Эдвард Брайант - Блеф

• Название: Блеф
• Автор: Эдвард Брайант
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71209-0

Сюжет пятого тома альтернативной вселенной «Диких карт» разворачивается в Нью-Йорке 1986 года. И без того зыбкое спокойствие мрачных и опасных улочек Джокертауна нарушено войной между Мафией и бандой «Призрачный кулак». Когда насилие выходит из-под контроля, даже обладающие сверхчеловеческими способностями Тузы и Джокеры вынуждены спуститься под землю и развязать свою собственную войну против сил загробного мира!

Впервые на русском языке!

---

Корделия моргнула. Ей показалось, что она увидела за столиком в задней части зала Сент-Джона Лэтхэма. «Лэтхэм и Штросс», любые бабки хороши, чьи бы они ни были, подумала она. Проблема лишь в том, что Лэтхэм, похоже, смотрел именно на нее.

Вздохнула, когда погас предпоследний PSA и оператор двинула вперед «Луму». Камера проехала перед сценой, сделав съемку панорамы, а потом сфокусировавшись на сцене.

– И… поехали! – сказала женщина в микрофон. Пожалуйста, снова мысленно взмолилась Корделия.

– Привет, Лаббок! – сказал Бадди Холли присутствующим и пятистам миллионам зрителей, незримо присутствующим по ту сторону камер. Зрители заулыбались.

Джек тоже улыбнулся, глядя со своего места у края сцены. Ему пришлось сесть на корточки, чтобы не получить по голове камерой, которая каталась туда-сюда по рельсам. Боль с методичным упорством пронзала ему живот, и он не знал, как долго сможет сидеть в таком положении. Понял, что сейчас ему больше всего хочется просто лечь. Хочется отдохнуть. Уже скоро, мрачно подумал он. Буду отдыхать, сколько влезет. И хорошо.

Холли сыграл первую ноту и скользнул пальцами по струне. Волшебное прикосновение Бадди Холли. Может, теперь это и стандартная техника игры, но три десятилетия назад оно возвестило о революции.

Ди-и-и-ки-ий зверь…

Легкое заикание никуда не делось, но ни один из зрителей, купивших билеты, еще ни разу не слышал этой песни Бадди Холли.

Когда опустится луна, Когда иссякнет любовь,
Я постучусь в твою дверь. Прошу, пусти меня вновь…

Джеку это показалось похоже на старые песни Дилана. Может, с оттенком Лу Рида. Но, по большей части, это был чистейший Бадди Холли.

Ди-и-и-ки-ий зверь…

Он почти завывал.

Джек понял, что с тем же успехом он мог плакать.

Когда мои друзья, Сердцевина моя,
Не могут стоять, И все, что было во мне, Продали по сходной цене…

Он действительно плакал.

Я пища диким зверям.
И я знаю это сам…

«Телекастер» Бадди Холли плакал. Не от жалости к себе, но в искренней печали.

Без любви, без друзей
Навсегда…

Джек очень любил музыку, но боль была невыносима. Не в силах больше терпеть ее, он встал и тихо ушел. Пропустил выход на бис.

Корделия заранее готовилась к выходу на бис, последнему в концерте, когда на сцену должны были выйти все музыканты и взяться за руки. Моргнула, посмотрела повнимательнее и поняла, что Бадди Холли едва не падает ничком, стоя на сцене и внимая аплодисментам, последовавшим за последней его песней. Она была достаточно близко, чтобы разглядеть нездоровый румянец на его лице. Холли пошатнулся. О боже, подумала она, он же болен. Он сейчас упадет.

Но он не упал. Будто румянец на лице превратился в волну жара, прокатившуюся по его телу с ног до головы. Что за чертовщина, подумала Корделия.

А потом волна пошла по всему телу Бадди Холли. Ореол преобразующейся энергии охватил его тело. Он выставил перед собой «Фендер Телекастер», и произошло нечто невообразимое. Стальные струны стали податливыми, будто плавясь, отошли от ладов и вытянулись, словно цепочки серебристых искр. Захлестнулись вокруг опор камер и ламп рампы, будто змеи.

Иллюзия, подумала Корделия. Или телекинез. Струны гитары образовали огромное переплетение, вроде «кошкиной люльки». Бадди Холли поглядел на них, потом на свои руки. Медленно поднял голову и поглядел вверх. Похоже, Холли видел нечто, чего не мог увидеть никто другой. Улыбнулся, а потом улыбка превратилась в радостную ухмылку.

И он начал танцевать. Сначала медленно и осторожно, но потом все быстрее и быстрее. Холли кружился по сцене, а зрители смотрели на него, разинув рты.

Она уже видела такой танец. Или похожий. Корделия вспомнила. Виунгар. Она видела танец юноши-аборигена, глубоко в Сновидении, далеко в пустыне, в сердце Австралии. Это был танец шамана.

Холли ухмылялся все шире. Прыгал и кружился. У «Орущего» Джея Хокинса и Джеймса Брауна не вышло бы лучше. А потом Холли прыгнул вперед, в искрящуюся серебристую сеть.

Закружился, и его правая рука оторвалась, в запястье. Хлынул алый дым. Среди зрителей кто-то ахнул.

Холли продолжил танец. Другая рука. Правая рука, по локоть. Левая нога, по колено. Алый дым изогнутыми струями разлетался в стороны, будто пламя с огненного колеса.

Корделия осознала, что к ней обращаются.

– Может, рекламную паузу дать? – напряженно спросила женщина-оператор.

И Корделии вдруг все стало ясно.

– Нет, – сказала она. – Нет. Оставьте. Транслируйте все.

Бадди Холли кружился внутри сплетения искр. Полностью распался на части. Толпа сначала зашепталась, потом послышались крики.

– Господь всемогущий, прямо как с Малышом Динозавром, – услышала Корделия голос Полли Реттиг.

– Нет, – вслух сказала Корделия в ответ. – Это шоу. Смерть и воскрешение. Это просто… просто шутка. Зрелище.

– Зрелище? – переспросила Реттиг. – Он… убивает себя.

– Я так не думаю, – сказала Корделия. – Он преображается, но не умирает. Шаманские штучки.

От Бадди Холли остался лишь торс, лишенный рук и ног. Он выкатился на сцену. Остальные части тела лежали вповалку. Подымались клубы алого дыма. В разные стороны били потоки искр.

Зрители смотрели, не понимая, как на это реагировать.

Кучка рук и ног зашевелилась. Кости начали заново соединяться в суставах. Мышцы и связки снова обматывали их. Руки и ноги снова обтянула кожа, и они снова приросли к телу.

Бадди Холли стоял перед ними целый и невредимый. Он, правда, был уже не совсем прежним. Этот Бадди Холли был более подтянут, исчезли пояс жира на талии и мешки под глазами. Его волосы снова стали черными и сверкающими, без седины. Кожа стала гладкой, без единой морщины.

Зрители начали аплодировать. Радостные крики становились все громче, давая выход напряжению, в котором люди только что пребывали.

– Такое охренительное шоу раз в жизни увидишь, – сказал кто-то позади Корделии.

Гитара тоже вновь стала единым целым. Холли с легкостью поднял «Телекастер» и свободно держал его в руке. Он получил то, что хотел, подумала Корделия.

– Он стал шаманом, – сказала она вслух.

– Бадди Холли и «Шаманы», – сказал голос позади нее. – Зашибательское имечко. После всего этого оно будет раскупаться, как нижнее белье «Фаун Холл». Господи, этот Холли может хоть в президенты баллотироваться.

Корделия обернулась и увидела, что все это говорил человек из ICM. Она холодно на него посмотрела и снова повернулась к сцене. Новое существо, которым стал Бадди Холли, ободряюще улыбнулось ей.

А потом он поднес руку к струнам гитары, и они задрожали, будто входя в резонанс с сердцами всех зрителей.

Звук, поняла Корделия. Спусковой механизм для перехода в состояние повышенного осознания. Вот где сила рок-н-ролла. И Бадди Холли, возродившийся человеком силы, стоял перед ошеломленными слушателями и играл «Любовь не исчезнет», лучше, чем когда-либо в своей жизни.

Это дурное предзнаменование, подумала Корделия.

Выскользнув в переулок из задней двери «Дома смеха», Джек почувствовал, что болен и телом, и душой. Надо мне было остаться, подождать, когда Бадди выйдет на бис, подумал он. Но Бадди и так отлично справился.

Раздался скрежет, когда что-то нечеловечески огромное двинулось по асфальту. Джек резко остановился. Тень, темнее тьмы в переулке, упала на него.

– Я прикинул, что вечеринка партии педиков, такая, как эта, привлечет сюда всех моих маленьких друзей, – сказал Дубина. – Но даже не надеялся, что первым из этих ублюдков окажешься ты.

Безо всякого намека его огромная правая рука полетела вперед, ударив Джека в голову и припечатав к кирпичной стене дома.

Джек почувствовал, как что-то сломалось, кость или хрящ. Он не знал. Все, что он знал, это то, что свет, каким бы тусклым он здесь ни был, меркнет в его глазах. Он желал уйти в темноту, но не сейчас и не таким способом. Попытался сопротивляться. Чувствовал, как Дубина поднял его и крепко обхватил. А потом выдернул ремень и стащил брюки.

– У меня есть небольшая штука для тебя, Джек, напоследок. Которая тебе понравится. Уверен, твоя племянница Корделия в нее вцепится, когда я до нее доберусь.

Джек с трудом пытался окончательно прийти в себя. А потом почувствовал, что сунул Дубина ему промеж ягодиц. Внутрь него. Давя и разрывая. Ничто еще не делало ему так больно. Ничто!

– Маленькую девочку я оставлю на потом, – сказал Дубина.

Боже, подумал Джек, сквозь мучительную боль. Корделия.

– Оставь ее в покое, ублюдок крысы, свинья!

– Палки и камни, – сказал Дубина и визгливо хихикнул, – но лишь Фэтмэн может причинить мне боль…

Он толкнул, и Джек закричал.

Где же другой, в отчаянии подумал Джек. Мысли спутались от немыслимой боли. Ты мне нужен. Я должен превратиться. Еще раз. Просто, чтобы убить этого сукина сына.