Лев Остерман - Римская история в лицах

• Название: Римская история в лицах
• Автор: Лев Остерман
• Издательство: Издательство «О. Г. И.»
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-900241-46-7

Лица... Личности... Личины... Такова история Рима в своеобразном изложении Льва Остермана: автор анализирует деяния ярких, необычных личностей — политиков, поэтов, полководцев, — реконструируя их психологические портреты на фоне исторического процесса. Но ход истории определяют не только великие люди, а целые группы, слои общества: плебс и «золотая молодежь», жители италийских провинций и ветераны римской армии, также ставшие героями книги. Читатель узнает, как римляне вели войны и как пахали землю, что ели и как одевались, об архитектуре и способах разбивки военных лагерей, о рынках и театрах. Читатель бродит по улицам и рынкам, сидит в кабачках и греется в термах, читает надписи на стенах и слушает, как беснуется и замирает, низвергает кумиров и ликует вечный город. Читатель воочию видит благородные лики и гнусные личины, следит за формированием истинно римского великого характера, ставшего идеалом в веках для лучших сынов России и Европы...

=================================

Памяти Натана Эйдельмана

=================================

---

Прочие же, главным образом пришлые или военным путем присоединенные жители Рима, хотя и находились под защитой римских законов, ни на какие привилегии претендовать не могли. Они полупрезрительно именовались «плебеями», что означает «многие». Поначалу плебеи были лишены почти всех прав: даже права голоса в Народном собрании, даже права на семейный религиозный культ, да и сами семьи их законными не признавались. Браки между гражданами двух сословий были запрещены.

Но римляне последующих, даже отдаленных поколений знали, что среди глубоко почитаемых предков — основателей Города (патрициев и плебеев) были и беглые рабы, и чужеземцы. Поэтому во все времена римляне не питали презрения к рабам. Слово «раб» означало лишь социальное положение человека, а не его более низменную природу. Раба можно было заставить работать, но измываться над ним считалось недостойным. Нередко рабы становились фактически членами семьи и даже друзьями своих владельцев. Очень часто хозяин отпускал некоторых своих рабов на волю — по завещанию или еще при жизни, за умеренный выкуп. Вольноотпущенники пользовались ограниченными римскими правами. Нередко они бывали богаты и влиятельны. Их дети становились уже полноправными римскими гражданами.

Так же терпимо относились римляне к поселению в их городе выходцев из других стран, сравнительно легко предоставляли им римское гражданство, а позднее не возражали против распространения прав этого гражданства на жителей отдаленных городов, областей и даже на целые народы.

Наконец, еще один элемент легенды об основании Рима наложил отпечаток на психологию римлян последующих эпох. Я имею в виду эпизод со спасительным вмешательством жен-сабинянок в битву своих родичей с мужьями-похитителями. Хотя, как и повсюду в древнем мире, римская женщина в раннюю эпоху была совершенно бесправна, римляне с самого начала культивировали в домашнем быту глубокое уважение, даже почитание матери семейства — «матроны». В доме она, как правило, была полновластной хозяйкой. Кстати, домашних рабов, да и вообще рабов в раннем Риме было очень немного — главным образом проданные в рабство должники.

Цари — преемники Ромула

Легенда утверждает, что после смерти Ромула, процарствовавшего сорок лет, в течение последующих двух веков в Риме сменилось шесть царей. Первые три из них — сабиняне. Нума Помпилий — миролюбив и благочестив. При нем не было войн, он приохотил римлян к земледелию, а главное — основал и канонизировал римскую религию. Тулл Гостилий, напротив, воинственен. Он разрушил Альба-Лонгу, а ее население «депортировал» в Рим. Анк Марций воевал с прочими латинянами и, по примеру своего предшественника, побежденных переселял в Рим, на Авентинский холм. Он построил гавань Остию в устье Тибра и тюрьму на склоне Капитолийского холма. Туристы до сих пор почтительно осматривают ее глухое подземелье.

Следующие три царя были из этрусского города Тарквиния, о чем свидетельствуют их имена. Тарквиний Древний построил Форум и Большой цирк для конных состязаний, а воду из болот междухолмия отвел в Тибр с помощью сточной канавы. Он тоже повоевал с соседями. Сервий Туллий — сын одного из племенных царей, выросший в семье Тарквиния и женившийся на его дочери, согласно легенде, установил имущественный ценз, реформировал римское войско да и само общество. Ему приписывается также строительство новой стены, включившей в состав города все семь холмов. Остатки этой Сервиевой стены сохранились до наших дней. Тарквиний Гордый, зять Сервия, убил тестя, захватил царский трон, правил тиранически и был изгнан. Поводом для народного возмущения послужило насилие, совершенное сыном Тарквиния над женой одного из знатных римлян, Лукрецией. Обесчещенная женщина поведала о своем унижении мужу и заколола себя на его глазах. Тарквиний Гордый закончил дело осушки Форума и соседних с ним долин. Сточную канаву он убрал под землю и перекрыл сводом. С тех пор ее стали называть «Большая клоака». Он же начал и почти закончил строительство храма Юпитера на Капитолии, заложенного еще Тарквинием Древним.

Изгнание последнего царя легенда относит к 509-му году до Р.Х., с этого года начиная историю Римской республики. Уже упоминалось, что царствование этрусков в Риме современная наука считает вполне вероятным, хотя и предполагает, что их изгнание произошло позже, быть может, лишь в середине V века.

Изложение ранней истории Рима у Тита Ливия заполнено подробными описаниями многочисленных войн, которые вели римские цари. Нам они кажутся длинными и скучными, но воинственному народу римлян, видимо, были интересны. Вполне возможно, что многое в них — плод воображения историка или древних сказителей. Но уже было отмечено, что легенда об основании Города интересна нам, в частности, своим влиянием на мировоззрение римлян в последующие века. В свете этого интереса уместно процитировать из Тита Ливия описание одного знаменитого эпизода, относящегося ко времени войны римлян против жителей Альба-Лонги.

В этом эпизоде сошедшиеся для битвы войска римлян и альбанцев договорились, во избежание большого кровопролития решить судьбу сражения единоборством трех римлян, братьев-близнецов Горациев, и трех близнецов-альбанцев из рода Куриациев. Вот как описывает Тит Ливий их поединок

«Когда заключили договор, близнецы, как было условлено, берутся за оружие. С обеих сторон ободряют своих: на их оружие, на их руки смотрят сейчас отеческие боги, отечество и родители, все сограждане — и дома, и в войске. Бойцы, и от природы воинственные, и ободряемые криками, выступают на середину меж двумя ратями...

Подают знак, и шесть юношей с оружием наготове, по трое, как два строя, сходятся, вобрав в себя весь пыл двух больших ратей. И те и другие думают не об опасности, грозящей им самим, но о господстве или рабстве, ожидающем весь народ, о грядущей судьбе своего отечества, находящейся теперь в их собственных руках. Едва только в первой сшибке стукнули щиты, сверкнули блистающие мечи, глубокий трепет охватывает всех, и, покуда ничто не обнаруживает ни одну из сторон, голос и дыхание застывают в горле...

Когда бойцы сошлись грудь на грудь и уже можно было видеть не только движение тел и мелькание клинков и щитов, но и раны и кровь, трое альбанцев были ранены, а двое римлян пали. Их гибель исторгла крик радости у альбанского войска, а римские легионы оставила уже всякая надежда, но еще не тревога: они сокрушались об участи последнего, которого обступили трое Куриациев. Волею случая он был невредим, и если против всех вместе бессилен, то каждому порознь грозен. Чтобы разъединить противников, он обращается в бегство, рассчитав, что преследователи бежать будут так, как позволит каждому рана...» (Тит Ливий. История Рима. Т. 1, I, 25)

Маневр удался: преследователи растянулись и, остановившись, Гораций убивает одного за другим всех троих. Согласно обычаю, он снимает с них доспехи и во главе торжествующего римского войска возвращается в город. Но тут случается еще одно неожиданное и трагическое происшествие:

«Первым шел Гораций, неся тройной доспех. Перед Капенскими воротами его встретила сестра-девица, которая была просватана за одного из Куриациев; узнав на плечах брата женихов плащ, вытканный ею самою, она распускает волосы и, плача, окликает жениха по имени. Свирепую душу юноши возмутили сестрины вопли, омрачившие его победу и великую радость всего народа. Выхватив меч, он заколол девушку, воскликнув при этом: «Отправляйся к жениху с твоею не в пору пришедшей любовью! Ты забыла о братьях — о мертвых и о живом — забыла об отечестве. Так да погибнет всякая римлянка, что станет оплакивать неприятеля!» (Там же. 1, 26) Жестоко, но что поделаешь — героическая эпоха.

Гораций схвачен и приведен на суд к царю. За убийство сестры ему грозит казнь. Суд будет вершиться перед собранием граждан. Закон разрешает осужденному просить помилования у народа. Но к народу обращается не он, а его отец:

«На суде, — повествует далее Ливий, — особенно сильно тронул собравшихся Публий Гораций — отец, объявивший, что дочь свою он считает убитой по праву: случись по-иному, он сам наказал бы сына отцовской властью. Потом он просил всех, чтобы его, который так - недавно был обилен потомством, не оставляли вовсе бездетным...» (Там же)

Обняв сына и указывая на доспехи Куриациев, старик обращается к ликтору царя, уже получившему распоряжения о казни:

«Ступай, ликтор, свяжи руки, которые совсем недавно, вооруженные, принесли римскому народу господство. Обмотай голову освободителя нашего города, подвесь его к зловещему дереву, секи его, хоть внутри городской черты — но непременно меж этими копьями и вражескими доспехами, хоть вне городской черты — но непременно меж могил Куриациев. Куда ни уведете вы этого юношу, повсюду почетные отличия будут защищать его от позора казни!» Народ, — продолжает Тит Ливий, — не вынес ни слез отца, ни равного перед любой опасностью спокойствия духа самого Горация — его оправдали скорее из восхищения доблестью, нежели по справедливости». (Там же)