Никки Каллен - Рассказы о Розе. Side A

• Название: Рассказы о Розе. Side A
• Автор: Никки Каллен
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088678-4

Добро пожаловать в мир Никки Кален, красивых и сложных историй о героях, которые в очередной раз пытаются изменить мир к лучшему. Готовьтесь: будет – полуразрушенный замок на берегу моря, он назван в честь красивой женщины и полон витражей, где сражаются рыцари во имя Розы – Девы Марии и славы Христовой, много лекций по истории искусства, еды, драк – и целая толпа испорченных одарённых мальчишек, которые повзрослеют на ваших глазах и разобьют вам сердце.

Например, Тео Адорно. Тео всего четырнадцать, а он уже известный художник комиксов, денди, нравится девочкам, но Тео этого мало: ведь где-то там, за рассветным туманом, всегда есть то, от чего болит и расцветает душа – небо, огромное, золотое – и до неба не доехать на велосипеде…

Или Дэмьен Оуэн – у него тёмные волосы и карие глаза, и чудесная улыбка с ямочками; все, что любит Дэмьен, – это книги и Церковь. Дэмьен приезжает разобрать Соборную библиотеку – но Собор прячет в своих стенах ой как много тайн, которые могут и убить маленького красивого библиотекаря.

А также: воскрешение Иисуса-Короля, Смерть – шофёр на чёрном «майбахе», опера «Богема» со свечами, самые красивые женщины, экзорцист и путешественник во времени Дилан Томас, возрождение Инквизиции не за горами и споры о Леонардо Ди Каприо во время Великого Поста – мы очень старались, чтобы вы не скучали. Вперёд, дорогой читатель, нас ждут великие дела, целый розовый сад.

Книга публикуется в авторской редакции

---

– Ты гей?

Он засмеялся, взял у нее из губ сигарету, затянулся; губы его были как Рождество – красное с золотом, шоколад и апельсины, огонь в камине в сердце зимы, подарки и тайна сущего.

– Как-то не думал об этом.

– Не думал о мальчиках и девочках?

– Да.

– Так много рисуешь?

– Я много чем занимаюсь. Смотрю кино, пишу про него иногда, а это сложно, как в шахматы играть на звание мастера спорта, слушаю музыку, катаюсь на велосипеде, обожаю математику, учу детей рисовать, – между бровей пролегла складочка; миллион долларов, подумала она, я хочу его, как вещь; отдать за поцелуй; как женщина хочет драгоценности и меха, обручальное кольцо или развод; как мужчины хотят машины, красные, гоночные, дорогого виски, выиграть на бирже, раздавить кого-то, победить; так я хочу этого мальчика, хищнически, запустить пальцы в его волосы, привлекательные, как редкий цвет – лиловый с серебром в глубине…

– Серьезный, – она отобрала сигарету. – Кофе со мной выпьешь? – ей не хотелось с ним расставаться, такой он был удивительный – совсем мальчишка, а уже такой секси, и не пошлый ни капли, не застенчивый, будто это она младше его – будто он идет своей дорогой, к Темной Башне, в Мордор, в Изумрудный город, а она всего лишь на пути.

– Давай.

Они пошли в «Black&White» – пол в шахматную клетку, столики из стекла, черные кресла; черно-белая посуда; Тео взял горячий шоколад с мороженым, Матильда – молочный коктейль с корицей и мятой; он назывался «Минтек» – «я даже знаю парня, который придумал этот коктейль, – сказала Матильда, – он владелец «Красной Мельни»» «о, да, я его тоже знаю; такой шикарный парень; похож на Нормана Ридуса; был лицом Prada два года; у них и вправду там куча необычных коктейлей из кофе, шоколада, мороженого; мне нравится «Темный рыцарь» – айриш-сироп, немного ирландского виски, эспрессо и молочная пена, и сквозь трафарет летучей мыши натерт черный шоколад – ну, я же обожаю комиксы» «да, а мятный молочный он назвал в честь сигарет «Кент» с ментолом, они раньше назывались «Минтек»» – они разговаривали о полной ерунде так тепло, будто старые друзья; даже лучше – у старых друзей есть обиды, усталость, дети и неприятности, а у них была куча свободного времени, стопка новых дисков, пачка сигарет и взгляды; «черт возьми, почему же он такой маленький?»…

Самые классные диски Тео слушал ночью – он вернулся к Артуру; но теперь того не было дома – он уехал на закрытый показ, потом прием; если надумаешь, гласила записка, вот адрес… билет твой у администратора… и смокинг на кровати; но Тео не захотел; поставил альбомы «L&M» один за другим, лег на кровать, надел наушники и так заснул; Артур приехал ночью, пьяный, пропахший табаком и чьим-то «Хьюго Босс», парфюмом из спортивной коллекции, чьим – Артур и не помнил уже через час; заглянул в комнату Тео – тот спал, левой щекой в подушку, руки под грудью сжаты; сквозь белый балдахин – как замерзшая принцесса, – подумал Артур сквозь хмель, бедненький, нашел плед, пунцовый, турецкий, весь расшитый, накрыл его, как всегда ужасно боясь коснуться, разбудить, в наушниках что-то играло, что с волынкой и скрипкой, и басами, отзывавшимися даже у соседей, Артур не стал выключать, лег у кровати, на пол, на белый пушистый ковер, поразмышлял немного гениально о просмотренном кино, жалея, что нет машинки, записывающей мысли, наутро ведь все забудется, и слова будут идти с трудом, как камни из почек; и провалился в сон… Тео чуть не споткнулся об него рано утром – он захотел в туалет; переложил плед на Артура; под «L&M» ему снились потрясающие сны, приключения Индианы Джонса, «Титаник» Кэмерона вперемешку с Жюлем Верном; хорошо, что я не взял ее телефон, подумал Тео, я ведь все время думал не о ней, а о Братстве Розы, о том, что Талбот, ее дядя знает, где оно – а это подло.

…Лето было наполнено знаками: Тео брал сигарету в рот, хлопал себя по карманам, понимал, что забыл зажигалку, покупал в маленьком магазинчике спички, а на них был нарисован маяк; и ветер сносил со лба челку – совсем не Гель-Гриновский, родной, соленый, холодный даже в середине июля, а полный запахов – другого моря, теплого, песка нагретого, сосен, по коре которых течет янтарь, целясь в насекомых; поехали с мамой на выставку цветов – исполинскую, за городом, разноцветные шатры, сахарная вата, все стоянки забиты, разговоры на всех языках, и там презентовали новый сорт розы – под названием «Каролюс» – высокий узкий тугой бутон, нежно-нежно-розовый, кончики лепестков почти белые, прозрачные, с прожилками, а внутри, сердцевина – темно-красная, будто капелька крови упала; в этой розе было что-то страстное, шекспировское, шиллеровское даже – смерть во имя любви; и яркий сладкий аромат, от которого ноги подкашиваются, «такой плотный, что кажется искусственным» услышал Тео в толпе; люди умирали от восторгов, будто им было нечем заняться, будто от новых духов в «Парфюмере»; роза к тому же, уверяли, спокойно, даже философски переносила затяжные дожди и заморозки, и была устойчива к вредителям; настоящий святой, подумал Тео, всё время на ногах, всё время радует; они с мамой купили куст, хотя стоил он как новый велосипед; «но мы же не можем устоять?» сказала мама, и они поняли друг друга, обнялись; Тео срезал и принес в «Красную Мельню», и церемонно подарил один цветок Артуру – «похож?» «на кого?» «на Каролюса Дюрана – в честь него назван это сорт» Артур был поражен, взял розу и покрутил в пальцах, рассматривая со всех сторон, вдохнул запах – «сама так пахнет? или набрызгали?» «сама» «фантастика; а я, как ни куплю в магазине, они не пахнут, или едва-едва, холодновато так… а эта благоухает…. медом и янтарем…» «да, теплая, как руки в варежках» «да… похожа… на вашего святого»; а однажды Тео проработал всю ночь над рисунками – графический роман в стиле неонуар, сборная солянка из повестей Чандлера, Кейна и Хэммета, он был одним из авторов, второй художник жил в Нью-Йорке, а сценарист жил в Праге; спать ему не хотелось; в голове грохотали «L&M»; за окном собирался рассвет – Тео нравилось, что лето такое ясное, полное солнца, не жары, а именно света – в Гель-Грине это было редкостью, колдовством, не иначе, кто-то влюблен, и хочет все лето гулять с кем-то за руку по улицам, и навел чары, чтобы никаких дождя и тумана и слякоти, и наводнений, только теплый внезапный ливень, под которым так здорово целоваться; Тео сел на велосипед и поехал опять к реке по спящим улицам; небо над городом было великим и великолепным, Тео услышал его вселенский вес, и огромные, как нефтяные танкеры, облака были как беломраморные греческие великаны, держали его на плечах: «и покоилась бело бескрайность на плечах, и цвела пунцово на груди твоей пучина»; мальчик вдыхал холодный прозрачный воздух, само небо – сам космос, звездный свет были в этой свежести; и ни одной мысли не было в голове, только радость от бытия; и вдруг на своем любимом для наблюдения за водой месте, среди нескольких больших серых камней с вкраплениями слюды, в солнце они сверкали так, будто кто-то нечаянно рассыпал новогодние блестки, в форме звездочек и сердечек, иногда такие кладут в хлопушки, а самые маленькие девчонки клеят на лицо, возле глаз, или в декольте, Тео увидел Матильду – он сразу узнал ее, со спины; она сидела и слушала плеер, покачивала ногой в такт музыке в ушах; в серой кофточке с капюшоном, отороченном кружевом, в серых вельветовых брюках, серебристых балетках; Тео уронил велосипед на бедро и смотрел на нее минут пять, потом поставил «Снежка» и подошел к ней, тронул за плечо; она не вздрогнула, не вскрикнула, обернулась просто и улыбнулась, и вынула наушники из ушей.

– «L&M»? – спросил он.

Она кивнула.

– Они прекрасны. Я уже хочу от вокалиста детей. Но ему нельзя – он из Братства Розы. Его зовут Йорик Старк, он из какого-то маленького городка в Норвегии. Будет священником, и, может быть, даже Папой.

– Знаю, – будто знал.

– Я даже стала ходить на мессы. А, знаешь, в кафедральном соборе так много красивых парней в воскресенье, больше, чем в любом ночном клубе.

Тео засмеялся, сел рядом. Камни были теплыми, хотя солнце еще не встало, а в реку было страшно даже пальцы окунуть – казалось, они сразу станут стеклянными, прозрачными и разобьются.

– Смотри, так и в Бога поверишь.

– И перестану париться насчет собственной клевости. Вылечу из клуба «баунти» – знаешь, так девчонок популярных называют везде, так как забуду про французский маникюр, новые коллекции и туфли от Маноло. Да ладно, это всего лишь группа, красивые парни и красивая музыка – это еще не свидетельство Бога на земле.

– У нас один дяденька в приходе стал католиком после того, как посмотрел фильм «Жанна Д`Арк» Люка Бессона; с Йовович…

– Круто. Страшный фильм.

– А еще есть парень, он сейчас учится в семинарии, он пошел в католики, потому что обожает Мадонну, певицу… Фотку ее на столе держит, в семинарии. Хотя настоятель не одобряет.