не было грез, лишь неясные ощущения и размытые образы.

Бывали времена, когда Петр неделями не видел Анну: то слишком много других забав, то сама Анна как будто скрывалась от него в доме. В такие моменты он не скучал — ему хватало дел. Однако ночами, бывало, вспорхнет за окном ночная птица, подаст голос, и Петр вдруг вспомнит об Анхен, прелестнице из Немецкой Слободы.

Шло время. Петру уже стукнуло семнадцать лет. Наталья Кирилловна серчала на сына. Петр становился все более необузданным. Его буйный характер и вечная жажда деятельности никому не давали покоя: ни матери, ни приближенным, ни самому Петру. Грамоте он так и не обучился, а все только повторял: «Да кому они нужны, эти буквы да строчки! Что вы, маменька, волнуетесь». Этикет молодой царь презирал точно так же, как и грамматику. Его грубые манеры и высказывания порой поражали всех.

Мало того, Петруша, как выяснилось, не прочь был и гульнуть. Мечтал-то он, конечно, об Анхен, однако и с девками дворовыми путался, и с прачками, и судомойками, а один раз даже боярскую дочь соблазнил. Непонятно было, за что его любили женщины. Петр не отличался внешней красотой: длинный, нескладный, лицо бледное, глаза навыкате, ноги косолапят, спина горбится. Манерами приличными он не отличался, обхаживать дам тоже особо не умел. Был неловок и бешен; вечно все ронял и сносил. Но девкам спасу от него не было. Может, привлекал буйный характер царя, его необузданность и страстность. Была в нем какая-та дикая мужественность, естественность.

Однажды Алексашка, прогуливаясь по двору, зашел в конюшню и увидел картину, которая могла бы заставить покраснеть любого. Но не Алексашку, который давно привык к забавам царя. Петр, крепко прижав прачку Наташку к стене, страстно целовал ее в вишневые уста. Наташка тихо постанывала, а рука молодого царя медленно ползла вверх по бедру девушки.

Алексашка, помедлив минутку, лишь усмехнулся, пожал плечами и удалился, оставив голубков наедине.

Все эти связи были кратковременными, однако были отношения и более серьезные. Однажды Петр, шатаясь по Москве, увидел девушку в красном летнике. Щечки у нее были, что спелые яблоки, губки, маленькие и алые, напоминали спелую клубнику, синие глаза манили. Длинная русая коса была украшена красными и голубыми лентами. Девушка, видно, принадлежала к состоятельной семье. Она осторожно и с любопытством выглядывала из кареты. Петр толкнул Алексашку и кивком головы указал на красавицу. Друг понимающе улыбнулся и произнес:

— Знаю, кто она. Видел уже, и не раз. Хороша, слов нет. Дочка боярина Лакритского. У него еще лавка с тканями на Аршинном.

— Хороша, — протянул Петр, поедая глазами девицу. — А звать ее как?

— Аксинья. Что, оприходовать хочешь?

— Дурак! — воскликнул Петр, но Алексашку сложно было провести: уж он-то всегда знал, когда царь сердит, а когда просто придуривается.

Не прошло и недели, как разразился скандал. Злой, весь красный, боярин Лакритский явился к государыне Наталье Кирилловне жаловать на Петра. Нос боярина, похожий на картофелину, гневно подрагивал, толстые губы кривились. Оказывается, Петр соблазнил его единственную дочь. Он влез через окно в спальню к Аксинье и, пробыв там всю ночь, утром хотел сбежать. Да не успел. Мать, пришедшая в то утро будить дочь пораньше, застала молодых в неподобающем виде и подняла ор на весь дом. Прибежал испуганный отец в ночном колпаке и, завидев коварного змия, не признал в нем царя. Схватился за дубину. Петр же, взъерошенный и сонный, прямо как был — в чем мать родила, успел выпрыгнуть в окно и унесся.

Вся Москва, естественно, прознала о случившемся. Женщины потешались над Аксиньей и ее матерью, мужчины посмеивались над Петром, а втайне завидовали — Аксинья была признанной краса вицей.

Наталья Кирилловна, услышав обо всем, пришла в неописуемый ужас, сделала сыну выговор, но это не помогло. Не было на Петра управы.

Наталье Кирилловне пришлось срочно принимать решение. Аксинью, печальную и опозоренную, срочно отправили к родственникам в Воронеж, где через несколько недель выдали замуж за местного торговца скотом, Красноухова.

Петр недолго горевал из-за потерянной «возлюбленной».

Потом была еще старшая дочь боярина Складова, Анастасия, маленькая, худенькая егоза с длинным носом. Впоследствии никто не мог понять, чем она прельстила молодого царя. Анастасия не была ни красива, ни умна, да и характером обладала далеко не сахарным. К ней царь, кажется, привязался сильно. Много ночей он провел у нее, пока родители догадались, что к чему, и тоже сослали дочь в другой город. На этот раз Петр несколько недель ходил, словно в воду опущенный.

Был он привязан и к Лизке, прачке, которая по первому требованию ублажала его ласками, всегда была нежна и приветлива. Петр бессовестно наслаждался ее прикосновениями и много часов провел в ее объятиях.

— Сашка, а помнишь, как мы лазили в баню за девками подглядывать? — как-то спросил Петр.

— Как такое забудешь… — улыбнулся Алексашка.

Той же ночью друзья напились так, как еще ни один сапожник в Москве не напивался. Погорланили, как обычно, а затем, совсем обезумев от скуки, направились к бане, как несколько лет назад, когда были еще глупыми мальчишками. Только раньше их забавы были безобиднее.

Петр, шатаясь, приблизился к деревянной двери и громко постучал тяжелым кулаком. Внутри затихли.

— Отворяйте… девки! — закричал Петр. — Царь пришел…

Алексашка, сам едва стоявший на ногах, поддерживал государя, как мог.

— Отворяйте, или плетей захотели?! — продолжал надрываться Петр, бухая кулаком по дереву.

В ответ — тишина. Девки испуганно затаились.

— Лучше по-хорошему, а то… ить… его ж как понесет… — пробурчал Алексашка, едва не падая носом вперед.

Петр вдруг разозлился:

— Ах, вы, шалавы, не хотите… Ну ладно. Я ж церемониться не стану.

Царь повернулся и кривой походкой побрел в сарай. Затем вернулся и, потащив за собой Сашку, приказал взять огромное полено. Сашка послушно поднял один край, а Петр ухватился за другой. Так они и вернулись к бане. Внутри все еще было тихо.

— Сашка, подсоби… — пробурчал Петр и как треснет с размаху краем полена по двери.

Девки испуганно завизжали, поняв, что задумал Петр.

В течение нескольких минут царь с Сашкой отчаянно долбили бревном о дверь. Ничего не получалось. То ли были слишком пьяны и сил не хватало, то ли дуб попался крепкий.

Запыхавшись, Петр и Сашка отступили. Потом попробовали снова. На этот раз дверь поддалась.

Петр, красный как рак, а за ним Сашка ворвались в баню. Нагие девки с визгом и проклятиями кинулись врассыпную. Царь пытался поймать хоть одну, но их розовые, покрытые пеной тела выскальзывали из рук.

Наконец Петру удалось схватить кого-то. Это оказалась Варвара, дворовая девка. Она мыла полы и убирала комнаты.

Петр зарычал и опрокинул Варвару на скамью. Она орала и вырывалась что есть мочи. Царь стал целовать ее лицо, руки, голую грудь, приговаривая: