Марлена Зимна - Высоцкий, которого мы потеряли…

• Название: Высоцкий, которого мы потеряли…
• Автор: Марлена Зимна
• Издательство: Издательство НГОНБ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-88742-120-9

К сожалению, настоящая книга это не только рассказ о том, что удалось разыскать в государственных, муниципальных и частных архивах разных стран, но и о том, что безвозвратно потеряно. О том, что вне всякого сомнения существовало и являлось частью творческого наследия Владимира Высоцкого, но в силу разных причин не сохранилось. Высоцкий, которого мы потеряли, не менее важен, чем Высоцкий, которого удалось сохранить, ибо то, что безвозвратно утрачено, напоминает нам о том, что еще можно спасти. Пока не поздно.

---

договорились?" Мы действительно сняли на следующий день фрагменты из спектакля (и овации после него). К сожалению, не так много, как нам бы этого хотелось, так как плёнку тогда экономили…

Фрагменты из спектаклей "Гамлет" и "Добрый человек из Сезуана", снятые польскими телевизионщиками наш музей искал в архиве Польского телевидения двенадцать лет. К счастью, они сохранились. Сегодня эти кадры хорошо известны. Они включены в документальные фильмы замечательных московских режиссёров Александра Ковановского и Игоря Рахманова (из Творческого объединения "Ракурс").

Запись интервью с Владимиром Высоцким, взятого редактором телевизионной передачи "Пегаз" Петром Шимановским (Piotr Szymanowski), до сих пор не удалось найти…

Инцидент со штанами

В мае 1980 г. в театральной редакции Польского телевидения (TVP) проходила стажировку Гражина Гурска (Grazyna Gorska — монтажёр, на её счету также несколько киноролей):

— В мае 1980 года я проходила стажировку в театральной редакции TVP. С грустью приходится констатировать, что редакция не позаботилась о составлении графика для стажёров, поэтому меня запихивали то в одну, то в другую съёмочную группу. Так как в редакции много тогда говорили о прибытии в Варшаву Театра на Таганке и о планах авторов передачи "Просцениум", связанных со съёмками во время фестиваля Варшавские международные театральные встречи, я стала умолять их, чтобы они взяли меня с собой на спектакли "Гамлет" и "Добрый человек из Сезуана". Они отгоняли меня, как назойливую муху, понятное дело, я была всего лишь стажёром, которого никто не хотел брать на свою голову, толку от меня было мало, наоборот, я была для них пудовой гирей на ногах. Но в один прекрасный день, утром, начальник производства сообщил мне, что буквально через пятнадцать минут я нужна буду Янэку Бухвалъду, так как ему срочно надо ехать в Театр оперетты, ибо Высоцкий прилетел в Варшаву, и мы будем уговаривать его, чтобы он согласился дать интервью для программы "Просцениум". К тому же, надо было обсудить детали интервью с Любимовым.

В Театре оперетты мы сняли общие планы (театр, афиши и т. п.), если мне не изменяет память, начальник производства отправил меня с отснятым материалом на Площадь повстанцев, в лабораторию (Площадь повстанцев — Plac Powstaricow Warszawy — одна из главных площадей в центре польской столицы, в квартале Srodmiescie. Именно там находилась лаборатория Киноагентства польского телевидения TVP — laboratorium Agenq'i Filmowej TVP, Plac Powstaricow Warszawy 7 — прим. авт.), где обрабатывали пленку. Досъёмку к передаче снимали тогда кинокамерой, с использованием светочувствительной пленки. Начальник производства добавил, что никаких занятий в рамках стажировки у меня в этот день не будет, и что я могу вернуться на репетицию "Гамлета", если у меня возникнет такое желание. Разумеется, оно тут же возникло, и я вернулась в театр. Я немного опоздала, в зрительном зале было темно, поэтому, чтобы никому не мешать, я присела на корточках у стены. Я жадно вглядывалась во всё происходящее на сцене. Внимательно смотрела на знаменитый движущийся занавес, на Любимова, и, конечно же, на Высоцкого. Насколько я помню, репетировали не весь спектакль, а только его фрагменты. Иногда это были буквально "намёки" на те или иные сцены. Любимов постоянно подходил к актёрам с замечаниями. По полной программе сыграли лишь сцены с Высоцким (может быть, специально для фоторепортёров?). Если бы не неожиданный инцидент с брюками, я бы запомнила лишь своё восхищение игрой, минималистической, но столь много говорящей, сценографией (ох, уж этот занавес!) и переводом Шекспира на русский язык. Я была столь увлечена сценическим действием, меня переполняли такие эмоции, вызванные осознанием того, что собственными глазами мне довелось увидеть нечто воистину великое, чрезвычайно важное и исключительное, что я не обращала внимания ни на зрительный зал, ни на журналистов, хотя смутно помню, что в зале сидели какие-то люди (их было совсем немного, помню, что среди них был Ольбрыхский, я видела его потом в фойе). В зале присутствовали также фоторепортёры. Инцидент со штанами я запомнила очень хорошо. Я была тогда убеждена, что Высоцкий играл не в костюме, а в собственной одежде: в джинсах, точнее, даже в вельветовых брюках, и в свитере с большим вырезом (я запомнила волоски на груди артиста). Брюки треснули сзади, когда Гамлет зацепил ими торчащий гвоздь, в сцене на кладбище. Я запомнила слова Высоцкого: "Соединённые штаны Америки рассоединились". Были ещё какие-то шуточки на эту тему. Не помню, чтобы Высоцкий накричал на костюмершу. Она сразу же прибежала и заверила, что приведёт брюки в порядок. Всех очень развеселил этот инцидент, я не помню никакого крика, никакого напряжения.

Высоцкий абсолютно не производил впечатления больного человека, наоборот, во время репетиции он был в прекрасной форме и в хорошем настроении, много шутил. После репетиции, когда мы ждали в фойе, когда к театру подъедет машина съёмочной группы, Высоцкий вышел из зала и говорил с Ольбрыхским (я слышала, как они говорили о банкете, который должен был состояться по окончании спектакля), проходя мимо нас, он на мгновение остановился и обратился к нам: "Ну что, устали, бедняги? Я тоже немножко устал". Это было очень мило с его стороны. Тогда я видела его не издалека, он стоял буквально рядом со мной, и никаких признаков болезни я не заметила. Именно поэтому известие о его смерти стало для меня шоком. Я никак не могла поверить, что буквально двумя месяцами раньше в нём было столько силы, столько энергии, он был таким бодрым, улыбающимся, и вдруг его не стало. В мае 1980-го я не только не знала о его болезни, но и ничего странного в его поведении не заметила. Я слышала, что он пьёт, но кто тогда не пил. Особенно в России. Особенно артист такого ранга, как Высоцкий… В общем, я и представить себе не могла, что спустя два месяца Высоцкого уже не будет, а вскоре Таганка останется ещё и без Любимова, который не сможет вернуться с Запада. Только в начале девяностых годов я посетила могилу Высоцкого на Ваганьковском кладбище, чтобы проститься с Володей…

Володя был очень застенчив!

Французский поэт Атанас Ванчев дьо Траси (Athanase Vantchev de Thracy /род. в 1940 г./) принадлежит, безусловно, к тем друзьям Владимира Высоцкого, о которых так называемая широкая публика почему-то совсем не знает.

Между тем, именно он сочинил одни из самых проникновенных строк о Владимире Высоцком, откликнувшись на смерть своего собрата по перу стихотворением "Et nous nous effayons… (A Vladimir Vysotsky)", использовав в качестве эпиграфов строки из стихотворении Сергея Есенина ("До свиданья, друг мой, до свиданья…") и Франсуа Вийона ("Баллада о повешенных").

2-го сентября 1980 года он прощался со своим русским другом словами:

Прощай, мой друг,
Итак, в назначенное Ангелом время
Мы стираем, словно резинкой,
Древо жизни без смерти
Без сквернословия!
Жди меня там,
Нерушимый, нежный, лёгкий.
Жди, улыбаясь,
Бессмертный в тени ветвей!…
Володя
Володя
Снаружи, синие и эфирные,
Изящно волнистые горные хребты
Берёзы и пихты
Русский язык!

(Athanase Vantchev de Thracy, Paris, 02.09.1980)

Впрочем, это лишь небольшой отрывок из его стихотворения, посвящённого В. Высоцкому.

Атанас Ванчев дьо Траси автор почти 50 поэтических сборников, лауреат многих международных призов. И настоящий интернационал. Он подолгу жил за пределами Франции (сам он родом из Болгарии) — два года провёл в Сирии, два года в Тунисе, год прожил в Саудовской Аравии, больше года в Мавритании, по полгода провёл в Иордании и Марокко. Изучал арабский язык. Очень увлёкся изучением испанского. Владеет не только французским и болгарским, но и английским, итальянским и русским языками. Даже не знаешь, какой язык выбрать для общения с ним. Наше общение началось с английского. Атанас Ванчев дьо Траси находился тогда в Марокко. Он быстро и охотно откликнулся на мою просьбу рассказать о встречах с Владимиром Высоцким, об истории их знакомства. И я сразу же поняла, что имею дело с человеком чрезвычайно наблюдательным и тонким. Его общение с русским собратом по перу проходило в основном в Русском клубе в Париже (Атанас был в то время его президентом). Но встречались они и в Москве. По крайней мере дважды Владимир Высоцкий ночевал у Атанаса в Париже. По-видимому, предвидев моё удивление, почему Владимир Семёнович ночевал именно у него, если все мы прекрасно знаем, что поэту было куда деться во французской столице, Атанас Ванчев дьо Траси объяснил: