Лев Остерман - Римская история в лицах

• Название: Римская история в лицах
• Автор: Лев Остерман
• Издательство: Издательство «О. Г. И.»
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-900241-46-7

Лица... Личности... Личины... Такова история Рима в своеобразном изложении Льва Остермана: автор анализирует деяния ярких, необычных личностей — политиков, поэтов, полководцев, — реконструируя их психологические портреты на фоне исторического процесса. Но ход истории определяют не только великие люди, а целые группы, слои общества: плебс и «золотая молодежь», жители италийских провинций и ветераны римской армии, также ставшие героями книги. Читатель узнает, как римляне вели войны и как пахали землю, что ели и как одевались, об архитектуре и способах разбивки военных лагерей, о рынках и театрах. Читатель бродит по улицам и рынкам, сидит в кабачках и греется в термах, читает надписи на стенах и слушает, как беснуется и замирает, низвергает кумиров и ликует вечный город. Читатель воочию видит благородные лики и гнусные личины, следит за формированием истинно римского великого характера, ставшего идеалом в веках для лучших сынов России и Европы...

=================================

Памяти Натана Эйдельмана

=================================

---

Сколь неприглядная и даже отвратительная картина предстала перед тобой, читатель, в этой главе! Решения сената диктуются то страхом, то ненавистью, то высокомерием — и всегда во вред интересам государства. Цицерон то поддерживает Октавиана против Антония, то призывает Брута, чтобы обуздать молодого Цезаря. А тот от смертельной вражды с Антонием легко переходит к союзу с ним против Брута и Кассия. Антоний то заключает соглашение с убийцами Цезаря старшего, то берется мстить им. И все они преследуют только свои личные интересы: борются за власть и вовсе безразличны к тому, что в междоусобных битвах льется кровь сограждан. Римские воины следуют за тем, кто больше заплатит, и готовы принять в награду дома, земли и имущество италийских союзников Рима. Проскрипции — уже не «хирургическая операция» диктатора, одержимого навязчивой идеей очищения Рима от скверны, а кровавый разгул личной мести триумвиров. Римский плебс не содрогается от зрелища их злодеяний, а предается бессовестным грабежам. Республика мертва, труп ее смердит так же, как отрубленные головы, выставленные на форуме. Среди них и голова Цицерона, одного из самых ревностных ее защитников.

На этом можно бы и закончить, но для перехода к Империи надо пройти еще один небольшой отрезок пути.

Глава IX Октавиан

Собрав благодаря проскрипциям необходимые средства для содержания и пополнения своих армий, Октавиан и Антоний переправляются в Македонию, чтобы там разбить Брута, а затем двинуться в Сирию против Кассия. Рим и Италия остаются под управлением Лепида. Между тем Брут, захватив контрибуцию, переправлявшуюся из Азии в Рим, сумел уже набрать более пяти легионов наемников. Моральные качества этого войска, по-видимому, не внушали ему особого доверия. К такому заключению мы приходим, вдумываясь в свидетельство Плутарха:

«...войско его отличалось поразительной красотой и великолепием вооружения. Почти у всех оружие было украшено золотом и серебром; на это Брут денег не жалел, хотя во всем остальном старался приучать начальников к воздержанности и строгой бережливости. Он полагал, что богатство, которое воин держит в руках и носит на собственном теле, честолюбивым прибавляет в бою отваги, а корыстолюбивым — упорства...» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Брут, XXXVIII)

От единоборства с объединенными силами противника Брут благоразумно отказался и в конце 43-го года переправил свое войско через Геллеспонт (Дарданеллы) в Азию. Он немедленно отправляет гонца к Кассию, приглашая его воздержаться от начатого было похода в Египет и соединиться для отпора общему врагу. Кассий соглашается и поворачивает свои войска на север. Оба полководца встречаются у города Смирна. Под их началом теперь 17 легионов пехоты и более 15 тысяч всадников. Кроме того, по заказу Брута в прибрежных городах Малой Азии спешно строятся военные корабли. Он намерен создать флот, способный осуществить морскую блокаду войск Антония и Октавиана в нищей Македонии, лишив их возможности получать пополнение и продовольствие из Италии морем. Стратегический план Брута состоит в том, чтобы не допустить войско триумвиров в богатую Азию, а вернуться самому вместе с Кассием в Македонию и сражаться там. Снабжение их войска с Востока будет бесперебойным, и это сулит им существенные преимущества. Кассий этот план одобряет и даже снабжает Брута деньгами для выплаты жалованья солдатам, поскольку тот истратил все свои ресурсы на строительство флота. Между двумя полководцами, несмотря на некоторые первоначальные шероховатости в отношениях, устанавливается вполне надежное согласие. Брут, как младший по возрасту и менее опытный воин (а также в силу мягкости своего характера), оказывает Кассию определенные знаки почтения.

Кстати, о характерах. Плутарх в биографии Брута, как раз в том месте, где он касается описываемых сейчас событий, делает отступление для сопоставления характеров и жизненных позиций Брута и Кассия. В преддверии завершения их совместной борьбы (и почти одновременной гибели) мне кажется уместным познакомить читателя с некоторыми фрагментами этого сопоставления:

«Кассий пользовался славою опытного воина, но человека раздражительного и резкого, который подчиненным не внушает ничего, кроме страха, и слишком охотно и зло потешается на счет друзей. Брута же за его нравственную высоту ценил народ, любили друзья, уважала знать, и даже враги не питали к нему ненависти, ибо он был на редкость мягок и великодушен, неподвластен ни гневу, ни наслаждению, ни алчности и с непреклонной твердостью держался своего мнения, отстаивая добро и справедливость. Всего более, однако, славе и влиянию Брута способствовала вера в чистоту его намерений...

Что же касается Кассия, такого горячего и вспыльчивого, так часто отступавшего от справедливости ради собственной выгоды, и сомнений-то почти не было, что он воюет, терпит скитания и опасности, ища лишь могущества и господства для себя, а отнюдь не свободы для сограждан». (Там же. XXIX)

Кстати сказать, примечательно прямо-таки пророческое замечание Брута в одном из не дошедших до нас его писем того периода, которое здесь пересказывает Плутарх:

«...Брут, как явствует из его писем, не столько полагался на свою силу, сколько на нравственную высоту. Так, когда решающий миг уже близится, он пишет Аттику, что нет судьбы завиднее его: либо он выйдет из битвы победителем и освободит римский народ, либо погибнет и тем избавит себя от рабства. «Все остальное для нас ясно и твердо определено, — продолжает Брут, — неизвестно только одно, предстоит ли нам жить, сохраняя свою свободу, или же умереть вместе с нею». Марк Антоний, говорится в том же письме, терпит достойное наказание за свое безрассудство. Он мог бы числиться среди Брутов, Кассиев и Катонов, а стал прихвостнем Октавия, и если теперь не понесет поражения с ним вместе, то вскорости будет сражаться против него. Этими словами Брут словно бы возвестил будущее, и возвестил точно». (Там же)

Прежде чем отправиться с войсками в Македонию, Кассий и Брут решают обеспечить надежность своего азиатского тыла, подчинив еще не признавшие их власть города и области, а заодно и пополнить свою походную казну. С этой целью Кассий овладел островом Родос, казнил пятьдесят его наиболее видных и опасных граждан, а все деньги, золото и серебро в храмах и у частных лиц конфисковал. Брут направился в непокорную Ликию (самый юг нынешней Турции). Ликийцы поначалу встретили его сурово. Жители Ксанфа подожгли свой город, перебили своих родных и близких, сложили их тела в костры, а затем закололись сами. Из всего свободнорожденного населения города в живых осталось лишь несколько женщин и менее ста пятидесяти мужчин. На близлежащий город Патары, также не желавший подчиниться римлянам, Брут, опасаясь того же безумия граждан, не стал и нападать. Он даже приказал отпустить без выкупа нескольких знатных женщин из Патар, захваченных случайно его солдатами. После этого патарцы, а затем и все остальные ликийцы капитулировали и доверились Бруту, который никого не казнил, а ограничился наложением весьма умеренной контрибуции.

Перед тем как обе армии направились к Геллеспонту, Кассий обратился к солдатам с большой речью. Аппиан ее подробно пересказывает. Кассий начинает с изложения предыстории и защиты справедливости их дела (включая необходимость устранения Цезаря), затем он обличает злодеяния триумвиров и призывает воинов идти на бой «за свободу на пользу только сенату и народу». В заключение же объявляет о немедленной выдаче каждому солдату по весьма внушительной сумме в полторы тысячи денариев, соответственно еще больших денег центурионам и военным трибунам, да еще ценных подарков наиболее заслуженным воинам. Осуществив таким образом «идеологическую подготовку» своего войска, Кассий и Брут выступают в поход.

Плутарх рассказывает, что в ночь перед переправой в Европу Бруту было некое видение. Вряд ли мы поверим в этот рассказ, но воспроизвести его стоит, так как он характерен для мистических представлений древних римлян и добавляет еще один штрих к легендарному облику Марка Брута.

«Была самая глухая часть ночи, в палатке Брута горел тусклый огонь. Весь лагерь обнимала глубокая тишина. Брут был погружен в свои думы и размышления, как вдруг ему послышалось, будто кто-то вошел. Подняв глаза, он разглядел у входа страшный, чудовищный призрак исполинского роста. Видение стояло молча. Собравшись с силами, Брут спросил: «Кто ты — человек или бог, и зачем пришел?» Призрак отвечал: «Я твой злой гений, Брут, ты увидишь меня при Филиппах». — «Что ж, до свидания», — бесстрашно промолвил Брут». (Там же. XXXVI)

Любопытно, с какой вполне современной логикой трезвый и несуеверный Кассий на следующий день успокаивает Брута, рассказавшего ему о своем видении: