Родион Малиновский - Солдаты России

• Название: Солдаты России
• Автор: Родион Малиновский
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

«Солдаты России» — литературно-художественное произведение, над которым Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский работал в последние годы своей жизни. Рассказывая о судьбе простого паренька из народа Ивана Гринько, автор дает запоминающуюся, полную неповторимых деталей картину событий, развернувшихся в России накануне и в годы первой мировой войны 1914–1918 гг. Большое впечатление производят главы книги, в которых Р. Я. Малиновский с прекрасным знанием окопного быта и солдатской жизни повествует о боях в Восточной Пруссии, в Августовских лесах и в районе Мазурских озер, показывает косность и бездарность высшего русского командования, нарастание революционных настроений в рядах царской армии, появление первых солдатских комитетов и т. д. Огромный, в значительной мере малоизвестный материал приводится Р. Я. Малиновским при описании трагической истории русских солдат, направленных в ходе империалистической войны в союзную Францию.

---

По-прежнему Ванюша помогал по хозяйству Сергею и почти каждый день ходил с бабой Иванорихой за щепками в урочище Довжок. Там мужики заготавливали лес и в траве оставалось много дубовых и берестовых щепок. Работа была не из легких: до урочища добрых три версты, а мешок со щепками увесистый, сучки при движении врезаются в спину. Зато каждый раз по возвращении из урочища Ванюша получал полную кастрюльку мятой картошки, посоленной и проперченной, которую съедал с превеликим аппетитом, и после этого только холодную воду попивал из кадушки.

Когда наступила настоящая зима и Буг замерз, Ванюша, как и все его сверстники, сделал себе деревянный конек с хорошим подрезом. Крепко затянув его закруткой на правой ноге, он вовсю катался по вечерам. Конек служил ему и в походах за лозой, а они были довольно далекими. Затем он парил лозу в печке, плел из нее корзины, а иногда и колыски 2. В воскресенье Ванюша носил продавать свои изделия в Тывров. За хорошую корзину получал по десять-пятнадцать копеек, а за колыску и до полтины, в зависимости от густоты плетения и качества лозы. Самой лучшей лозой считалась желто-оранжевая, она мягко и плотно ложилась при плетении, красная была уже похуже, и совсем мало ценилась зеленая, при плетении она ломалась, и корзины теряли красоту.

Пришла весна, а с ней и половодье. По реке пошел лед, высоко поднялась мутная вода. Но жизнь на реке не затихала. Началась ловля рыбы саками и подхватками. Ванюша и тут преуспевал: каждый день приносил домой богатый улов. Вода бурно перекатывалась через греблю 3. Водяная мельница не работала, не стучала шерстобитка, и шум воды особенно явственно раздавался вокруг. Переправиться на другой берег было трудно: паром вытащили далеко на берег, канат сняли. Правда, ины& удальцы переплывали Буг на лодках, рискуя при этом быть сбитыми льдиной или попасть в водоворот.

Летом все имевшие землю и то, чем ее обрабатывать, с раннего утра и до позднего вечера пропадали в поле. У Сергея Лесного была чвертка земли — четверть десятины, чуть побольше четверти гектара. Правда, земля эта принадлежала трем братьям: Сергею, Мирону и Степану. Но двое братьев служили дворниками, и их на эту чвертку не тянуло. Сергей же сдавал свой участок в обработку исполу имевшему быков дядьке Каленику, чья земля была рядом, и за это получал осенью пудов шесть-семь ржи. Так он поступил и сейчас.

А Ванюша снова ушел в имение графа Гейдена и работал у герра Отто в саду на подсобных работах, за что получал поденно пятнадцать копеек. На обкопке яблонь Ванюша часто встречался с объездчиком егерем Марко. В прошлом Марко был гусаром и сохранил военную выправку, некоторую гусарскую лихость. Он часто рассказывал Ванюше про свою службу в Санкт-Петербурге.

Ванюше было странно слушать его. Гусар, а рассказывает все про рабочих, про их тяжелую жизнь. А Марко, посверкивая из-под бровей черными глазами, говорил:

— Вот так, Ванюха, погоди, еще такая жизнь наступит! Только она сама не придет, за нее надо драться. Всем вместе объединиться и забрать у помещиков землю и вот эти сады, где ты яблони обкапываешь, и всё. Понимаешь?! — И тихо добавлял: — Но ты смотри, об этом нигде ни гу-гу.

— Ну что вы, дядя Марко! — успокаивал егеря Ванюша. — Я ни-ни, ни слова, и маме даже не скажу.

— Ну вот, вот — смотри, думай, а ничего не говори, — строго наказывал Марко и тут же вскидывал ловко ружье. Раздавался выстрел — камнем падал на землю шулик 4.

И, уже отъехав от Ванюши, дядя Марко оглядывался, подмигивал черным глазом:

— Смотри помни, что тебе говорил!

Ванюша очень любил дядю Марко, подолгу ходил с ним по саду и в лесу, как губка впитывал в себя все, что тот говорил ему...

На заработанные деньги Ванюша купил себе сапоги. Новые, хорошие и по ноге. «Приду домой, — думал он, — все ахнут». И надо же случиться беде. Как-то вертел в руках вилы и проколол ненароком носок у правого сапога. Вот горе! Как ни замазывал Ванюшка дырку ваксой и воском — ничего не получалось. Так с проколотым сапогом и явился Ванюша в Клищов осенью. Было мокро, и в правый сапог все время попадала вода. Да разве в этом дело! Главное, сапоги потеряли всю свою красоту.

Опять зима, опять школа, опять работа с Сергеем: стругать и пилить доски, варить клей, тереть пемзой деки столов и комодов, до одурения натирать политурой и маслом готовую мебель, каждое раннее утро бегать в Звониху к дьячихе за бутылкой молока, которую дьячиха даром давала из жалости к Варваре Николаевне. По дороге Ванюша нарочно болтал и тряс бутылку, чтобы в горлышке сбилось что-то вроде масла, тогда можно было слизнуть эту вкусную штуку. Не все же только что родившейся у мамы дочке Ниночке! Что-нибудь надо и себе.

По вечерам под воскресенье и под праздники Ванюша сопровождал бабу Иванориху. Обязанность его заключалась в том, чтобы защищать старуху от собак. Он по-прежнему был с ними в большой дружбе, хотя на ноге у Ванюши оставались белые пятнышки — следы собачьих зубов еще с той поры, когда Варвара Николаевна работала в больнице.

Когда ходили с бабой Иванорихой в Соколинцы, то она оставляла Ванюшу у знакомой старушки, а сама уходила к попу, дьяку, старосте, навещала еще двух-трех богатых мужиков, которые давали бабе калачи, хлеб, просвирки, кусочки сала, по стакану сливочного масла, яблок, сушеных груш, — так что баба Иванориха возвращалась домой не с пустыми руками.

Кое-что она отдавала Варваре Николаевне, а лучшее, как и раньше, прятала в камору и вешала на нее большой увесистый замок. Ванюша внимательно присматривался, где и что она прячет, а потом незаметно открывал загнутым гвоздем замок и все самое вкусное — яблоки, сало и белые калачи — забирал. Аккуратно вешал на свое место замок, запирал его и как ни в чем не бывало уходил в школу.

Много проклятий посылала баба похитителю, просила у бога всех зол и бед на его голову. Она хорошо понимала, что это дело рук Ванюши, но доказать ничем не могла. А когда начинала допытываться у него, он смотрел на нее так невинно и непонимающе — ну, прямо агнец божий, — что баба Иванориха начинала колебаться в своих подозрениях. И все же какой-то червячок точил ее душу, пока она не нашла яблоко в кармане Ванюшиной свитки. Тут уж засверкали молнии и загремели громы — баба Иванориха поносила байстрюка Ваньку и его мать на все лады. Ударить, однако, боялась — могла сдачи получить. От Ванюши всего можно было ожидать.

Опять весна. Скоро экзамены в школе. Наедут попы из Каменец-Подольска и будут выдавать свидетельства окончившим церковно-приходскую школу. Ванюша мечтал учиться дальше, но где? Как-то надумал он навестить тетю Наташу, которая жила в Сутисках, снимая полхаты у богатого вдовца Сирого.

Наталья Николаевна приняла его как родного сына и прежде всего угостила гречаными галушками. Женя подрастал, и спинка его все больше кривилась — наверное, вырастет горб. Долго тетя Наташа рассказывала Ванюше «про жизнь» — что в ней хорошо, а что плохо. Главное, убеждала она, надо верить богу и молиться, всевышний услышит сироту и придаст силы и разума. Ванюша внимательно слушал и принимал каждое ее слово как истину. Давала ему тетя Наташа почитать и «Кобзаря» Тараса Шевченко на украинском языке. Но только чтобы никто не видел — ведь «Кобзарь» запрещен, тем более на украинском языке, который тоже запрещен. Ванюша скрывался где-нибудь в кустах и зачитывался звучными стихами, тихо нашептывая мягко звучащие слова:

Думи моï, думи моï, ви моï єдинi,
Не кидайте хоч ви мене при лихiй годинi.

А крупные слезы сами набегали на глаза и катились по щекам.

Дядько Сирый все приглядывался к Наталье Николаевне, пока наконец не решил, что она подошла бы ему, одинокому и небедному вдовцу. Не долго думая, он сделал ей предложение. Тетя Наташа очень удивилась, решительно отказала и сразу стала собирать свои вещички, понимая, что дальше ей оставаться в этом доме нельзя. Да, из Сутисок лучше убраться. И уехала Наталья Николаевна в Юрковку.

Пасха в том году была поздняя. Уже весна шла к концу, когда Ванюша получил свидетельство об окончании церковно-приходской школы и с гордостью пришел домой. Варвара Николаевна была рада: как-никак, а сын все же закончил школу.

Но недолгой в тот день была ее радость.

Дело в том, что Сергей, не без влияния бабы Иванорихи, заметно охладел к Варваре Николаевне. Пошли ссоры. Сергей кричал на жену, а иногда и позволял себе ударить ее. Так и в этот вечер, накануне пасхи. Ссора перешла в драку, и Сергей начал хлестать плачущую Варвару Николаевну ремнем.

Но тут произошло то, чего Сергей никак не ожидал. Ванюша схватил у печки кочережку и что было силы огрел ею Сергея по спине.

— Не смей бить маму!

Сергей остолбенел. Он с минуту стоял перед Ванюшкой с ремнем и, очевидно, мучительно думал: ударить или не ударить? И струсил: у Ванюшки ведь в руках кочережка, да и сам он, урвытель 5, здоровый и крепкий. Черт его знает, чем все это может кончиться. Сергей решился только на то, чтобы зло крикнуть: