Хьюберт Селби - Глюк

• Название: Глюк
• Автор: Хьюберт Селби
• Издательство: Торнтон и Сагден
• Жанр: Контркультура
• Год: 2003
• ISBN: 5-93923-025-3

Может ли человек жить, если, по мнению врачей, он давно уже должен был умереть? Можно ли стать классиком литературы, не получив высшего образования и даже не окончив школы? Можно ли после выхода в свет первой же книги получить мировую известность? Хьюберт Селби на все эти вопросы ответил утвердительно. Став инвалидом в 18 лет, Селби не только остался жить вопреки всем прогнозам врачей, но и начал писать книги, которые ставят в один ряд с произведениями Германа Мелвилла и Джозефа Хеллера.

Роман «Глюк» — это шокирующее повествование от лица террориста, вполне вероятно, виртуального. Что происходит в психике человека, доведенного до отчаяния? Можно ли найти смысл своей жизни в смерти других людей? Стоит ли на насилие отвечать насилием?

Написав «Глюк», Хьюберт Селби еще раз подтвердил свой статус современного американского писателя первой величины.

---

Он лежит на боку, отвернувшись от окна, и свет еще не проник сквозь его сомкнутые веки, видно только ухо и часть щеки, и не понять по выражению на его лице, мирно ли он спит, видит ли сны; кажется, его не мучают кошмары, хотя решение, принятое им накануне, и события, ожидающие его сегодня, серьезны, если не сказать больше. Сколько раз задавал он себе вопрос: могу я убить? Способен ли он в безмятежном сне ответить: убиваю не я, а E.coli? Лица его по-прежнему не разглядеть, зато по телу пробегает едва заметная дрожь, доказывающая, что сон далеко немирный, что в его подсознании происходит работа, незнакомая другим. В комнате становится все светлее, свет преодолевает преграду век, скоро он проснется и, не думая о том, что происходило, пока он спал, сосредоточится на событиях наступающего дня, очень важного, на что бы он ни решил его потратить.

Наверное, приятный будет денек. Вон как светло. Я чувствую свет на веках. Он немного ярковат, пришлось зажмуриться, но все равно рано или поздно надо будет открыть глаза. Времени у меня хоть отбавляй, целое утро. Чувствуется какая-то усталость, вялость. Не беда, для этого существует душ. Так, продираем глаза и садимся.

Ну вот. Лучше сразу в душ.

До чего же здорово! Интересно, кто изобрел душ? Истинный гений. Благодаря ему все вокруг проясняется. После душа всегда лучше себя чувствуешь. Неважно, как худо тебе было при пробуждении. В общем, самочувствие неплохое. Новый день, только и всего. Удивительно, до чего я спокоен. Думал, что буду в напряжении, обеспокоен всем предстоящим. Наступил важный день. День большого поступка. А я этого почему-то не чувствую. Потому, наверное, что это не будет шаг под воздействием озарения. Столько подготовки, столько труда, тщательного планирования, что мое спокойствие не должно вас удивлять. Сяду и буду наслаждаться утренним солнцем, сберегая силы для второй половины дня. Можете не сомневаться, я прекрасно отдаю себе отчет в своих действиях…

А вообще мое спокойствие удивительно. Скоро я отправлюсь в «Ви-Эй» со славным подарочком, чтобы пожелать Барнарду приятного аппетита. У него хотя бы заболит живот? Хорошо бы. Немного высшей справедливости. Как же без этого! Раз нельзя его просто задушить… хотя и после этого я бы, скорее всего, сумел смыться. Ловят дураков и психов. Им не хватает сосредоточенности. Некоторые действуют даже без плана. Нравится им убивать, ну что с ними поделаешь. Они демонстрируют свою виновность, сорят уликами. Надо быть психопатом, чтобы позволить себя сцапать. Если им захочется нащупать связь, пусть поднимут дела: они найдут тысячи, сотни тысяч желающих расправиться с Барнардом. Но причина-то будет естественная: пищевое отравление. Кого ловить? Никакого преступления… Надо приехать туда пораньше. Оставить машину близко, но не очень. Беспечная прогулка до кафетерия. Но лучше не появляться раньше времени. Если слишком долго там околачиваться, у кого-нибудь может случиться приступ паранойи, и он вызовет полицию. Планирование всегда идет на пользу. Потому, наверное, я так спокоен. Никакого напряжения, обычная езда, нормальная ходьба. Велика важность! Новый день, только и всего.

Движение терпимое. Наверное, большинство психов сидят дома. Вести машину несложно. В этот час легче ехать на запад. Если ехать в другую сторону, то окажешься в автомобильной пробке, да еще солнце в глаза. Поразительная беззаботность. Пропало чувство, что надо опасаться всех машин до единой. Хватает легкой степени бдительности. Едешь себе в правом ряду и пропускаешь помехи справа. Не перестаю удивляться бесшабашности большинства водителей. Немного взаимной предупредительности — и аварийность упала бы на девяносто процентов. Пропусти того, кто справа, от тебя не убудет. Боже, можно подумать, что обогнать всех — вопрос жизни и смерти. Вон как вышивают по трассе, подрезают, не включают поворотник, никак не обозначают свои намерения, сукины дети, то туда, то сюда, через десять полос, вот и аварии, вот и убитые, а тебе-то что, вся эта долбаная улица — твоя собственность, так что вытворяй что тебе вздумается и ни в коем случае не изнуряй себя, не двигай, пожалуйста, рычаг вверх-вниз, я же знаю, какая это трата сил, езжай куда глаза глядят и не сигналь, чертов сукин сын, предупредительность в далеком прошлом, это же маньяки, хочется иногда въехать в такого козла и помчаться дальше, показав им всем средний палец, отправить связку козлов в пекло, черт, мне же надо перестроиться влево, что тебе стоит меня пропустить, козел вонючий, как же я их ненавижу, не замечают, что ли, моего маневра, не понимают, зачем я мигаю, все, никуда не перестраиваюсь, пока меня не пропустят, пусть обгудятся, плевать мне, сколько народу я запер, — вот спасибо; Боже, почему никто не догадался сделать это полчаса назад, мотал я их всех, но и они меня достали, голова кружится, и на этой чертовой улице негде припарковаться, вот дерьмо, а мне-то что, буду ездить взад-вперед, пока не найду место или не привлеку внимание копа; проклятие, на стоянку мне нельзя, слишком рискованно, я должен сесть и уехать, а не торчать посреди стоянки, потому что какой-нибудь засранец поедет не в ту сторону или… ну спасибо, ребятки, удружили, да еще в теньке, на кой мне раскаленная машина, особенно сегодня, а который час, у меня еще целых двадцать минут, вот дерьмо, я весь на нервах из-за этих гребаных водил, пузырек где, черт, он же был при мне, вот он, лучше минутку посидеть и поостыть, перед глазами туман, вот, так-то лучше — нельзя распускаться из-за каких-то козлов, я просто не могу себе этого позволить, акцию не отложить, иначе все коту под хвост, так что расслабься, легко сказать, когда кишки скрутило, где тут сортир, этого еще не хватало, я подохну, надо шевелиться, двигать ногами, нельзя больше тут высиживать, вперед, вот гадство, чуть было не распахнул дверцу, не заметив идущую сзади машину, как сердце-то колотится, прямо глотку затыкает, можно с катушек слететь, а ведь все шло как по маслу, пока те козлы не… ну-ка дыши, спокойно, вдох — выдох…

Так, теперь открываю дверцу, иду себе и никого не трогаю, черт, надо запереть машину. Хорош я буду, если вернусь. а машины след простыл — угнали. Торопиться все равно незачем. Славно так, не спеша. Моцион до кафетерия. Размеренное дыхание, медленная походочка. Будем настороже. Гуляем. Впереди встреча с приятелем, вместе заморить червячка. Велика важность. Тихонько. От пота щиплет глаза. Постоять минутку в тени. Взмок как мышь. Надо же умудриться. Дыши. Медленно… Медленно…

Он стоит в тени здания. Высокого здания, где работают тысячи людей. Оно отбрасывает длинную спасительную тень, дотягивающуюся до цветочных клумб. Человек вытирает платкам пот, но ему очень помог бы прохладный ветерок, без него пот фазу показывается опять. Но по крайней мере уже не катится градом, а всего лишь выступает из пор. Человек разглядывает себя в стекле витрины, чтобы понять, такой ли он мокрый, как ему кажется. Но ему не хочется обращать на себя внимание, так что толком разглядеть себя не удается. Кося глазами на витрину и делая при этом вид, что таращится в небо, он приходит к выводу, что более менее сух. Неужели это так важно? Видимо, да, для него. Он не хочет ничем выделяться и вызывать подозрение. Он по-прежнему контролирует свое дыхание: дышит медленно, изображает спокойствие. Убирает мокрый платок в задний карман и вытирает ладони о боковые карманы. Это крайне важно. Не хватало только, чтобы пузырек выскользнул из потной рут. Колоссальное фиаско! Уже почти пора входить в кафетерий. Несмотря на жару, человек похож на ледяную глыбу. Он заставляет себя повернуться всем телом, хотя бы чуть-чуть, потом поворачивает голову.

Боже, это Барнард. Входит в кафетерий.

Он каменеет. Становится до неузнаваемости неуклюж. Неподвижное изваяние. При этан сердце отчаянно колотится в груди, рвется из клетки на свободу. Мгновение превращается в вечность. Как странно, что люди продолжают ходить, птицы — порхать. Им неведомо, что замерло само время, а его сердце обратилось в лед.

Боже, того и гляди хлопнусь в обморок. Что за чертовщина, надо идти, но ноги такие слабые, что любой шаг грозит падением. Я не потяну. Мне это не под силу. Не ожидал. Дыхание перехватило, все вокруг крутится колесом. Ноги не слушаются, того и гляди вырвет, только бы в штаны не наложить. Непредвиденные осложнения. Мое дело маленькое: плеснуть дряни в его питье — и домой. Тоже мне подвиг. Может, из этого еще и не выйдет ничего. Может, его даже не пронесет. Не знаю, получилась ли у меня культура E.coli. Откуда я знаю, что тестер не врет? На двойную проверку еще можно было бы понадеяться. Дважды одни и те же цифры… более менее. В общем, будем считать, что ошибки нет и культура смертоносная. Все сделано по инструкции. Господи, поскорее внутрь, спрятаться от жары. Вот так, вдоль витрины, за угол, к двери. Сукин сын торчит у салат-бара и в ус не дует. Какие мы забывчивые. Ему плевать, скольким людям он напакостил. Он об этом не думает, хренов бюрократ. Ничего, паскуда, теперь ты немножко поворочаешь мозгами, это будет твоя последняя жратва, какое наслаждение эта прохлада. Холодок в лицо. Вот что мне мешало — жара. Теперь гораздо лучше. Постою немного, отдышусь, а потом к нему, подойду со спины… медленно так, спокойно, уверенно, Господи, неужели я сейчас это сделаю, ну вот, снова ноги и чертово брюхо, вот дерьмо, опять, не могу я этого допустить, не могу позволить этому гаду уйти, не могу, и все, неважно, что мутит, Боже, помоги мне вылить это ему в стакан, осталось всего несколько футов, пузырек наготове, а рука потная, надо было его обернуть, ух, такая дрожь, что ничего не видно, придется держать обеими руками, черт, не могу, не могу… полегче, расслабься, вдох — выдох, вдох — выдох, вот и хорошо, вот он, его стакан, места полно, стакан полупустой, осталось только потянуться и вылить… всего-то, раз — и готово, сделано, теперь бери поднос — и вперед, шевели ногами, шевели, резвее, не дрейфь, только не останавливайся, не оглядывайся, иди к двери, она все ближе, знай иди, нет, не озирайся, вперед, ну вот, теперь толкни — и наружу, в тепло, до чего же здорово, тепло и приятно, ну и дрожь, тебе нужно тепло и движение, только без паники, не бежать, спокойствие, помни, как шел до того, прогулочный шаг, руки в карманах, гуляем, нежимся на солнышке, ох как хорошо, греет до самых косточек, не оглядывайся, двигай башкой, будь естественным, не напрягайся, подставляй лицо солнцу, отлично, ничего не слышно, никакой суматохи, он ничего не заметил, знай накладывал в тарелку траву, а ты гуляй себе, роскошный день, Господи, ну и благодать, такое чувство, что сейчас лопнет грудь, словно меня огрели бейсбольной битой или мне врезал Али, нет, до машины не доползти, придется присесть, опять подкашиваются ноги, во рту пакостно, эй, я же прошел свою машину, ладно-ладно, без паники, развернемся — и назад, кстати взглянем, что там… нет, все путем, все как обычно, давай в машину, черт, не вставить проклятый ключ в замок, ну хорошо, только не торопиться, вот так, медленно открывай дверь, садись в машину и дыши… вдох — выдох, вдох — выдох, молодец, теперь успокойся, не бери в голову, пора ехать, засиживаться нельзя, а то будет подозрительно… боковыми улочками, медленно и осторожно; что такое, ключ не поворачивается только этого не хватало нет он входит ну входи же, поганец; Боже как хорошо уткнуться лбом в руль — может, посидеть так немного с закрытыми глазами и отдышаться, меня так трясет, что ничего не вижу — нет, надо выпрямиться, а то меня увидят скрюченным и решат, что у меня сердечный приступ; побыстрее отсюда смыться; вот дерьмо, ничего не вижу; все в тумане, что со мной ничего страшного не волноваться дышать вот так я вижу куда еду медленно-медленно люди бесятся из-за того что я так тащусь ну и хрен с ними… нет нельзя привлекать внимание сворачиваем на боковую улочку еще несколько кварталов и порядок пристегнуть ремень ну пристегивайся же только бы перед машиной не выскочил какой-нибудь сопляк спасу нет от этих психованных скейтбордистов или кошка иногда им попадает шлея под хвост и они кидаются прямо под колеса пожалуйста никаких детей и кошек никаких птиц господи ничего такого просто доехать до дому отлично в этом квартале много деревьев и мало движения гораздо проще когда солнце не отражается от стекла или металла следи только за стоп-сигналами остановился снова поехал неизменная вежливость всегда проявляй вежливость за рулем что за классная улица настоящее спасение «наверное, они правы, вот бы попробовать» сейчас не до рекламных плакатов только бы добраться живым домой и не отвлекаться на отражения сигналов от витрин.