Василий Кравков - Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

• Название: Великая война без ретуши. Записки корпусного врача
• Автор: Василий Кравков
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-2223-6

Записки военного врача Русской императорской армии тайного советника В.П. Кравкова о Первой мировой войне публикуются впервые. Это уникальный памятник эпохи, доносящий до читателя живой голос непосредственного участника военных событий. Автору довелось стать свидетелем сражений Галицийской битвы 1914 г., Августовской операции 1915 г., стратегического отступления русских войск летом — осенью 1915 г., боев под Ригой весной и летом 1916 г. и неудачного июньского наступления 1917 г. на Юго-Западном фронте. На страницах книги — множество ранее неизвестных подробностей значимых исторически; событий, почерпнутых автором из личных бесед с великими князьями, военачальниками русской армии, общественными деятелями, офицерами и солдатами.

---

В ходе непродолжительной службы в штабе XLIV армейского корпуса, располагавшегося в селе Ивенец Минского уезда и губернии, В.П. Кравкову довелось познакомиться с генерал-лейтенантом Н.А. Бржозовским, бывшим комендантом крепости Осовец и руководителем ее обороны в минувшем году, а также с будущим советским военачальником и военным историком М.С. Свечниковым, в то время — подполковником, исполнявшим обязанности начальника штаба корпуса. Люди и обстановка в прифронтовом штабе корпуса разительно отличались в лучшую сторону от той, которую Василий Павлович наблюдал в штабе армии. Это позволило ему несколько успокоиться душой.

В конце января 1916 г. В.П. Кравков узнал о своем переводе в 12-ю армию Северного фронта на должность корпусного врача XXXVII армейского корпуса, который формировался в Риге. Столица Прибалтийского края очаровала его. «Вкушаю своеобразные прелести жить в большом культурном центре при отсутствии в нем людского кипения, — писал Василий Павлович 14 (27) февраля 1916 г. — Тишина и покой — нет сутолоки, нет снующей массы людей, да и солдаты попадаются не на каждом шагу, скромно погромыхивают трамваи под аккомпанемент редкой артиллерийской канонады, музыкально как-то звучат бубенчики изящных фурманщиков; здесь люди иной нации, по привычке ошибочно иногда в обращении их назовешь “пане”. Все-все здесь пропитано немецким духом».

Одной из основных забот В.П. Кравкова в это время была организация противогазовой защиты вверенных его попечению воинских частей. Также пристальное внимание уделялось борьбе с цингой и тифом.

Теплые, дружеские отношения сложились у В.П. Кравкова с корпусным командиром — генерал-лейтенантом Д.А. Долговым, с которым он был знаком еще по службе в XXV армейском корпусе. Человек разносторонних интересов, он разделял и либеральные политические взгляды Василия Павловича. Поэтому, когда в апреле 1916 г. Д. А. Долгов был переведен на должность командира VII Сибирского армейского корпуса, также державшего оборону в окрестностях Риги, за ним вскоре последовал и корпусной врач.

В июле 1916 г. военно-санитарные учреждения VII Сибирского корпуса успешно справились с массовым потоком раненых, вызванным неудачным наступлением частей 12-й армии на Бау- ском направлении под руководством давнего знакомого Василия Павловича по Русско-японской войне — генерала от инфантерии

А.Н. Куропаткина, с февраля 1916 г. занимавшего должность главнокомандующего армиями Северного фронта. Командир корпуса Д.А. Долгов «за боевые отличия» представил В.П. Кравкова к производству в следующий чин — тайного советника, соответствовавший армейскому генерал-лейтенанту. Однако в штабе 12-й армии документу не дали ход, и корпусной врач был награжден лишь мечами к имевшемуся у него ордену Св. Анны 1-й ст. Этого отличия В.П. Кравков был удостоен высочайшим приказом от 1 (14) января 1917 г.

Записки «рижского периода» службы Василия Павловича также интересны его оценками командующего 12-й армии генерала от инфантерии Р.Д. Радко-Дмитриева, начальника штаба армии генерал-лейтенанта В. В. Беляева, сведениями о деятельности общественных организаций, содействовавших работе военно-медицинских учреждений.

В августе 1916 г. VII Сибирский корпус был переведен на Юго- Западный фронт и включен в 7-ю армию генерала от инфантерии Д.Г. Щербачева[7]. В.П. Кравков вновь оказался в занятой русскими войсками австрийской Галиции. После элегантной Риги местом его пребывания стало захолустное местечко Завалов (ныне село в Подгаецком районе Тернопольской области Украины). Здесь в октябре 1916 г. ему довелось пережить неудачную попытку наступления войск 7-й армии, стоившую поста командиру корпуса Д.А. Долгову. По дневниковым записям этого времени видно, как все отчетливее проявлялись грозные симптомы разложения армии, а политическая обстановка в России, за которой на фронте следили по газетам, становилась день ото дня все напряженнее.

В декабре 1916 г. В.П. Кравков отправился в очередной отпуск домой. Накануне его отъезда вся русская пресса говорила лишь об одном — о загадочном убийстве фаворита царской семьи Г.Е. Распутина. Василий Павлович искренне возмущался: «Смерть какого- то проходимца Распутина заслонила, по-видимому, все события фронта и тыла; и это — в момент великой трагедии, решающей судьбы русского народа! До какого падения дошла страна, доведенная бухарской системой управления!»

31 декабря 1916 г. (12 января 1917 г.) В.П. Кравков записал в свой дневник: «Последний день проклятого года. Прочитал на досуге литературу по истории французской революции. Как много похожего на переживаемый теперь кавардак во внутренней политической жизни России!»

В первые дни нового, 1917 года Василий Павлович посетил Петроград. Визит по служебным делам в Главное военно-санитарное управление произвел на него тягостное впечатление: «Карьерный пафос, протекционистское засилье без разбора средств достижения идут во всю ширь российского бесстыдства… Великие князья, великие княгини… наибольшие военные магнаты бесцеремонно расправляются ставленничеством на жирные и пухленькие местечки чуть ли не своих денщиков и камердинеров. Главный инспектор беспрекословно творит волю господ положения… Творятся подлости безо всякого оттенка благородства…» Общественные настроения в столице империи также оставляли желать лучшего: «По адресу “темных сил” и творящегося озорства в “сферах” все настроены возбужденно и озлобленно, можно сказать — революционно. Жаждут с нетерпением все дворцового переворота… с удовольствием это все смакуют». «Кошмарное ожидание имеющего совершиться чего-то катастрофического», — подытожил он свои впечатления от внутреннего положения в уставшей от войны стране. Минуты отдыха среди родных также не приносили успокоения, напоминая Василию Павловичу о горе дочери, помочь которому он был не в силах.

Несмотря на то что во время отпуска В.П. Кравков констатировал назревание революционной ситуации в России, Февральская революция 1917 г. стала для него полной неожиданностью. Человек либеральных взглядов, симпатизировавший партии кадетов, поначалу он воспринял ее восторженно. 12 (25) марта 1917 года он писал: «Переживаю медовые дни нового миросозидания — российского возрождения! Теперь мы, россияне, на к[ото]рых наши культурные союзники вправе были смотреть брезгливо, делаемся равными среди них. Уж не будет теперь наш экс-бухарский режим находиться в кричащем противоречии с возвышенными освободительными началами, из к[ото]рых сложилась для союзников наших идеология текущей войны! Союзники наши уже не будут теперь в компании с “дурным обществом”… Самодержавие проклятое, как ни на какую из живых сил не опиравшееся, довело себя до логического конца: навеки сгинуло в атмосфере смрадных газов!»

Однако картины прогрессирующего разложения армии и падения воинской дисциплины уже в конце апреля заставили Василия Павловича разочароваться в «свободной России». Не помогло и запоздалое производство в чин тайного советника, о котором он был извещен телеграммой из Петрограда 11 (24) мая 1917 г. Словно по иронии судьбы, как раз в это время обращение «господин тайный советник», введенное вместо старорежимного «ваше превосходительство», уже активно вытеснялось новыми — «гражданин» и «товарищ»…

Заслуживают внимания запечатленные на страницах дневника взгляды В.П. Кравкова и окружающего его офицерства на политические процессы в стране, на их влияние на боеспособность армии. Весьма характерны для рассматриваемой эпохи и той социальной среды, к которой принадлежал Василий Павлович, критические оценки деятельности левых партий, и в частности — большевиков, появляющиеся в дневнике с апрельских дней 1917 г.[8]

В июне 1917 г. Н.Н. Бурденко, только что оставивший пост и.д. главного военно-санитарного инспектора, предлагал кандидатуру В.П. Кравкова для замещения вакантной должности Московского окружного военно-санитарного инспектора, однако это назначение так и не состоялось. Василий Павлович грустно констатировал: «До революции существовал царский и бюрократический протекционизм и непотизм, теперь загулял во всю ширь протекционизм и непотизм “революционный!”»

Провал плохо подготовленного Временным правительством июньского наступления 1917 г., вызвавший отход полностью разложившихся соединений русской армии из последних остававшихся под ее контролем районов Австро-Венгрии, поверг В.П. Кравкова в еще большее уныние. «Русь теперь в параличе, из всех способностей сохранилась у нее еще единственная способность неистощимого словоговорения, обусловленного неизлечимой болезнью зуда языка, и во власти разгула стихий, слившихся из фанатизма, невежества, авантюризма, провокации и предательства!..» — писал он в начале июля 1917 г. Разгулявшаяся солдатская вольница заставляла его задаваться вопросом: «Было ли в истории человеческих революций что-нибудь подобное нашей революции, чтобы свобода превращалась в безумный разврат и воины “революционной” армии теряли чувство чести, совести и любви к родине?!»