Александр Башкуев - Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4)

• Название: Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4)
• Автор: Александр Башкуев
• Жанр: Русская классическая проза

---

Первая армия в то же самое время тоже примется отступать, но так как в ней не будет "слабых" и "медленных" войск, она тоже успеет "уйти за Смоленск". А уж там...

Далее по мысли нашего Штаба начиналось самое интересное. По всем показателям мы обязаны были проигрывать эту войну. Положа руку на сердце у нас не было ни единого шанса! Но...

Идея принадлежала полковнику Коновницыну, - он первым (аж в 1810 году!) сообразил:

- "Господа, почему мы все так уперлись в белорусские дороги и Дрисский рубеж? Да, не сможем мы снабжать нашу армию к западу от Белоруссии! Но как Бонапарт собирается снабжать свою армию - к востоку от Белоруссии?!"

Ему отвечали:

- "А кавалерия?! Белоруссия непроходима для наших телег, но Бертье думает ввозить все вьючным способом. Якобинцы реквизируют по Европе в три раза более лошадей, чем у нас под седлом! Да, растянется пусть снабжения, но у Бонапарта столько вьючного транспорта..."

Тогда Коновницын сказал:

- "Так и деритесь не с Бонапартом, но - его лошадьми! Жгите сено, топчите овес, - все на борьбу с кавалерией. У нас есть новые пушки, - пусть сии пушки остановят пехоту - заставьте французскую кавалерию пробиваться к ним через наши каре. Разменивайте нашу пехоту и артиллерию на их кавалерию!"

Трудно вспоминать о начале войны. Обе австрийские, прусская, испанская, итальянская кампании развивались по одному и тому же сценарию. На окраинные провинции с "не-титульной нацией" проникали якобинские агитаторы и мутили простой люд. (А межнациональная, да межконфессиональная рознь - любимая мозоль для любой крупной страны!) В день вторжения "инородцы" "взрывались"...

Прежние враги Бонапарта пытались подавить мятежи силой, приняв решительный бой в самой гуще Восстания. Так они "увязали" в мятежной провинции, теряли кров, довольствие и фураж и лишь после того принуждались более быстрым и "сытым" противником к решительному сражению.

Но, как я уже объяснил, у нас был совсем иной план на Войну и вспыхнувшие мятежи, да кажущаяся "беспорядочность" наших действий привели лишь к тому, что противник уверился в своей безнаказанности. Армии его понеслись. Сквозь "бутылочное горло" белорусских дорог...

Отступленье имело один неприятный момент. "Ворчали старики, - что ж мы на Зимние квартиры? Не смеют что ли командиры чужие изорвать мундиры о русские штыки?!" Так записал с моих слов мой племяш и так оно было...

Простым рядовым тяжело объяснять, - почему мы так безвольно и стремительно отступаем. Это потом уже, - в 1813 году, когда мы почти на весь год "застряли" в ненавистной нам Польше, "старики" принялись говорить: "Командиры свое дело знают! Правильно, что в прошлом году мы так быстро ушли из сих мест. Голод был бы - страшней нынешнего..."

В русской истории о сем не принято говорить, но наша "победоносная" армия весной и начале лета 1813 года потеряла "с голоду" людей больше, чем за всю кампанию 1812 года - с начала войны и до Бородина! Немудрено, что перед "входом в Европу" все командующие - от Кутузова до Барклая с Дохтуровым чуть ли не молили союзников:

"Дайте нам передых! Продовольственная база Империи серьезно подорвана, - аграрное министерство думает, что у нас не хватит зерна даже на сев! А солдат чем кормить?! Мы не пойдем в Европу, пока вы гарантируете провиант и фураж!"

Северная армия не имела сих жутких проблем, ибо мы...

В отличие от Главной армии, "пухшей с голоду", мои латыши "питались с пруссаками", а у немцев на "своих" еда почему-то нашлась... Ну, не любят русских в Европе - ну, не Судьба!

Впрочем, матушка платила за "прокорм латвийских частей" той же Пруссии и разоренные Бонапартом пруссаки сплошь и рядом не кормили своих же солдат - за лишний матушкин гульден. А вот Россия опять понадеялась на "союзнический долг", да "сознательность" и хотела все - за бесплатно.

Так Витгенштейн и "геройствовал в одиночку" в Европе, пока не пришло время Лейпцига. И только там, ради "пушечного мяса сих русских", наши союзники соизволили выделить продовольствие и фураж - Главной армии...

Теперь вообразите себе, как сие выглядело бы летом 1812 года, когда Пруссия даже не смела бы и подумать, чтобы кормить нас - даже за "жидовское золото" все - вместе взятое!

Это все прояснилось потом, но в лето 1812 года нужно было успокоить солдат. Требовался "показательный щелчок" по "носу агрессора". Да такой, чтоб не пришлось задержать отступающую пехоту, иль - артиллерию. При условии подавляющего превосходства противника во всех родах войск, за вычетом егерей, да - кадровой кавалерии.

Такие обстоятельства сложились после сражения за Смоленск, - наши армии "слились в единое целое", но "слились" и армии "двунадесяти языков". В возникающей неразберихе мы "поймали рыбку в мутной воде".

Объясню чуть подробнее. Более всего Бонапарт дорожил своей Гвардией. Ей он доверял самые ответственные дела, а офицеров знал лично. Из всех советчиков Император более всего доверял мнению своего Штаба, - они готовили для него планы на решительные сражения.

И вот, - представьте себе: все эти люди хорошенечко "запылились" в дерьме военных дорог, а в Армию "вливаются" "второстепенные части" корпуса Даву, столь ценимые Бонапартом - поляки и всякие там - итальянцы, румыны и венгры...

Возникает огромная "скученность", больные и раненые... В сих случаях выбираются мелкие городки, - чуть в стороне от направления "главного наступления" и часть офицеров получает там этакий отпуск, - чтоб поправить здоровье и психику.

Таким городком как раз и был Велиж. Он располагался восточней и чуть севернее Смоленска в пределах "ответственности" сил "Главной армии". Издали (да и внутри!) городок выглядел, как игрушечка - с золотыми маковками церквей, да тенистыми, прохладными улочками.

По какой-то причине (вы уже догадались - какой!) Велиж оставлялся нами в "чудовищной спешке" и оказался совершенно никем не разрушенным. Большинство жителей, - опять по неведомой французам причине, ушли на восток с русской армией и город представлял из себя - рай для этаких "военных отпускников".

На западе - густой лес (французские квартирьеры по простоте душевной записывали: "много грибов, ягод и - прекрасное укрытие для людей в случае вражьей контратаки"), через город протекает милая речка ("полна рыбы и пляжей для отдыха и купаний, в случае внезапной атаки противника - весьма легко удержать высокий западный берег от ударов со стороны русских"), а на востоке - огромные поля с перелесками ("возможности для облавной охоты и катания на лошадях, любая атака противника обнаружится много загодя и в сей степи (они называли сие - степью!) нет ни единого рубежа, чтоб спастись за ним от удара нашею конницей"). Самое ж забавное в сем отчете говорилось в конце (впоследствии многие из историков намекали, что сие было Остережение Господа). "Согласно истории, Велиж ни разу не был взят русскими, но всегда оставлялся ими без боя, - в страхе пред возможной атакой из лесу - как сие однажды случилось в годы Ливонской войны"!

У русских много ужаснейших недостатков. Но одного у них не отнять, они очень злопамятны. Истории былых катастроф настолько откладываются в людской Памяти, что раз и навсегда в ней высекается будто на камне - "Велиж беззащитен при ударе из лесу - с западной стороны!", "В XVI веке (вообразите, - русские сие до сих пор помнят!) целая опричная армия была истреблена здесь ливонскими арбалетчиками - все до единого и война в Ливонии фактически кончилась". Но французам не интересна чужая история - за сие была и расплата...

По приказу Наполеона Велиж стал "отпускным городом" и в первый же день после этого туда получили свои отпуска до трети офицеров-гвардейцев и половины офицеров Французского Генерального Штаба. Все сии люди поехали туда - "отдохнуть пред Генеральным Сражением с русскими"...

Дело было - после Смоленска. Армии противников "слились" после этого, образуя единый фронт. Никому и в голову не пришло, что какие-то французские части могут оказаться - далеко впереди за линией фронта, иль - кто-то русский безнадежно "отстал" сзади нее. Да и странно было бы думать, - на запад от Велижа лежал густой лес, через коий попросту не могли выйти отставшие русские! (Они должны были бы спасаться по трактам!)

Мало того, - в первый же день "оккупации" кто-то из французского штаба прислал целый полк егерей "для охраны и приготовления города к приему отпускников". Полк был егерским. Он шел под развернутыми красно-бело-черными стягами (как сие часто бывает у северных немцев), а форма его была зеленой и черной. Никто (повторяю - никто!) ни разу не поинтересовался, - откуда мы и по чьему приказу здесь оказались.

Французский Штаб обрадовался, что какую-то из частей прислали охранять их "отдыхающих", а в командовании "Великой Армии" облегченно перевели дух, что Штаб обошелся "своими силами". Так выяснилось - во время следствий, проведенных по приказу взбешенного Бонапарта. Откуда появились сии документы (да еще на самом верху вражьей армии!) - Богу ведомо.