Илья Дубинский-Мухадзе - Ной Буачидзе

• Название: Ной Буачидзе
• Автор: Илья Дубинский-Мухадзе
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

О замечательном жизненном пути пламенного большевика Ноя Буачидзе повествует книга писателя И. М. Дубинского-Мухадзе.

---

Димитров немедля поправит:

— Серго, дорогой, он был нашим общим другом!..

7

В Женеве Ноя ждали старые друзья — Миха Цхакая и Нико Кикнадзе. «Старожилы» помогли снять крохотную — денег снова не было! — комнату на Рю де Клюз.

— Теперь ты, сынок, вполне устроен, — пошутил Цхакая. — Кормиться будешь, как все, в «каружке» — так Ленин окрестил нашу эмигрантскую столовую на улице Каруж. Ильич там столовался еще в 1908 году, когда приезжал в Швейцарию с паспортом финского повара. Обычное место встреч — русская библиотека Вячеслава Карпинского. Славный человек. О тебе наслышан…

— Миха, извините, я… — Буачидзе смутился. — Это не праздное любопытство: где живет Ленин? Он из Берна уехал?

— К Ильичу придется тебя повести. Ты сам просто не найдешь эту крохотную горную деревушку. Я и название ее не сразу запомнил — Со-рен-берг. Врачи предписали Надежде Константиновне переселиться в горы, болезнь у нее обострилась. Ильич очень волновался… Сейчас на поправку пошло.

Ленин весьма одобрительно отнесся к стремлению Буачидзе жить в Швейцарии не в качестве эмигранта, занятого только интересами своей далекой родины, но и работать на благо швейцарского народа. На гостеприимство простых людей, вместе с которыми Ной выполнял самые различные работы, он отвечал по-грузински щедрой дружбой.

«…Взялся было за изучение банковского дела, — писал как-то в 1916 году в Белогоры мнимый чиатурский горняк Калистрате Гурули (в Швейцарии Буачидзе также жил по паспорту Гурули). Я наивно полагал, что это занятие даст такой заработок, что возможно будет мне учиться. Мечта моя не осуществилась. Тогда я взялся за черные работы: стал служить в ресторане, работал на поле, научился косить. Вот на той неделе бросил косить: прошел сезон. Зарабатывал по пять франков в день, накопил, таким образом, около двухсот франков и теперь, как алчущий, принимаюсь за книги, за науку. Я здоров, бодр, энергия неиссякаемая, и уверен, что добьюсь своего».

Как бы ни складывалась жизнь, по ночам Ной обязательно часок-другой занимался, читал. В Соренберге Надежда Константиновна между делом открыла Ною простое и верное средство получать любую книгу в самой большой глуши:

— Пошлешь открытку в библиотеку с адресом и просьбой прислать такую-то книгу. Никто не спрашивает тебя ни о чем, никаких удостоверений, никаких поручительств о том, что ты книгу не зажилишь, — полная противоположность бюрократической Франции. Книжку, обернутую в папку, получаешь через два дня, бечевкой привязан билет, на одной его стороне надписан адрес запросившего, на другой — адрес библиотеки, пославшей книгу.

Осенью 1916 года Буачидзе почувствовал себя счастливцем. Он студент Женевского университета.

«Я выбрал социально-экономический факультет, — сообщал Самуил брату. — Наш факультет в смысле содержания и серьезности превосходит все другие… Имею 37 лекций в неделю. Обязательно, кроме русского и французского, еще два языка (английский, немецкий, итальянский или испанский — по выбору).

…Ты не смейся, если я скажу, если я убежден, что мне все-таки везет, в конечном счете везет… Мое положение тут было одно из лучших. Имел за один урок (математики) роскошный обед, им я был сыт 24 часа. На днях этот урок потерял (ученик уехал). Достал другой (девять уроков французского языка в месяц за 10 франков, но этого мало). Ничего: потерял — найду, найду — потеряю, потеряю — найду».

После переезда Ленина в Цюрих — на узкую крутую улочку Шпигельгассе, 12, в квартиру революционно настроенного сапожника Каммерера, — Ною видеться с Ильичем приходилось не так уж часто. И все-таки Ленин продолжал держать Буачидзе в курсе партийных дел, переписывался с ним[16], послал ему свои тезисы «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии». Кстати, к тому времени у Ноя завязались прочные связи с левыми социал-демократами Швейцарии.

Владимир Ильич особенно интересовался мнением Ноя по национальному вопросу, советовался с ним по кавказским делам. По просьбе Ленина Буачидзе через близких ему грузинских революционеров окольными и сложными путями раздобыл обстоятельную информацию о состоявшемся 4 октября 1915 года в Баку совещании закавказских большевистских организаций.

По существу, это была очень важная партийная конференция. Ее решения «о текущем моменте» и «об улучшении взаимоотношений между народами Кавказа», ее призыв готовиться к неизбежной гражданской войне отстаивали большевистские ленинские идеи и ленинскую тактику. Обнадеживающим было и то, что в состав избранного конференцией Кавказского бюро РСДРП вошли С. Г. Шаумян, Ф. Е. Махарадзе, И. Т. Фиолетов — видный руководитель рабочих-нефтяников, впоследствии один из двадцати шести бакинских комиссаров, зверски расстрелянных в 1918 году англичанами.

Сообщение о бакинской конференции, ее резолюции и «манифест», добытые Ноем, показались

Ленину крайне важными. Газета «Социал-демократ»[17] немедля выступила со статьей: «Нам сообщают, что с.-д. большевики выпустили от имени кавказских интернационалистов — русских, грузин, армян и татар — манифест, излагающий их точку зрения на войну. Документ стоит всецело на почве Манифеста ЦК РСДРП».

…Как-то в конце лета 1916 года Буачидзе и Цхакая отправились навестить Ильича и Надежду Константиновну, отдыхавших в недорогом альпийском пансионе Чудивизе во Флумзских горах. Неисправимый «прогулист» Ленин поднял всех на ранней заре, наказал надеть горные сапоги и увлек в лес за грибами. Увлекательному занятию предались с таким азартом, что не заметили, как пошел дождь и все основательно промокли. Ной развел костер, обсушились, закусили. Разговор зашел о личной жизни революционеров, об их праве на любовь, на семью. Буачидзе не выдержал, сказал, что где-то на Дальнем Севере России отбывает ссылку его невеста. Ильич отозвался: ему кажется, что он очень хорошо знает эту девушку, хотя никогда ее не видел. Добавил:

— Должно быть, вы ее очень любите, Ной… Мы с Надей попытаемся узнать о ее судьбе через моих сестер в России.

Покидая Швейцарию, Владимир Ильич предложил Ною Буачидзе задержаться в Женеве и взять на себя хлопоты, связанные с возвращением в Россию второй группы эмигрантов. На вокзале в Берне Ильич предупреждал Ноя: будьте архиосторожны, архисдержанны.

Предупреждение Ленина оказалось далеко не лишним.

Поезд, увозивший из Швейцарии Ильича и его единомышленников, отправился вскоре после полудня 27 марта 1917 года. Три часа спустя за Ноем Буачидзе прислал своего секретаря господин Роберт Гримм, национальный советник Швейцарии, лидер социалистической партии, редактор столичной газеты «Бернер тагвахт». Дело, видимо, было крайне важное. Господин национальный советник даже сделал несколько шагов навстречу Ною, указал ему рукой на кресло.

— Прошу, господин Гурули. Что будете пить, кофе, шоколад? Или рюмку коньяку?! У вас сегодня тяжелый день. Проводы… э… духовного пастыря. Я надеюсь, что господин Ленин покинул наш милый Берн в добром здоровье? В Петрограде его ждут колоссальные неприятности. Правительство России выдвигает против него обвинение в государственной измене. Законы военного времени… Ни за что нельзя… э… поручиться!

Буачидзе пожал плечами:

— Представьте, господин Гримм, цари из дома Романовых никогда не гарантировали русским революционерам безопасности и… — где-то в глубине чуть удлиненных коричневых глаз мелькнули и тут же погасли озорные огоньки, — прожиточного минимума.

Господин национальный советник сел.

— Милый друг, вы не подозреваете, как ваши слова облегчили мою задачу. Я все-таки прикажу подать шоколад… С господином министром Гофманом я имел приватный, совершенно дружеский разговор. Я забываю ваши темпераментные выпады против меня на собраниях молодых швейцарских интернационалистов.

— Что за неожиданная милость, господин национальный советник?

Гримм поднялся, пододвинул кресло и сел напротив Буачидзе.

— Поговорим как социалист с социалистом. Господин Ленин уехал, вы остались. Это есть хорошее доказательство вашего благоразумия и способности принимать самостоятельные решения. Я всегда подвергал критике крайнее пристрастие Ленина к дисциплине.

После недолгой паузы лидер швейцарских социалистов продолжал:

— В силу… э… некоторых особенностей военного времени нам стало известным содержание вашего письма к брату в давно покинутую вами Грузию.

Ной молчал, левой рукой теребя бороду. Так бывало всегда, когда он боялся вскипеть. С каким наслаждением он отхлестал бы сейчас господина национального советника по отвислым щекам! Напомнил бы ему, что лишь по крайней необходимости люди терпят военную цензуру. К сожалению, трогать Гримма нельзя, новой ссоры надо всячески избегать. Он, Ной, несет всю ответственность перед Центральным Комитетом за отъезд в Россию второй группы эмигрантов. Скорей бы уж!