Николас Эпли - Интуиция. Как понять, что чувствуют, думают и хотят другие люди

• Название: Интуиция. Как понять, что чувствуют, думают и хотят другие люди
• Автор: Николас Эпли
• Жанр: Психология, социальное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-09869-5

Как понять, о чем думают другие люди и чего они хотят? Подчас мы неосознанно делаем об этом выводы, полагаясь на житейский опыт, информированность и «внутренний голос». Как же на самом деле работает загадочный механизм под названием «интуиция»?

Опираясь на данные научных исследований, психолог Николас Эпли объясняет, как действует наш мозг и почему мы способны читать чужие мысли. Он рассказывает, как с помощью интуиции избежать заблуждений и традиционных ловушек мышления. Прочитав эту книгу, вы узнаете, как строить более прочные взаимоотношения с людьми, поймете, кому на самом деле можно доверять, и научитесь принимать правильные решения, опираясь на свою врожденную мудрость.

---

Такое утверждение звучит слишком абстрактно, но повседневная жизнь дает много примеров на эту тему. В частности, у вас и у меня есть ощущение свободы воли. Мы свободно выбираем, съесть ли еще один пончик, пошевелить ли пальцами, продолжить ли читать книгу. А что мы можем сказать о других? Обладают ли они такой же свободой выбора, как мы, или их свобода воли меньше нашей? Связаны ли они обстоятельствами, условиями или жесткими идеологическими установками сильнее, чем мы?

Результаты исследований показывают: большинство людей, отвечая на эти вопросы, утверждают, что они обладают большей свободой воли, чем другие.[65] Например, обладание свободой воли должно означать, что ее носитель свободно выбирает любой из нескольких разных вариантов независимо от окружающих обстоятельств, в соответствии со своими интересами и устремлениями. В одном из экспериментов соседей по комнате в общежитии колледжа попросили оценить, насколько предсказуемыми были решения, принятые ими в прошлом, и насколько предсказуемыми окажутся их решения в будущем. Студенты оценили свои прошлые и будущие решения как гораздо менее предсказуемые, нежели решения своих соседей по комнате, словно те обладали меньшей свободой воли и более слабым умом.

Свобода воли также требует способности делать выбор из нескольких вариантов. Как гласит поговорка, «жизнь такова, какой ты ее делаешь». В другом эксперименте работникам двух разных ресторанов представили перечень дел, которыми они, возможно, станут заниматься в течение следующего десятилетия. В список были включены места возможного будущего проживания (например, Атлантическое и Тихоокеанское побережье, Средний Запад, тот же город), возможные будущие занятия (та же самая работа, увлекательная работа, утомительная работа, отсутствие работы), стиль жизни, который хотели бы вести опрашиваемые (нынешний, более сосредоточенный на семье, более беззаботный). Работники обвели кружками все возможности, казавшиеся им вероятными, а потом сделали то же самое за коллегу, которого хорошо знали. В конце исследователи подсчитали количество подлинных возможностей, отмеченных участниками эксперимента. Оказалось, что количество собственных возможностей респондентов намного превысило количество отмеченных возможностей коллег. Обладание свободой воли позволяет вам принимать замечательные решения, но оно же делает возможными и страшные ошибки. Если попросить людей построить схему их будущего по сравнению с будущим других, они не просто демонстрируют, что обладают бо́льшей свободой, которая позволяет принимать лучшие решения, – они демонстрируют бо́льшую свободу совершать ошибки.

По-видимому, разуму не хватает не только свободы воли. Этот эффект слабости ума имеет много проявлений, в том числе всеобщую тенденцию считать ум других менее изощренным и более поверхностным, чем собственный.[66] Представителей отдаленных, чуждых групп, от террористов до несчастных жертв ураганов и политических противников, также считают менее способными переживать сложные эмоции, например стыд, гордость, смущение и чувство вины, по сравнению с представителями «своей» группы.[67] Ряд экспериментов показал, что извинения (например, канадцев) за «дружественный» огонь по афганским солдатам носят формальный характер, поскольку в отношении таких «далеких других» канадцы не испытывают угрызения совести. Поэтому извинения чужаков кажутся нам неискренними.[68]

Иногда мысли другого человека представляются сравнительно неясными потому, что вы не соприкасаетесь с ними непосредственно. Но это не означает, что его ум действительно затуманен или притуплен. Стоящего Медведя считали не вполне человеком, недоразвитым, неразумным и бесчувственным. Сегодня такое отношение кажется ничем не оправданной крайностью. В наши дни распространены более утонченные варианты такого отчуждения. Порождаемые им ошибки приводят нас к менее мудрым, менее правильным суждениям о разуме других, чем есть на самом деле.

Неразумно в социальном отношении

Во многих африканских традициях существует концепция, известная под названием «убунту»: «человек является человеком благодаря другим людям». Ваша человечность проистекает из вашего отношения к другим, утверждает эта концепция, а не из того, как вы ведете себя в одиночестве. Человечность – это в том числе признание у другого полноценного человеческого ума. Последние несколько страниц я потратил на объяснение того, как хорошие люди вроде вас и меня могут при определенных обстоятельствах «отключаться» от разума других и относиться к ним как к сравнительно глупым людям. Отказавшись включать нашу способность понимать мысли других людей, мы не только становимся безразличными к этим людям; мы рискуем утратить часть собственной человечности.

Но эта книга – не о социальной справедливости, а о социальном понимании. Более непосредственное подключение к мыслям других людей не только побуждает вас вести себя более человечно по отношению к другим, оно помогает вам вести себя более разумно в присутствии других. Позвольте привести примеры из трех разных областей: более умного ведения боевых действий, более совершенного лидерства и более приятного соседства.

Более умное ведение боевых действий. Многим американцам мысль о том, что удары по США 11 сентября 2001 года спланированы террористами, которые, возможно, обладают умственными способностями, подобными нашим, испытывают сострадание, сочувствие и угрызения совести, может казаться ошибочной, а то и оскорбительной. Даже мысль о том, чтобы представить точку зрения террористов, кажется отталкивающей. И все же перед государственными и военными руководителями всего мира стояла задача снизить террористическую угрозу, и снизить ее максимально эффективно. Как это сделать? Снижение угрозы требует, чтобы мы понимали логику мышления террористов. Не снижает ли отказ от признания террористов такими же, как мы, людьми качества нашего противодействия террористической угрозе?

Питер Сингер в книге «Wired for War» («Смонтированные для войны») рассказывает, как стратегия «шока и трепета», которой руководствовались в начале войны в Ираке, была призвана устрашить противника и заставить его подчиниться.[69] Используя беспилотные летательные аппараты и авиацию дальнего радиуса действия, американские войска стремились вызвать страх перед «небесным всевидящим оком», которое могло уничтожать противника, где бы он ни находился. Если вы считаете, что ваши противники – бесчувственные дикари, то вам понадобиться нечто действительно устрашающее, чтобы произвести на них сильное впечатление. Кажется, президент Барак Обама тоже считал террористов неспособными чувствовать. В книге «Dreams for My Father» («Мечты моего отца») Обама пишет, что его способности к эмпатии недостаточны для того, чтобы понять «кромешный нигилизм», которым руководствовались террористы, совершившие акцию 11 сентября 2001 года.[70]

Эти взгляды неверно характеризуют мышление типичного террориста. Например, террористами-самоубийцами становятся зачастую выходцы не из самых бедных семей.[71] Эти люди – не психопаты, неспособные чувствовать чужую боль. У них есть семьи, а у некоторых – даже дети. Террористы любят своих близких. Сторонники насилия буквально порабощены сочувствием к членам своей группы – сочувствием, которое слишком часто приводит к презрению в отношении конкурирующих групп. Террористами движет чувство ограниченного альтруизма, сильной приверженности выгодам собственной группы и своему делу, безотносительно к последствиям актов террора для самих террористов.[72] Это то самое чувство, которым, по словам Джона Маккейна, сказанным по ходу предвыборной президентской кампании в США, хотят обладать все люди (Маккейн сказал, что все хотят «служить цели, превосходящей личную заинтересованность»). Узкий, ограниченный альтруизм побуждает нас помогать нашим близким и сражаться с теми, кто угрожает нам. Этот альтруизм использует язык семьи, понятия «братья», «сестры», «братские и сестринские узы». Отец одного из террористов-самоубийц сказал: «Мой сын погиб не только во имя правого дела, он погиб… за людей, которых любил». Любовь – не тот мотив, какой обычно приписывают террористам.

Нетрудно понять, как неправильная трактовка мыслей террористов может привести к ошибочной военной стратегии. Если противник подобен бесчувственному животному, то для его запугивания необходима поистине устрашающая демонстрация силы. Но если противник сражается из сострадания к членам своей группы и за дело, которое, по его мнению, важнее любого другого дела, то стратегия «шока и трепета» только провоцирует его на продолжение борьбы. По-видимому, именно это и произошло после того, как США в 2003 году вторглись в Ирак. «Концепция “шока и трепета” могла подвигнуть умеренных и не связанных обязательствами гражданских лиц на антиамериканизм», – заявил отставной пакистанский генерал Талат Масуд. В одной из самых популярных песен в Пакистане в 2007 году, когда беспилотники совершали по десять ударов в неделю, были строки: «Бессердечный американский терроризм / Убивает людей, как насекомых, / Но честь не боится силы».[73] В борьбе с людьми, преданными делу, за которое они сражаются, шок и трепет оказались плохой стратегией.