Том Шервуд - Адония

• Название: Адония
• Автор: Том Шервуд
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4031-1

После гибели родителей от рук жестоких разбойников наследница благородной фамилии, маленькая девочка по имени Адония, попадает в монастырский приют, откуда ее через несколько лет забирает главарь разбойничьей шайки Иероним Люпус, скрывающийся под личиной монаха. Окружив девочку теплом и заботой, он обучает ее военному искусству.

Адония относится к «доброму монаху» с любовью и послушанием, не подозревая, что он повинен в смерти ее родителей. Жадный до наживы Иероним Люпус узнает, что нищий плотник Томас Локк, пару лет тому назад ушедший к южным морям, вернулся богачом. Иероним Люпус решает выведать, откуда у простого плотника такое несметное богатство, и поручает это своей повзрослевшей воспитаннице, Адонии.

«Адония» – пятая книга из цикла романов популярного писателя Владимира Ковалевского (Том Шервуд) о жизни и необыкновенных приключениях мастера Томаса Локка Лея, плотника и моряка из Бристоля, и его друзей.

---

Они подружились как-то вмиг, искренне и глубоко. В одном из цейхгаузов в углу высокой стопой были сложены огромные войлочные маты.

– Что это? – спросила Адония, наваливаясь на мягко пружинящий столб.

– Войлок. Из него делают попоны для лошадей, кладут зимой на пол, чтобы ноги не мёрзли, выстилают пол и стены в пороховых погребах, чтобы подкова на башмаке случайно не выбила искры о камень…

– А можно попрыгать? – понизив голос, заговорщицки спросила Адония.

– На войлоке?

– Ну да!

– Конечно можно!

– Только и ты давай, ладно?

Они влезли на колыхнувшуюся под ними стопу и почти четверть часа, кувыркаясь, взвизгивая, хохоча, прыгали на терпко пахнущем войлоке.

– Устала? – заботливо спросил Цынногвер, когда они выходили из цейхгауза. – Конечно устала. Больше двух часов ходим. Пора нам приблизится к последней цели.

– Какой?

Цынногвер подвёл свою даму к закрытой высокой двери и, взявшись за ручку, таинственно произнёс:

– Это – самое главное помещение в замке!

И, открыв дверь, ввёл Адонию в огромных размеров кухню-столовую.

– А, Регент! – воскликнул один из колдующих возле раскалённой плиты поваров. – Что закажешь?

Их было несколько, поваров, и все в одинаковых зелёных камзолах.

– Почему все в зелёном? – прошептала Адония.

– Порядок такой, – так же шёпотом ответил её кавалер. – Чтобы повара сразу отличить от других. И, говорят, зелёный цвет вызывает аппетит.

Они прошли и сели за стоящий возле распахнутого окна прямоугольный стол, – тяжёлый, массивный.

– Что закажешь? – повторил, приближаясь, приветливо улыбающийся повар.

– Как хорошо, что, возвращаясь, всегда нахожу тебя здесь! – ответно улыбаясь, сказал ему Регент. И, посерьёзнев, добавил: – Сегодня – всё в твоей власти, мастер. Только колдуй не больше получаса – мы зверски голодны. А чтобы не тягостно было ждать, принеси пива и солёных грибков.

– Пи-ива? – взглянув на Адонию, дурашливо-изумлённо протянул повар и, подпрыгнув, развернулся на месте и убежал.

– Что такое пиво? – млея от предвкушения какого-то сюрприза, спросила Адония.

– Это, так сказать… лёгкий мужской напиток. Знаешь, зачем мужчины придумали войны и всяческие бои? Я скажу тебе. Затем, что после войн и боёв так сладко пьётся холодное пиво!

Повар принёс небольшой бочонок и объёмную глиняную миску. Сняв с бочонка крышку, он наклонил его, и через край вывалил в миску добрый пласт мокрых, скользких желтоватых грибов, смешанных с зелёными листьями и стеблями чеснока. Над столом раскатился дурманящий, терпкий лесной аромат. Выхватив из кармана завёрнутые в две салфетки приборы – спеленатые друг с дружкой ножи и вилки (стальные острия, серебряные рукояти), повар разложил их перед посетителями и ушёл.

– Я так проголодалась, – призналась Адония, не отводя сияющих глаз от небывалого лакомства.

Регент, подавая пример, нанизал на вилку круглую, толстую шляпку гриба и, не прибегая к ножу, целиком отправил её в рот. Адония мгновенно последовала его примеру, и оба, зажмурившись, разом издали долгий томительный стон.

Вернулся повар. Он принёс ещё один бочонок, в котором плавал деревянный черпак, и два позолоченных кубка. В два взмаха наполнив кубки чем-то тёмно-янтарным, он расставил их по местам и почти бегом метнулся к плите.

– Полчаса, мастер! – прокричал, как пропел, вслед ему Цынногвер.

– Полчаса, Регент! – отозвался, не оборачиваясь, убегавший.

Адония осторожно, обеими руками взяла стоявший перед ней кубок, поднесла ко рту, пригубила. Отстранила кубок, смотря как бы внутрь себя. Икнула. Регент широко улыбнулся. И вдруг, припав к краю кубка, недавняя воспитанница пансиона для благонамеренных девиц не останавливаясь выглотала почти всё содержимое.

– Эй-эй, не так быстро! – смеясь, перегнувшись через стол, Цынногвер отнял у неё кубок. – О пиве следует знать, что оно ещё и коварно!

Полчаса они время от времени вылавливали из миски по грибочку, жевали – и весело болтали, и ни о чём, и обо всём на свете. Пива Цынногвер Адонии больше не наливал, но и этого кубка ей хватило. Она так заливисто, так вкусно смеялась, что и повара, и некоторые обедающие неподалёку, улыбаясь, часто посматривали в их сторону.

– Нет, нет! – давясь смехом, пытаясь сдерживать голос, восклицала Адония, – нет, не зря мужчины придумали битвы!

Цынногвер, раскатисто смеясь, аплодировал.

– Привет, Регент! – поздоровался, подойдя, кто-то из невольно разделивших их веселье. – Когда приехал? Что за подружка с тобой?

– Приехал вчера, – махнул рукой в приветливом жесте Цынногвер. – А девочка – воспитанница патера.

Улыбку с лица подошедшего как будто стёрли. Глубоко поклонившись, он отступил и вернулся к своему месту.

Медленно приблизился повар. Он снял с подноса и поставил перед Цынногвером и Адонией две фарфоровые чашки. От чашек исходил густой пар. Цынногвер наклонился, понюхал. Поднял голову. В глазу его блеснула слеза.

– Что это? – шёпотом спросил он.

– Стерляжья уха, – так же шёпотом ответствовал повар, выкладывая на стол тяжёлые серебряные ложки.

Они вычерпали уху. Отложили ложки. Посмотрели друг на друга. Адония прерывисто вздохнула. А повар, не дав им и минутки отдыха, принёс два вертела с нанизанными на них небольшими птичьими тушками.

– А это что? – поинтересовалась, понизив голос до шёпота, в свою очередь, гостья.

– Жареный рябчик, – многозначительно ответил ей шёпотом повар. – Обратите внимание, леди. Редкая птица.

– Обращаю! – прошептала Адония, поднося ко рту отщипнутую с бока тушки янтарно-рыжую корочку.

Будуар

– Если мы ещё одну минуту останемся за столом – мы лопнем, – произнёс, отдуваясь, Цынногвер.

– Кажется, это может произойти, – согласилась Адония.

– Давай-ка сделаем перерыв и пойдём подыщем для тебя комнату. А через часок вернёмся и доедим рябчиков.

– Пойдём.

Они выбрались из-за стола и вышли из кухни. Задрав головы и прижмурясь, посмотрели на солнце. Цынногвер, наклонившись, подхватил пробегавшую мимо кошку, прижал к груди, погладил. Кошка, прижмурив глаза, заурчала.

– Кажется, в северном бастионе имеется хорошее помещение, – сказал Цыннногвер, передавая кошку Адонии. – Там мы тебя и устроим.

Они подошли к зданию в три этажа, с высокими стрельчатыми окнами и башенками, опоясанными общим балконом-галереей.

– Здесь найдётся комнатка для меня? – недоверчиво спросила Адония.

– Хорошее здание, правда? – заметил Цынногвер и решительно направился к входному порталу.

Во весь первый этаж простирался гулкий и пустой вестибюль с колоннами. Они прошли его до дальней стены (в спины им лилось вкатывающееся в раскрытые окна солнце), где двумя крыльями – влево и вправо – возносилась вверх каменная широкая лестница.

– Здесь зал, где по вечерам собираются капитаны, – пояснил Цынногвер, когда они поднялись на второй этаж. – В той стороне – маленькая оружейная мастерская, опять же в ведении капитанов, и табачная кладовая. Мы всё это осмотрим потом, а сейчас идём выше, на третий этаж.

– Здесь кто-нибудь живёт? – спросила Адония, заглядывая в первую попавшуюся им на пути комнату.

– В этом здании никто не живёт, – объяснил ей Цынногвер. – Это здание – место для встреч лучших бойцов. Капитанов. Здесь хранятся навигационные карты, табак, нуждающееся в починке оружие. Но ты можешь здесь обосноваться. Ни одна комната на третьем этаже не занята. Изредка разве воспользуются какой-нибудь те, кто засиделись допоздна.

– И мне можно здесь жить?

– Да.

– Потому, что я воспитанница патера?

– Да.

– Интересное дело. Быть воспитанницей патера – всё равно что быть капитаном!

– Именно так. Если не больше.

Они осмотрели все комнаты и дошли до углового крыла. Миновали призальный холл. Вошли в саму залу. И здесь Адония замерла. Солнце до самого дальнего уголка заливало большое квадратное помещение – шагов тридцать на тридцать. Оно было выстроено эркером, так что окна имелись в трёх стенах. Двустворчатые двери оказались такими широкими, что походили скорее на городские ворота. Слева от дверей имелся выход на балкон-галерею, а справа стояла необычайно широкая, дубовая, без всякого постельного белья, но с алым атласным балдахином кровать.

– Здесь когда-то жила королева? – едва дыша, спросила Адония.

– Замок построен лет триста назад, – задумчиво сдвинул брови Цынногвер. – Один из владельцев его был приближен ко двору. Так что не исключено.

Адония опустила на пол кошку, прошла в середину залы. Встала, раскинула руки. Подняла лицо к невиданно высокому потолку и, набрав в грудь воздуха, крикнула. Эхо тотчас прыгнуло сверху, забавно передразнив её дрогнувший голос.

– Мне правда можно будет жить здесь? – Адония уставила на Цынногвера взор сияющих синих глаз.

– Без сомненья. Видишь шнур на стене возле кровати? Потяни-ка его.