Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

• Название: Поэты 1820–1830-х годов. Том 1
• Автор: Дмитрий Дашков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

---

362. ВЕЧЕР В ТАВРИДЕ

Ее превосходительству Варваре Дмитриевне Казначеевой

И зелень волн, и злак полей
Покрылись темнотою нощи,
Во мраке усыпленной рощи
Сверкает и журчит ручей.
Спокойно воды спят в заливе;
Над темем каменистых гор
Заря, как пышный метеор,
Пылает в радужном разливе
И тихо гаснет. Уж муллы
Раздался голос с минарета.
По воле строгого обета
Текут поклонники Аллы
И набожно во храме стали.
На темном своде заблистали
Златые звезды; но луна
Еще из волн не выходила;
Прохлады веющей полна,
Природа тихо опочила.
Так дева, чистая душой,
Сном безмятежным засыпает;
Так тихо в улье замолкает
Под вечер пчел жужжащий рой.

Как меркнули часы дневные,
Толпой татарки молодые
Поспешно скрылись из садов
Под благосклонный верный кров
Гаремов тайных. Томно льются
Там дни и ночи их! Сберутся
В беспечный круг; о днях былых
Рассказы долгие начнутся,
И цареградских песен их
Напевы звонко раздадутся.

И вот по темным берегам,
По лону вод и по горам
Звездами ярко возникают
Гостеприимные огни.
То потухают, то пылают
В вечернем сумраке они.
Сребристой паруса волною
Висят недвижны на ладьях,
Как крылья лебедя, порою
На тихих спящего водах.
Со дна глубокого долины,
Где томный мирт и лавр живет,
Темнеют ясеней вершины
И стройные, как минарет,
Пирамидальные раины
Несутся гордо в облака.
Цветы во сне благоухали;
Живые воды ручейка
Поили их, и трепетали
Над ними крылья мотылька.
В какой-то неге сладострастной
Роскошно так потоплена,
Лежит прелестная страна
В своей красе разнообразной…
Когда ж порой власы седые
Зима распустит на горах
И на вершины вековые
Лить станет в северных снегах —
Уж веет ветр страны полденной,
Снегов исчезнет след мгновенный,
Лучи сияющих небес
Прольются с теплотой отрадной
И о России нашей хладной
Ничто не напомянет здесь!

Но речи, чуждые для слуха,
Но рощи лавров и олив,
Тень кипариса, солнце Юга,
Фосфором искристый залив
Мысль поэтически возносят,
Туда в мечтаньях переносят,
Где ярче блещут и горят
Созвездия на черном своде,
Где страсти знойные кипят
Всежгущей лавою в народе;
Где царство дивной красоты,
Где круглый год весна, цветы,
Где в темные часы ночные
При шуме сребряных ключей
Льет песни страстные, живые
Любовник розы — соловей.

Природы чистой, непорочной
Всё здесь устроено рукой,
Всё дышит негою восточной,
Восточной блещет красотой;
Всё здесь проникнуто, согрето
Лучами юга, всё живит
Роскошно-пламенное лето
И наслаждением томит.

Когда ж не странником минутным
Тебя, Таврида, посещу,
Твоим горам, скалам приютным
Поверясь, счастие сыщу?
Когда покину свет лукавый,
Цепь принуждений разорву,
Рассею ложный призрак славы
И век свой в мире доживу!

<1827>

363. УЧАН-СУ[207]

(Посвящается Анне Евстафьевне Удом)

            Шуми, поток! стрелой несися!
            С скалы гранитной и крутой
            Отважно падай и дробися
            Жемчужной, сребряной росой!

            Души вниманьем углубленный,
Люблю немолчных вод однообразный шум!
            Твоей гармонией плененный,
            Питаю пламень чистых дум.

            Не скован в мраморной темнице,
Под сводом золотым в чертогах не журча,
Ты не ласкаешь слух усталый богача
Или седой порок в парче и багрянице.

            На персях матери своей,
Природы верный сын, свободный, силы полный,
            Пустынные ты катишь волны
            Во глубину морских зыбей.

Твоя прозрачная и свежая наяда
Дарит прохладой лес, священный и немой,
            И жажду пламенную стада
            Поит студеною струей.

            Усталый путник отдыхает,
            Тобою сладко обаян,
            И, уходя, благословляет
            Гостеприимный твой фонтан.

Внимательный и на руку склоненный,
            В своих задумчивых мечтах
Тебя приветствует пловец уединенный,
Несомый вдоль брегов на легких парусах…

            Под крыльями парящей непогоды
С двойною силою кипишь, поток седой!
И, с морем соглася свой дикий вопль и вой,
            Ты празднуешь гремящий пир природы.

            Когда ж в полуденных лучах
Царь дня среди небес безоблачных сияет,
Тирански властвуя на суше, на водах,
До полюсов лицо земли воспламеняет, —

Играя в радугах и пышно озарен,
Очам являешься ты лентой изумрудной;
            Уединенный, дикий, чудный —
Ты гением страны любим и охранен.

Свет трона солнцева в кристалле вод разлился,
И в зеркале твоем луч знойный притупился;
И впечатлел зефир на лоне быстрых струй
            Благоуханный поцелуй…

            Но некогда твои струи багрились,
            Окрест пылал воинственный пожар,
                      И русской кровью здесь упились
                      Кинжалы мстительных татар.

Глубокая волна их трупы поглотила;
Но гибель их стократ победа искупила!
            И ныне уж в полдневный зной
            Татарин мирный и беспечный,
Обвеян негою в тени дерев густой,
На русской спит земле под шум и говор твой…

            Шуми, поток! стрелой несися!
            С скалы гранитной и крутой
            Отважно падай и дробися
            Жемчужной, сребряной росой!

            Перед тобой воспоминанье
Свежит о сих странах заветное преданье:
На них означены свободные бразды
Корыстной Греции или римлян труды.

            Торговли урну здесь вращала
Властолюбивая рука венециян
            И в недра европейских стран
Рекой сокровища Востока проливала.
Здесь гордо развевал, морями овладев,
            Адриатический их лев.

Завидуя стране обильной и прекрасной,
            Неся с собою рабства плен,
По ней прошли толпы враждующих племен, —
            Их след кровавый и ужасный
На почве Таврии глубоко впечатлен.

            Но победителей и побежденных
Забвенью равному здесь кости преданы;
            И на могилах безыменных,
            Густой травою заглушенных,
            Спит гений темной старины…

Увы! среди тревог и суетных волнений
Потоком времени народы протекут,
            И волны новых поколений
            Покроют землю — и пройдут!

            Ничтожества в густом тумане
            Так гибнет легковерный свет,
            Как исчезает в океане
            Бегущих струй минутный след!

            Шуми, поток! стрелой несися!
            С скалы гранитной и крутой
            Отважно падай и дробися
            Жемчужной, сребряной росой!

<1827>

364. ДЕНИСУ ВАСИЛЬЕВИЧУ ДАВЫДОВУ («Я вызван из толпы народной…»)

Я вызван из толпы народной
Всезвучным голосом твоим,
Певец-герой! ты благородным
Почтил вниманием своим
На службе юного солдата,
О славе мне заговорил,
Призвал меня призывом брата
И лирой свету огласил!
Твоею дружбою, хвалою Горжуся!
Преданной душою
Тебя я чту, пока я жив!
Ты прав, Давыдов, я счастлив!
Счастлив: мне раненую руку
Пожал увенчанный герой,
И славой я обязан звуку
Ахилла лиры золотой.

1828

365. АНИО