Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

• Название: Поэты 1820–1830-х годов. Том 1
• Автор: Дмитрий Дашков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

---

182. ОТРАДЫ НЕДУГА

От всех тревог мирских украдкой,
Приятно иногда зимой
С простудой, с легкой лихорадкой
Засесть смиренно в угол свой;
Забыв поклоны, сплетни, давку,
И даже модных дам собор,
Как нектар, пить грудную травку
И думам сердца дать простор.

Тогда на зов воображенья,
Привычной верности полны,
Начнут под сень уединенья
Сходиться гости старины:
Воспоминания, виденья,
Любви и молодости сны.
Ум просветлеет; голос внятный
В душе опять заговорит,
И в мир созданий необъятный
Мечта, как птица, улетит…

Пройдут часы самозабвенья,
Посмотришь: день уж далеко,
Уж тело просит усыпленья,
А духу любо и легко, —
Затем что, голубем летая
В надзвездном мире вечных нег,
Он, может быть, хоть ветку рая
Принес на радость в свой ковчег.

1838

183. ЛЮДИ И СУДЬБА

Со всех концов земли, как смутный пар с полей,
         Восходит каждый миг до неба
         Неистощимый вопль людей:
         Кто просит радостей, кто хлеба,
Один — бесстрастия, другой — борьбы страстей;
Тот молит обновить скудеющие силы,
А тот — уснуть скорей во глубине могилы.

         И всем им строгий глас судьбы
Дает один ответ: «О смертные безумцы!
         Зачем ваш плач, зачем мольбы
         И праздных жалоб ропот шумный?
Вовек неколебим державный мой закон.
         Жизнь вашу жизнь иная сменит,
         Но так же тверд пребудет он,
И никакая власть его не переменит.
Рукою праведной вам жребии даны,
И если благами неравны ваши доли —
         Вы общей участью равны
         И все равно одарены
         Сокровищницей чувств и воли.
         Для полной цели естества
         Всё нужно: радость и страданье,
Блеск солнца, грохот бурь, позор и торжества,
         И жизни цвет, и жизни отцветанье.
         Храните ж мой завет святой:
Терпите в скорбный час, в отрадный час ликуйте,
Мужайтесь волею, но суетной мольбой
         Суда небес не испытуйте».

1838

184. ЖАЛОБА

         Где прежних дум огонь и сила?
Где вдохновение младой моей поры?
Я старец: чувственность, как бездна, поглотила
         Обильной юности дары.

         Прекрасна жизнь, когда любовь и слава
                    Души единая корысть:
Тогда мечта полна, светла и величава,
Тогда творит перо, творит резец и кисть.

         Но — горе мне! — высокой цели радость
Невластна более мне душу волновать:
         Кто раз вкусил земной отравы сладость —
                    Утратил духа благодать.

Отдай мне, ангел мой, хоть на одно мгновенье
                    Мой чистый, мой сердечный труд:
                    Игривой мысли вдохновенье,
                    Заветных образов сосуд!

                    Отдай мне нить моих созданий,
Тревогой светскою разорванную нить:
Усталый от сует, как ратник после брани,
                    Я жажду душу обновить!

Безумная мольба! Минуло то, что было!
         Усопших душ ничто не воскресит!
Я кличу ангела, но ангел светлокрылый
Лишь издали мелькнет и — мимо пролетит!..

Сентябрь 1839

185. ПЕСНЯ («Любил я очи голубые…»)

ПОСВЯЩЕНА А. О. СМИРНОВОЙ

Любил я очи голубые,
Теперь влюбился в черные.
Те были нежные такие,
А эти непокорные.

Глядеть, бывало, не устанут
Те долго, выразительно;
А эти не глядят; а взглянут —
Так словно царь властительный.

На тех порой сверкали слезы,
Любви немые жалобы,
А тут не слезы, а угрозы,
А то и слез не стало бы.

Те укрощали жизни волны,
Светили мирным счастием,
А эти бурных молний полны
И дышат самовластием.

Но увлекательно, как младость,
Их юное могущество.
О! Я б за них дал славу, радость
И всё души имущество.

Любил я очи голубые,
Теперь влюбился в черные,
Хоть эти сердцу не родные,
Хоть эти непокорные.

<1843>

186. ПЕВЕЦ Быль

«Вино и песни любит младость,
Пиры и девы нужны ей
И увлекательная радость
Как день сверкающих ночей!

Ищи отрад в народных спорах,
Кто хочет! Счастье мы найдем
В разгульных звуках, в милых взорах
И в чашах с пенистым вином»,—

Так пел германец. Вдруг по граду,
Как буря, грянул грозный клик…
Прервал певец свою балладу
И ухом к буре той приник,—

И, слово страшное «свобода»
Услышав, бросил лиру он…
И вот уж вдаль волной народа
Он, как потоком, унесен.

Умолк мятеж! Смирились люди;
Как прежде, тих и светел град,
Отрада вновь проникла в груди…
Но где же ты, певец отрад?

О горе! с площади кровавой
Не воротился к лире он!
И песнь, дышавшая забавой,—
То был его предсмертный стон.

Напрасно ж ты, мечтатель юный,
Вне жизни думал жизнь создать;
Ты сладко пел, но лгали струны —
Событий носим мы печать!

В дни бурь — поэзии нет мира;
Делам и песням путь один…

Ф. А. ТУМАНСКИЙ

Федор Антонович Туманский (1799–1853) [150] — троюродный брат В. И, Туманского. По окончании Киевской гимназии вышних наук учился в Московском университетском благородном пансионе и Московском университете (1817–1821) на отделении словесных наук. В пансионе он не пользовался никакой литературной известностью и, возможно, даже ничего не писал[151]. Окончив курс, Туманский 21 июня 1821 года поступил в департамент духовных дел, где был сослуживцем Панаева, Б. Федорова, Воейкова и Л. С. Пушкина, с которым у него установились близкие дружеские отношения; по-видимому, через него он коротко знакомится с Дельвигом и Баратынским и входит в дельвиговский кружок[152]. В 1823 году появляется (под анаграммой) первое известное нам его стихотворение («Родина»). Он принимает участие в подготовке к изданию стихотворений Пушкина, а в 1825–1830 годах выступает в «Северных цветах» как автор нескольких элегий, которые встречают признание у современников и даже перепечатываются несколькими годами позднее. Туманский не выходит за рамки элегической традиции 1820-х годов; его стихи принадлежат к показательным и удачным ее образцам. Его «Птичка» (1827), соотносящаяся с аналогичными стихами Пушкина и Дельвига, приобрела особую популярность; современники ставили ее выше, нежели пушкинскую. Сам Туманский, человек флегматичный и беспечный, относился к своему творчеству как типичный дилетант; его равнодушие к поэтическим лаврам в значительной мере было причиной того, что до нас дошло не более 10 его стихотворений. В 1825–1827 годах Туманский служил в департаменте разных податей и сборов, а в 1828 году был определен в штат канцелярии полномочного председателя диванов княжеств Молдавии и Валахии[153]. В 1834 году он оставляет службу и поступает на нее вновь лишь в 1837 году — уже в Петербурге, в хозяйственный департамент министерства внутренних дел; в 1837–1838 годах он принимает участие в редактировании «Журнала министерства внутренних дел». В 1841 году он получает назначение секретарем консульства в Молдавии. С 1851 года Туманский — генеральный консул в Сербии; в Белграде он и скончался 5 июля 1853 года.

187. РОДИНА

Есть на земле безвестный уголок,
          Уединенный, неприметный:
Знакомый луг, знакомый лес, поток,
          И в них дух добрый и приветный.
Он издавна живет в том уголке,
          Летает птичкой по дубравам,
Шумит в бору, купается в реке
          И улыбается забавам.
Оберется ль в луг красавиц хоровод —
          Он между ними невидимкой,
И под вечер он в сумраке поет
          Любовь с пастушеской волынкой.
Я не видал его в стране родной,
          Но с ним почувствовал разлуку,
Когда, в очах с прощальною слезой,
          Я посох странника взял в руку.
Он вкруг меня в унынии шептал:
          «Куда? не я ль тебя взлелеял?»
Он за рубеж отчизны провожал
          И грустью на меня повеял.
Казалось мне, покинут детства друг,
          Который вместе рос со мною.
Недаром же с тобой разлуку, добрый дух,
          Зовут по Родине тоскою!

1823

188. К…(«Я не был счастьем избалован…»)