Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

• Название: Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
• Автор: Борис Галенин
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Военная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93675-166-0

Цусимское сражение — ключевой фактор русской и мировой истории, ее точка ветвления. Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя подробно рассмотрены все значительные боевые действия русского флота в войну 1904-1905 годов.

В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие.

Результатом проведенного расследования стал вывод, что Цусимский бой, во всяком случае его завязка — первый удар русской эскадры, является несомненной тактической победой русского флота. А Цусима в целом — победой русского воинского духа, не сломленного никакими материальными факторами.

Первыми осознали и поняли это японские адмиралы, исказив и извратив в своих донесениях и схемах правду о начале боя. В свете скрываемой до сих пор от мира правды можно понять, почему морской министр победоносной Японии — уже после Цусимы! — отчаянно подталкивал свое правительство «к уступкам во имя заключения мира».

В заключение трилогии показано истинное значение русско-японской войны в нашей истории как последней победы Святой Руси.

Книга печатается в авторской редакции.

---

18 августа 1904 года эскадренный броненосец «Князь Суворов» был освящен и вступил в строй под командованием капитана 1-го ранга Игнациуса.

Василий Васильевич Игнациус заслуживает гораздо более подробного рассказа о себе, чем возможно привести здесь по условиям места и времени. Один из наиболее опытных командиров в русском флоте, он был талантливейшим художником-маринистом. Его акварельный альбом «Русский флот» выдержал несколько роскошных изданий. В память погибших в войне с Японией русских моряков он вызвался написать несколько морских картин и икон, обещая переслать их в Петербург с возвращающимися в Россию транспортами. И командир «Суворова» с помощью одного матроса из профессиональных иконописцев все свободное время посвящал работе над этими картинами и иконами.

Капитан 1-го ранга Игнациус принадлежал к числу убежденных сторонников того мнения, что затеянный поход — отчаянное предприятие, успех которого зависит исключительно от степени содействия Николы Угодника и прочих сил небесных. Отлично зная тактику японцев всю силу своего огня сосредоточивать на флагманском корабле противника, командир «Суворова» отлично понимал, что в решительном бою его корабль и он сам будут подвергнуты максимальному риску и вероятной гибели. Но, приняв эту неизбежность, он уже ни на минуту не терял своего жизнерадостного и бодрого настроения, шутил, острил, живо интересовался мелочами корабельной жизни и матросского обихода, став хорошим противовесом суровому и подчас вспыльчивому адмиралу Рожественскому.

И как это ни парадоксально, отношения командира флагманского броненосца с Адмиралом были самые, если позволено будет так выразиться, нежные. Игнациус, сам человек чрезвычайно одаренный, был в состоянии оценить масштаб личности Командующего. Отсюда его трогательная забота об Адмирале, изнурявшем себя весь поход суточными вахтами на мостике «Суворова», не говоря о всех прочих заботах об эскадре, старание Василия Васильевича перед боем, чтобы вовремя был выполнен приказ о свозе Командующего с поврежденного корабля. Приказ — увы! — нарушенный обоими прикомандированными к «Суворову» миноносцами.

Капитан 1-го ранга Николай Михайлович Бухвостов

Об отваге и распорядительности самого каперанга Игнациуса говорить не приходится.

«Император Александр III»

Единственный броненосец Цусимы, с которого не спасся ни один человек. Этот корабль, принявший на себя весь адский огонь японского флота в самые тяжелые минуты Цусимы, стоит романов, но о нем так мало известно. Постараемся по мере сил заполнить эту лакуну. 

Мы все умрем, но не сдадимся!

12 октября 1903 года эскадренный броненосец «Император Александр III» был введен в строй с зачислением в Гвардейский экипаж под командованием капитана 1-го ранга Николая Михайловича Бухвостова.

Потомок Сергея Бухвостова, одного из первых солдат-гвардейцев Преображенского полка, которые были также первыми моряками русского флота, один из лучших морских офицеров, Николай Бухвостов, как и Василий Игнациус, в достаточно мрачном свете видел будущее эскадры.

А судьбу свою он предсказал в ответном слове на торжественном банкете, устроенном в парадно убранной кают-компании броненосца, перед уходом на Дальний Восток. После соответствующих тостов, бряцания оружием, бравурных пожеланий победы русского оружия со стороны тех, кто сам в войне участвовать отнюдь не стремился, и шумных оваций Бухвостов кратко и веско сказал: «Вы желаете нам победы. Нечего говорить, как мы ее желаем… Но за одно я ручаюсь — мы все умрем, но не сдадимся».

И Бухвостов свое обещание выполнил{146}.

По плану командования русским флотом броненосцы типа «Император Александр III» должны были быть переброшены на Дальний Восток в 1903 году, но срыв судостроительной программы благодаря предательской «экономической» политике Министерства Финансов привел к тому, что шел уже 1904 год, а три однотипных с «Императором Александром III» корабля еще даже не были готовы к приемным испытаниям, и голый корпус «Славы» стоял у стенки завода.

Гвардейский эскадренный броненосец «Император Александр III»[169]

Эти броненосцы должны были составить боевое ядро новой эскадры, но летом 1904 года в готовности находился только «Император Александр III». Остальные корабли либо достраивались, либо в лихорадочной спешке проходили подобие сдаточных испытаний.

Так что не от хорошей жизни в дополнение к четырем новым броненосцам назначались во 2-ю эскадру корабли, казалось бы, уже давно отслужившие все сроки боевого использования и уже перечисленные в учебные суда.

На общем фоне уныния, суматохи и неготовности, отсутствия дисциплины и случаев явного саботажа выгодно выделялся гвардейский броненосец «Император Александр III». С момента формирования эскадры он считался ее образцовым кораблем. В труднейших условиях капитану 1-го ранга Н.М. Бухвостову и его старшему офицеру капитану 2-го ранга Владимиру Алексеевичу Племянникову удалось сплотить офицеров и матросов в единый боевой коллектив.

Гвардия

«Броненосец “Александр III” был укомплектован офицерами и матросами Гвардейского Экипажа. Это была самая рослая и стройная команда из экипажей всех кораблей эскадры адмирала Рожественского. Элита русского флота.

При угольных погрузках во время похода “Александр III” первым оканчивал погрузку угля и многократно выигрывал денежные награды за наиболее скорую погрузку.

Матросы остальных броненосцев жаловались: “Где же нам угнаться? Разве на «ём» люди? То ж лошади!”»{147} А ведь судя по фотографиям и иным свидетельствам, тоже были ребятки еще те. Сквозь любую нынешнюю толпу прошли бы не заметив ее.

И именно Гвардейский экипаж — «этот физический цвет русской нации оказался и ее моральной элитой в самой жуткой части этого страшного боя, известного под именем Цусимского сражения!» 

Злосчастная недостача

Говоря о призах за погрузку, нельзя не упомянуть факт, не отраженный в официальной истории, но нашедший место в некоторых дневниках и воспоминаниях. Речь идет о случае якобы приписки нескольких сот тонн угля «Александром III», выявившейся обмером угольных ям 30 марта 1905 года, перед приходом эскадры в Камранг.

Капитан 2-го ранга Владимир Семенов вспоминает:

«Около часа пополудни адмирал неожиданно появился на верхнем мостике и приказал потребовать, чтобы все корабли немедленно по точному обмеру угольных ям донесли о наличии угля…

Как и следовало ожидать, все показывали на 100–150 тонн больше, чем в утреннем рапорте. Только “Александр III” что-то медлил с ответом. Сделали ему напоминание. Наконец ответил… Смотрим — ничего не понимаем… Заработал семафор: “Нет ли ошибки в сигнале? Вы показываете на 300 тонн меньше, чем утром!” Увы! — оказалось, что этот сигнал совершенно верен, что ошибки в нем нет…

Мне было тяжело, почти жаль смотреть на адмирала. Он, не раз даже по пустякам выходивший из себя, теперь не проронил ни слова… Как-то сгорбившись, судорожно ухватившись руками за поручень, он стоял на крыле мостика, из-под сдвинутых бровей пристально всматриваясь в сигнал, трепавшийся на ноке фор-марса-реи “Александра”, словно не веря глазам…

Пояснения, данные по семафору, не оставляли места никаким сомнениям. Мы ответили: “Ясно вижу”. “Александр” спустил сигнал. Адмирал точно очнулся, махнул рукой и пошел вниз…

31 марта в бухте Камранг грузили уголь, чем особенно было рекомендовано заняться “Александру”»…{148}

Возможно, что у адмирала Рожественского был план идти во Владивосток без остановки, не заходя в бухту Камранг и не ожидая эскадры Небогатова. Срыв этого плана и объясняют традиционно нехваткой угля на «Александре».

Об этом же говорит в своих записках лейтенант Витгефт:

«Подходя к Камрангу, произошел факт крайне важного значения… а именно случай с “Александром III”. Адмирал, как потом говорили, не найдя транспортов и эскадры Небогатова, решил идти прямо во Владивосток, рассчитывая дойти с запасами угля на наших транспортах и на судах. К тому же не пришли зафрахтованные с углем пароходы Гинсбурга, и не было об них никаких известий.

Для всего этого адмирал сигналом потребовал показать точное количество угля на судах и, о ужас: “Александр III” показал на 600 с лишком тонн меньше, чем по утреннему рапорту. После этого ходили слухи, что именно из-за “Александра” и отчасти “Суворова”, у которого тоже неожиданно оказалась нехватка в угле, — меньше, чем на “Александре”, но все же нехватка, — идти прямо во Владивосток не представилось возможности, и Рожественскому поневоле пришлось отказаться от этого. Кто знает, чем бы тогда окончилось дело — неизвестно, но во всяком случае не хуже “Цусимы”, так как это вышло наихудшее, что даже нельзя было и предполагать»{149}.