Стас Северский - Боец тишины

• Название: Боец тишины
• Автор: Стас Северский
• Жанр: Боевая фантастика

Не столь далекое будущее. Третья великая война еще не объявлена, но уже идет. Она еще не видна и не слышна штатским — лишь военные знают о ней, лишь бойцы тишины сражаются на незримом поле брани. Только история моя в первую очередь не о войне, а о людях — не о плохих или хороших, а о таких, какие они есть.

Эта история о русском офицере, служащем в ГРУ, — довольно выдающемся разведчике-нелегале, действующем и ведущем диверсионную деятельность на территориях северной и восточной Европы. А в частности, — о том, как прожженному и насмешливому разведчику, часто называемому начальником Славой, пришлось хлебнуть тех людских слабостей, которые он привык так цинично использовать в целях главного разведуправления.

---

— Я вернулся, красавица моя! Вернулся вместе с утром!

Скинул куртку, сбросил с себя рубашку, стянул майку и… Я отпрянул к стене, когда с постели поднялась не моя хрупкая красавица, а…

— Войцех!

— Ян, это ты? Вернулся, да?

Я стою у стены, сжимая кулаки, а заспанный Войцех продирает слипающиеся глаза и сгребает с кровати раскиданные розы.

— Ян, зачем эти палки? Колючие же…

Он сел на кровати и завернулся в одеяло, всем видом показывая, как ему тяжело встречать зябкое утро и меня в нагрузку.

— Ян, да ты что такой? С дороги устал? Я тебе сейчас яичницу сделаю. И пиво осталось еще.

Войцех включил свет слабой со сна рукой, а я так и остался стоять у стены со сжатыми кулаками и стиснутыми зубами. Поляк расправил широченные плечи, прищурил склеенные сном глаза, привыкшие к предутреннему сумраку и ослепленные искусственным освещением. Он присмотрелся ко мне и покачал головой.

— Да, досталось тебе. Это как же так вышло?

Убью! Я убью его! Глотку перегрызу! Растерзаю в клочья! Только… У меня в голове вдруг стало, как в пустом патроннике, — пусто. Сердце замерло, стиснутое злобой, как тисками, и затаенное дыхание замерзло в груди, хрустя инеем на зубах. Я остался стоять у стены, сжимая кулаки и челюсти до судороги. А Войцех… Он дружески хлопнул меня по плечу… с такой лихой и легкой силой, что чуть не вышиб у меня из груди притихшее перед грозой дыхание.

— Давно не виделись, Ян. Я бы тебя и не узнал, если бы так, на улице, встретил. Пошли ветчину жарить. Посмотрим, может, я вчера не всю съел…

Я схватил его за плечи, подтягивая к себе. Войцех с ухмылкой обхватил меня медвежьим захватом.

— Я тоже рад тебя видеть, Ян! Даже слов нет, как рад! Просто, я проснуться никак не могу — вымотался вчера.

— Твою ж… Войцех! Твою ж!..

Я вырвался из его хватки, оттолкнул его и… Я сейчас сердечный приступ получу. Как меня адреналин колотит… аж страшно становится. Схватившись за сердце, выскочил на лестницу… вспомнил про хромату и тяжело опустился на ступеньку… стал смотреть на уходящие вниз пролеты — так же отстраненно, как в пустой патронник…

Войцех хлопнул дверью и потащился за мной, оправляя второпях натянутые штаны. Эх, был бы у меня пистолет, не остался бы патронник пустым…

— Ян, а я что-то не пойму никак… Ты что так? Тебя, что по голове сильно били, да?

— Били… Сильно били…

Войцех сел на ступеньку, кладя мне на плечо тяжеленную руку… которую я сразу скинул.

— Да ты не говори, я вижу все. Не вспоминай зря — знаю я, трудно такое из головы выставить, так что не надо все снова в голову впускать.

— Войцех, заткни глотку… не то я ее тебе перегрызу…

— Да можно и молча… Ян, только ты спокойнее… Ты всегда боялся, что тебя по голове бить будут, — знаю, не зря ты так… знаю, трудно тебе теперь думать будет. Только временно, Ян… все — временно.

— Больше я не боюсь ничего… И ничего мне теперь не трудно…

— Ты думать не торопись, раз уж так с головой вышло. Мне тренер всегда говорил, что не меньше месяца с мыслями переждать надо после такого.

Я уронил голову на руки, упертые в колени.

— Подозревал я… А все равно — надеялся…

— Месяц — не так уж и много, Ян. А там — можно мучить голову, сколько влезет… от гематомы и следа к тому времени не останется.

— Не дождалась… А обещала — дождаться…

— Агнешка? Да, не дождалась… Только она же не знала, что ты так рано приедешь, — ты же не предупредил.

Я сокрушенно повесил руки, складывая голову на грудь.

— Не дождалась…

— Я же сказал, не знала она. Не знали мы, Ян. Она ненадолго отошла — просто, решила пораньше пана Влодека навестить. Одинокий он старик — одна она у него отрада и помощница.

— «Волка» на «медведя» променяла… А ты, Войцех… Ты ж меня другом считал…

— Ян, а я и сейчас считаю.

— Войцех, я сейчас не соображаю… Только я… Я сейчас отойду и… Скоро я тебе глотку перегрызу, «медведь»! Мне зубы крепче и острее прежних вставили! Так что давай беги! Да без оглядки! Моей она будет! Моей! Ясно?!

— Ясно. Но она и так твоя.

— Она только моей будет — всегда! И больше ничье — никогда!

Меня обдало адреналином, и мир собрался в точку боевой готовности. Войцех недоуменно насупился, наклонил голову и начал напряженно соображать.

— Ян, ты что, думаешь, что мы с ней?.. Ты только не думай, что мы с ней… Ты что, Ян? Мы же друзья. Я у нее просто ночую пока — мне пока просто негде. Я зарплату еще не получил, и мне податься некуда.

— Ночуешь?! Просто ночуешь?!

— Ян, да ты меня не слушаешь.

— Не слушаю только твое вранье! А все остальное слушаю — и внимательно!

— Я правду говорю, Ян.

— Ври больше! Я тебе не детектор — меня не обманешь!

— Ты послушай, не кипятись. Кончились у нас твои деньги и…

— Мои деньги кончились?! Деньги пана Мсцишевского?!

— Ян… Ты не думай, я твои указания не забыл и требования соблюдал — ни разу из головы не упустил ни одного твоего упреждения. Не нарывался я, а все равно в историю попал, и пришлось платить. Я верну, Ян, — все верну. Не сразу, конечно. Просто, я же со старым завязал. Я теперь честным трудом и только на зарплату живу. И я только начал работать. Меня же с прежней работы поперли. Знаю, что с нынешней работой мне с таким долгом не рассчитаться — я же грузчиком пока нанялся. Только я же временно. Найду получше что — и все верну. Ян, ты подожди только. Ты мне, что не веришь?

— Верю?! Во что?! В то, что ты с ней не спишь, отсыпаясь в ее постели?! В то, что ты грузчиком пошел наниматься?!

— Да… Так и есть, Ян… Я вообще на полу сплю, а когда она уходит, — на ее кровати отсыпаюсь. А что грузчиком пошел наниматься… А куда мне еще идти? Я же только и умею — убивать да тяжести таскать. Меня же никто ничему другому не научил — я ничего другого делать и не могу.

— Это точно — в это верю. А в остальное — нет. Дознаваться я буду, Войцех, правды, пока ты на моих допросах из шкуры не вылезешь. И не вернешься ты у меня в свою шкуру, пока я ее заодно с твоим враньем наизнанку не выверну.

Войцех подавлено притих — знает, что я правду режу… и режу острыми клыками. Он боится признаться, но понимает, что через час будет еще больше бояться обманывать меня. Его нынешняя нерешительность — его последующее признание. Не выдержит он долго — взвинтится и выложит все, как есть, даже без дальнейшего давления. Тогда я его…

— Ян, ты обожди, с выводами не торопись… Тебя все же по голове били, так что… Тут такое дело… Я не знаю пока, как тебе доказать, что действительно правду говорю, что — просто отсыпаюсь так… Ты не верь, только с действиями подожди пока. А про то, что грузчиком пошел… Ты проверь. А деньги… Да, с деньгами провинился. Только я же — верну. Я же тебе обещал вернуть, а я не дурак — обещание перед тобой не держать.

— Видно, все же дурак ты, Войцех. Ты мне обещал на девушку мою не посягать. А все равно к моей девушке лапы потянул! И на мои деньги наложил лапы, «медведь»! Худо нам всем теперь придется! А тебе, Войцех, — хуже всех! Тебе не только по вопросу моей девушки и моих денег передо мной ответ держать предстоит!

— Ты про что?

— Про то, что ты трус и дурак! Про то, что ты духом не собрался и не сообразил сообщить мне!

— Про что?

— Про то, что мы — нищие! А хуже, мы — опальные нищие! Для нас сохранение наших жизней недешево стоит! И отныне для нас их сохранение стало слишком дорого! Нам наши жизни теперь не по средствам!

— Ян, я что-то не пойму… У тебя что, тоже денег нет? У тебя же всегда денег было…

— Лично у меня их никогда не было! Мне их государство давало — не для меня, а для моего дела! А главное, — дело было давно! Теперь я не в деле, и мне никто ничего не дает!

— Ян, ты же всегда был при деньгах… Ты просто брал их, когда их тебе не давали…

— Брал… И теперь мне их брать придется… Только доставал я их такими средствами, что… Черт… При таком обороте дел риск велик всегда. А на данное время вдобавок к обычному риску я вынужден взять в расчет то, что у меня нет прежнего прикрытия, а главное, — что я не просто не в порядке, а — порядком покалечен.

Сбережений у меня нет, компромата у меня еще недостаточно для требований… И вообще, Польша — не моя территория, у меня в стране связей еще нет… и мне их не установить до того, как я с голода сдохну. В довершение всех бед — мое тело в скверном состоянии после того, что с ним в плену сделали. А про опущенный ниже змеиной задницы дух я и вовсе молчу. Вашу ж…

Нет, я не сдамся. Я слишком большой путь прошел, идя к цели… и зашел слишком далеко — обратного пути у меня просто нет. Я не могу вернуться в Отечество… вернее, могу только тайком — с другим именем, другими документами, другим лицом. А сменить лицо мне теперь труднее станет, чем удостоверение личности справить. И решить задачу с полячкой и поляком я могу лишь одним способом — точнее, я могу обеспечить их безопасность или убрать их обоих. А я не убью мою девушку и моего бойца, пусть они меня и подвели оба. Такой способ не годится. Так что решение одно — я останусь с ними хранить их жизни своими силами, и стараться сохранить их силами свою шкуру. Они оба будут моими. Сорвались они с моего поводка — я их на цепь посажу. Нет, не загнать судьбе «волка» в угол такими передрягами — «волку» и не такие переделки по зубам. Был я уже ни раз и бедным, и брошенным, и бессильным, но еще ни разу не был дохлым.