Элеонора Пахомова - Роза и Крест

• Название: Роза и Крест
• Автор: Элеонора Пахомова
• Жанр: Эротика
• ISBN: 978-5-4474-0518-2

«Роза и Крест» лишь на первый взгляд увлекательный детектив с закрученным сюжетом. На самом деле, это книга-мозаика, которую читателю предстоит складывать снова и снова. Главы представляют собой расклад Старшего аркана Таро, одна глава — одна карта. Считается, что Таро хранят в себе тайну мироустройства. Это книга о вере и безверии, о силе и слабости, об истинной и ложной любви, о Боге и Дьяволе.

Кому-то откроется больше, а кому-то — меньше. Остается начать чтение и узнать, что откроется Вам.

---

— А фамилия?

— Заславский Евгений Павлович.

— Заславский… Заславский… Что-то знакомое… Кажется, я читал кое-что из его работ, — на переносице Ливанова проступили поперечные морщинки. — Давай за профессора, чтоб земля ему была пухом. — Ливанов наполнил рюмки. — Не чокаясь.

— Хм, интересные художества… Постмодернизм? — продолжил он, приглядевшись к фото, после того как водка растеклась по горлу теплой волной.

— Экспрессионизм, блин.

— Ну, что я могу сказать навскидку? Убийца, скорей всего, буйный шизофреник, но при этом эстет, не мясник. Характер увечий очень, как бы это сказать, деликатный. Они нанесены не ради крови, а ради идеи. Ни одного лишнего надреза.

Да, Замятин уже думал об этом. Если бы не кровь, обильно пролившаяся из смертоносной раны на шее, то лежал бы профессор как живой, в нелепой позе и со звездой на груди. Судмедэксперт подтвердил, что ни побоев, ни сломанных костей, ни следов борьбы на трупе не обнаружено. Все увечья нанесены жертве уже после смерти. Смерть же его наступила довольно быстро: вжикнули профессора по сонной артерии острым предметом (может, скальпелем, может, опасной бритвой, а может, еще чем-то из той же серии), он потрепыхался минут пять, судорожно зажимая рану — и все. Очевидно, психиатр был застигнут врасплох и нападения никак не ожидал.

Несмотря на то, что Евгений Павлович Заславский имел внушительные габариты — метр восемьдесят, упитанный и крепко сбитый, чтобы отправить его на тот свет, большой физической силы не потребовалось. Ловкость рук и эффект неожиданности определили срок его жизненного пути.

— А ты знаешь, Ваня, возможно, этот убийца совсем не против того, чтобы его вычислили, — Ливанов продолжал вглядываться в фото.

— Визитки на трупе найдено не было… К сожалению.

— Зато на трупе много знаков. Это как зашифрованное письмо. Либо он действительно искренне верит в сакральный смысл этой символики, либо он хочет что-то сказать. А может, даже прокричать.

— И что же он хочет прокричать?

— Трудно сказать. Надо сначала расшифровать послание…

— Ладно, — Замятин налил еще по одной. — А теперь давай про это.

Он подвинул к Литвинову стопку распечатанных на принтере листов.

— Что это?

— Небольшие досье на клиентов профессора. Кажется, здесь должны быть персонажи, про которых ты многое можешь рассказать. Кто из них, по-твоему, способен на такое?

— Ты что, Ваня, по старой дружбе под монастырь меня подвести решил? — Ливанов прищурился, но при этом на губах его угадывалась улыбка.

«Расколется Серега, никуда не денется», — тут же сделал вывод коварный майор. Он несколько драгоценных часов потратил на то, чтобы найти в Интернете кое-какие данные о публичных персонах, обращавшихся за помощью к профессору. На каждом листе было черно-белое фото и краткие сведения из их биографий.

— Да, недостатка в клиентах у Заславского, по всей видимости, не было, — Ливанов отогнул край подборки большим пальцем и позволил листкам с шелестом опуститься на место. — Хорошо, посмотрим, кто тут у тебя.

Он начал с сортировки. В итоге по левую руку от него на столе оказалась большая часть замятинской пачки. «Этих мы не разрабатываем. Мелковаты», — последовала ремарка.

— А это всё знакомые мне лица. Теперь я вспомнил, откуда мне фамилия твоего Заславского известна. Ну что, дубль два?

Ливанов снова стал раскидывать оставшиеся листы на две стопки, было их совсем немного. Справа он сложил тех, кто, по его мнению, был вне подозрения по этому делу. Таких досье оказалось три — Замятин подметил. В руках у психотерапевта остались личности, на его взгляд, неоднозначные. Он держал перед собой два досье.

— Вот.

Он положил перед Замятиным распечатку, с которой на майора серьезно смотрел сквозь очки известный банкир.

— Перекрытый наглухо, — поставил диагноз Ливанов. — И у этого тоже тараканов, как дерьма за баней.

К майору перекочевал еще один лист с данными на не менее крупного предпринимателя, владельца агрохолдинга.

— И что с ними не так? — спросил Замятин.

— Да все с ними не так, состояния у них пограничные. Они на волосок от шизофрении, а может, уже и перешагнули эту грань. В какой момент и как именно их переклинит, одному Богу известно. Банкир этот псих, каких мало. Приступы неконтролируемой агрессии, руководящая истерика. Особо приближенных подчиненных может и об стол приложить, и пепельницей в голову запустить, и ногами отметелить. Если начинает орать, то спасайся кто может. В общем, контроля над собой у него с каждым днем все меньше. В его ближнем круге остаются лишь те, кто еще с лихих 90-х привык на волшебных пенделях летать, или те, с кем он по ряду причин хоть как-то сдерживается. Может, профессор ему сказал что лишнее? Хотя я не слышал, чтобы он увлекался чертовщиной. А для того чтобы пусть даже спонтанно такое учудить, в голове должен быть определенный набор информации.

— А он случайно ни к каким-нибудь тайным организациям не относится? Ну, например, к масонам?

Ливанов посмотрел на Замятина и хмыкнул.

— Ну, ты жжешь, Ваня! — констатировал психотерапевт с усмешкой. — Нет, этот не относится. Вот этот входит в масонскую ложу.

Он выудил из пачки «вне подозрения» листок с данными на еще одного крупного предпринимателя. Замятин его аккуратно свернул пополам и отложил в сторону.

— А что со вторым подозрительным?

— Этот, — Ливанов разглядывал бородатое лицо скотопромышленника на фотографии, его снова стало пробирать на смех. — Этот тоже перекрытый наглухо. Он, видишь ли, религиозный фанатик, причем серьезно двинутый на этой теме. Как вспомню его подвиги… — психотерапевт не выдержал и расхохотался. — В общем, на предприятиях у него работают только крещенные православные, рабочий день начинается с молебна, и все в том же духе. Недавно поувольнял сотрудников, которые находятся в официальном или гражданском браке, но при этом в церкви не венчаны. Ну, ты можешь себе представить, что у человека в голове? От фанатичной религиозности до подобного мракобесия, — Ливанов ткнул пальцем на фото жертвы, — иной раз один шаг. Он-то, вероятно, в теме бесовских происков должен хорошо разбираться. Может, и переклинило.

— А вообще забавно, — помолчав продолжил Ливанов. — Он ведь в религию ударился после того, как в секте побывал, «Аум Сенрике», кажется. Был в начале 90-х невероятный всплеск сектантства, даже Горбачева угораздило принять в Кремле главу секты «Объединенная церковь Муна» преподобного, как он сам себя величает, Сан Сен Муна. Вот и аграрий наш не устоял перед обаянием заморских вероучений. Ободрали его в этой секте как липку. Ну, это уж как водится. А потом, когда стараниями родственников его удалось оттуда выкорчевать, он на православной религии помешался, на нашем языке — заменил один костыль другим. С каждым годом ситуация с его психическим состоянием ухудшается. Но, как видишь, несмотря на дурь, предпринимательский гений его пока не подводит. Высоко поднялся мужик. Ладно, давай еще по одной. За то, чтоб в здоровом теле был здоровый дух!

Замятин разлил, они выпили. В руке Ливанова осталась пустая рюмка, он перекатывал ее в пальцах и задумчиво рассматривал прозрачный стеклянный обод по верхнему краю. Обод был округлым, гладким, но толщина стекла на нем распределялась неровно, местами прозрачная гладь походила на застывшие капли. Вращая рюмку и вглядываясь в причудливую игру света на неоднородной поверхности, на то, как по-разному она преломляет лучи электрической лампочки под потолком, Ливанов думал о чем-то своем. А потом поднял на Замятина глаза и сказал:

— Знаешь, будь моя воля, я бы всех людей в обязательном порядке отправлял к психотерапевтам лет так в восемнадцать. Или при получении первого паспорта. Устраивал бы обязательный углубленный психический осмотр перед выходом человека в большую жизнь. Ты даже представить себе не можешь, сколько у людей искажений в картине мира, причем таких, которые чаще всего мешают им жить, начисто лишают их возможности испытывать простое человеческое счастье. Люди набираются всевозможных психотравм еще до совершеннолетия и всю оставшуюся жизнь волокут на хребтине эти тюки, которые не позволяют им разогнуться и взглянуть на мир под прямым углом. Ты представляешь, как было бы круто, если бы перед тем, как зажить самостоятельной взрослой жизнью, каждый проходил бы курс психотерапии, который избавляет от искажений в восприятии реальности? Вполне возможно, что тогда человечество не узнало бы того же Гитлера или хотя бы вот этого потрошителя.

Ливанов снова ткнул пальцем в изображение убиенного профессора.

— Представляю. Но тогда психотерапевты, возможно, стали бы самыми влиятельными людьми на планете. Ведь при желании можно починить, а можно и доломать.