Игорь Беленький - Мэрилин Монро

• Название: Мэрилин Монро
• Автор: Игорь Беленький
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0222-9

История Мэрилин Монро притягательна и сегодня, более тридцати лет после ее трагического ухода. В чем загадка этой женщины? Она вся на виду — такая знакомая и такая разная, — но какая же на самом деле?

Понять это вряд ли поможет расследование обстоятельств ее смерти (о чем писали уже немало). Стоит узнать, прочувствовать жизнь актрисы и женщины Мэрилин. Книга московского искусствоведа Игоря Беленького — захватывающий рассказ о ее судьбе и глубокий анализ ее творчества.

---

В этом какофоническом хоре откликов и впечатлений слышны все те же упреки, какие раздавались на протяжении девяти лет, что Мэрилин проработала в Голливуде: не запоминает текста, вульгарна, опаздывает, срывает съемки, увеличивает расходы и проч. и проч. Но ведь и прежде о расходах и срывах съемок радели в основном те, кого это вовсе не касалось. Что же до режиссеров и особенно продюсеров, то их голоса слышались далеко не столь часто и отчетливо, как можно было бы предположить. Тем более бессмысленны эти упреки на съемках в Лондоне — ведь оплачивала съемки, а стало быть, несла все расходы, в том числе и за задержки, опоздания и т. п., сама Мэрилин. Если говорить по существу, а не просто выплескивать антипатию к зарвавшейся «девчонке с дурной наследственностью», то и Оливье, и посредственного актера Эсмонда Найта, и блистательную Сибил Торндайк, и всю съемочную группу «Принца и хористки» наняла на работу Мэрилин Монро! Поэтому если кто и имел основания рассуждать о «безразличии к съемочному времени и расходам», то лишь Мэрилин да еще Милтон Грин, то есть руководители и хозяева «Мэрилин Монро продакшнз».

В разные годы Мэрилин работала с разными людьми, которые, оценивая ее, были далеко не единодушны. Так, и о съемках «Принца и хористки» вспоминает не один Найт. Иное мнение о Мэрилин у оператора фильма Джека Кардифа: ему Мэрилин увиделась «максимально безупречной и требовательной. Для меня она всегда была «чистой» (если вы понимаете, что я имею в виду). Как правило, «кинозвезды» (я работал со многими) обладали типичными ухватками проституток — жутко сквернословили и богохульствовали. По тому, как они разговаривали, легко было понять, что они из Голливуда и что переспали они там с кем только могли. Но от Мэрилин я никогда не слышал ни одного скверного слова. Во время съемок она работала профессионально, никогда не закатывала ни истерик, ни скандалов».

Теперь — о вульгарности. Не говоря уж о том, что понятие это весьма растяжимо и, за исключением крайностей, зависит от вкуса (на заре кинематографа само это искусство многим «классикам» казалось вульгарным), на мой взгляд, публичные оскорбления, вроде «глупая женщина, полная идиотка», высказанные к тому же задним числом, не менее вульгарны, чем «позирующая американка». Далее, каждый, кто знакомится с воспоминаниями Эсмонда Найта по книге Виккерса, готов принять на веру те «дубли», которыми Найт иллюстрирует свой тезис о «полной идиотке», да еще неспособной запомнить простейшей строчки. Еще бы! Ведь он, по словам Виккерса, «хорошо все это помнит». Но что такое дубли? Это несколько вариантов съемки одного и того же эпизода из сценария. В таком случае первые три фразы, помеченные Найтом как «дубль 32», — это фрагмент сценария! На самом деле это лишь слова, которыми Оливье объяснял Мэрилин ее задачу, а они-то «дублем» под любым номером никак быть не могут. Но раз так, то текст Найта — фальсификация, и верить ему нельзя. Кстати, подобными фальсификациями изобилуют очень многие «свидетельства» о съемках с участием Мэрилин.

Как уже говорилось, почти все фильмы с участием Мэрилин любопытны не сами по себе и даже не обстоятельствами съемочного процесса, а нравами, царившими в кинобизнесе полувековой давности, шумовым «оформлением», звуковой дорожкой, сопровождающей сцены из профессиональной жизни «звезды». В этом смысле съемки «Принца и хористки» не только не исключение, но, как в свое время «Все о Еве», представляют особый интерес из-за участия в них действительно крупных художников, артистической элиты, причем на этот раз не Америки, а Англии. Надеюсь, читатель уже оценил, как отнеслись кпростолюдинкеаристократы крови и духа. Добавлю к этому весьма двусмысленное поведение Артура Миллера, только-только ставшего мужем Мэрилин и тем не менее чуть ли не публично демонстрировавшего небрежение к ней, позволившего себе не только провокационную запись (я ее уже цитировал), но и интриги, чуть ли не прямой сговор с Оливье против собственной жены. Как помним, в той примечательной записке Миллер ссылался на грубую (и уж поистине вульгарную) оценку Мэрилин, данную Оливье. Выясняется, что эта ссылка была сделана неспроста. «Если Монро, — писала Сандра Шиви, — переживала отчужденное отношение к ней местного общества, то Миллер воспринимал это сложнее. Обладая политическим чутьем, он чувствовал грядущие неприятности заранее и предпочитал ссориться не с Оливье, чья антипатия грозила разрушить нормальное развитие первого же независимого фильма Мэрилин, но именно с Мэрилин, ибо куда важнее для него было сохранить благополучные отношения в Британии, стране, где его пьесы получили широкую поддержку и регулярно ставились». (Это коварство, впрочем, Миллеру не помогло: «Артур произвел здесь невыгодное впечатление, — говорил Морису Золотову один из его лондонских знакомых. — С виду — замороженная рыба; напоминает не столько страстного любовника, сколько сторожа в покойницкой, приставленного к сиятельному трупу».)

Что ж, думаю, несложно представить себе душевное состояние Мэрилин к концу съемок (Миллер в воспоминаниях то и дело говорит о таблетках и нервных срывах), когда собственный муж то и дело интригует у нее за спиной, а человек, от которого зависит успех ее первого независимого (от «Фокса») фильма, смеется над ней чуть ли не в лицо. Человек этот — Лоренс Оливье. Видимо, Мэрилин потом не раз сожалела о своем поспешном и опрометчивом согласии (возможно, ей даже принадлежала инициатива) не только сниматься с ним в одном фильме, но еще и работать под его руководством.

Сложный и неординарный человек, безусловно, выдающийся актер (режиссерские его успехи, на мой взгляд, гораздо скромнее), пользовавшийся огромным авторитетом в Англии, он, по-видимому, был о себе еще более высокого мнения и полагал, что помимо славы, так сказать, местного значения ему не повредила бы и слава мировая. В сфере кинематографа это означало признание в Соединенных Штатах (до войны там был очень популярен фильм «Грозовой перевал» Уильяма Уайлера, где Оливье сыграл роль Хитклифа). Наверное, потому он так быстро согласился на съемки с Мэрилин. В качестве дополнительной причины не исключаю и напряженные отношения в семье — недаром Клэр Шеридан, как мы видели, тревожилась за крепость его брака. Между прочим, судя по всему, в отношении брака позиции Миллера и Оливье не слиш-ком-то разнились — и тот и другой прерывали брак (причем довольно-таки бесцеремонно), как только продолжать его становилось «невыгодно» или «неудобно» или еще что-либо в том же духе.

Теперь, чтобы дать читателю более полное представление о той атмосфере, в какую окунулась Мэрилин, что называется, связавшись с фирмой «Англия, Оливье энд Ко»[62], я процитирую отрывки из автобиографической книги Оливье «Признания актера», где Мэрилин и обстоятельства, возникшие в ходе съемок, увидены хоть и пристрастным взглядом, но со стороны, одним из крупнейших актеров английского театра и кино нашего столетия. Естественно, надо учесть, что, как и во многих аналогичных случаях, мемуарист (даже и не желая этого) описывает не только других людей, но и себя — свой характер, привычки, манеры. Тем более такой индивидуальный мемуарист, как Лоренс Оливье.

«Мы очень часто работали вместе [с Сибил Торндайк]. Последний раз — в фильме «Принц и хористка», при работе над которым меня особенно заботил подготовительный период. Спустя неделю после начала репетиций Сибил сказала мне: «Эта девушка чудо как хороша, но когда же придет Мэрилин?» — «Но это и есть Мэрилин», — ответил я. Я объяснил ей то, что сам усвоил за многие годы: есть редкий сорт людей, чей дар просто так рассмотреть невозможно, их чудо заключено на узком пространстве между объективом и пленкой. Совсем немного поработав с Мэрилин Монро, я научился доверять именно этому чуду и, находясь по ту сторону камеры, перестал грызть пальцы…

Первым, мне кажется, эту новость получил от Уорнеров Сесил Теннант[63]: компания Мэрилин Монро, руководимая ее фотографом Милтоном Грином, в высшей степени заинтересована в экранизации «Спящего принца», и Мэрилин желала бы, чтобы я организовал съемки и режиссировал ею в этом фильме. И вот Терри Рэттиган, Сесил и я прилетели в Нью-Йорк на официальную встречу и посетили Мэрилин в ее квартире на Саттон-плэйс, где была устроена веселая вечеринка. Существовали две Мэрилин, никак не связанные одна с другой. Вы бы не ошиблись, назвав ее шизоидом: трудно представить, чтобы кто-либо различался больше, чем эти две женщины, составлявшие ее одну. Перед первой встречей всем троим пришлось некоторое время помаяться, прежде чем она удостоила нас своим присутствием: мы дожидались ее час, пока с помощью усердного Милтона Грина она старательно и интенсивно подкреплялась. Наконец мне надоело, и я подошел к ее двери: «Мэрилин, ради Бога, выйдите к нам, мы умираем от тревоги!» Она вышла, и мы все тут же попадали к ее ногам. Не помню, что там при этом произносилось, но затем все пошло по плану — шумно и весело. Вечеринка мало-помалу приближалась к завершению, и каждый намечал, как ему поудобнее уйти, как вдруг тонким голоском, каким она иногда добивается нужного эффекта, Мэрилин проворковала: «Минутку! А может, кто-нибудь расскажет мне о контракте?» Ей-Богу, девочка оказалась права. Деловую встречу мы планировали на утро, и мне предстояло пригласить ее на ланч в «Клаб-21». К исходу дня я выяснил только одно: я безоглядно влюбился в Мэрилин. Что же теперь делать? Что тут скажешь — это неотвратимо (во всяком случае, так мне тогда казалось). Она была так обворожительна, так остроумна, неправдоподобно забавна и до такой степени физически привлекательна, что сравнить с ней мне было некого, разве что ее же на экране. Домой я возвратился с видом агнца, пока бойни избежавшего, но в следующий раз… Уф! В первый раз возникла угроза для «бедной Вивиен»! (Как и почти двадцать лет назад возникла «бедная Джил»[64].)…