Юрий Жуков - Сталин: арктический щит

• Название: Сталин: арктический щит
• Автор: Юрий Жуков
• Издательство: Вагриус
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9697-0472-5

В книге Юрий Жуков подробно описывает, как осваивались северные территории России начиная с конца XIX века. Он приходит к сенсационному выводу: сталинская политика в этом стратегически важном регионе последовательно реализовывала все постулаты, изложенные в 1884 г. в докладе министра финансов С.Ю. Витте. Автор, как и в других своих книгах, показывает системность подхода сталинского режима, когда одновременно решались задачи защиты целостности российской территории, осуществлялось наращивание военной мощи, развивалась экономика северных регионов. Особое значение придавалось освоению главной транспортной артерии — Северного морского пути, а также развитию воздушного транспорта. И походы «Красина» и «Челюскина», рекордные перелеты Чкалова, зимовка папанинцев и многие другие — перестают быть отдельными яркими героическими эпизодами, а встраиваются в логичную цепь событий по завоеванию громадного пространства Арктики.

---

А.М. Коллонтай откомментировала и ноту, и отсутствие на нее какого-либо ответа со стороны Советского Союза следующим образом. «Вопрос о Земле Франца-Иосифа, — писала она М.М. Литвинову 12 февраля следующего года, — и наших «намерениях» весьма занимает здешние общественные круги. Мининдел настраивает уши, хотя за последнее время в норвежской печати этого вопроса не затрагивали. На приеме во дворце шведский посланник Хойер подошел ко мне, когда я разговаривала с Эсмарком, и в полушутливой форме заявил: «Мадам Коллонтай является теперь также и представительницей Земли Франца-Иосифа». Эсмарка передернуло. И так как я попыталась обратить это в шутку, Хойер пояснил далее, что об этом, мол, уже начинают говорить в скандинавской печати. Эсмарк пробормотал что-то вроде: «Пресса часто пускает необоснованные слухи»».

Заключила же Александра Михайловна данный раздел письма-отчета показательным выводом: «Норвегия будет решительно оспаривать наши права на аннексию Земли Франца-Иосифа. Самое целесообразное для закрепления прав Союза на эту землю — ускорение устройства там какого-либо пункта, лучше всего — научного»53.

Разумеется, в Наркоминделе давно понимали: пресечь непризнание решения СССР по полярной области можно лишь единственным образом. Создать там, на островах и архипелагах, непременно включая Землю Франца-Иосифа, научные станции. Продемонстрировать тем свое вполне реальное и постоянное присутствие. Собственно, ради того ведь и образовали Арктическую комиссию. Однако она приступить тут же к работе не могла. Приходилось практически год выжидать начала навигации в Баренцевом и Карском морях. Пока же следовало предпринять что-то иное. То, что до некоторой степени, да и то лишь на время, должно было подменить собой и высадку полярников, и дипломатические действия.

Именно поэтому начиная еще с июля 1928 года в советской прессе одна за другой, как бы спонтанно, стали появляться материалы правоведов, продолживших после двухлетнего перерыва толкование и комментирование постановления ЦИК СССР от 15 апреля 1926 года.

Для толкования его авторы интуитивно использовали два мотива практически не известной в стране геополитики. Прежде всего ту роль, которую предстояло играть Арктике в будущем, после создания проходящих через нее воздушных маршрутов. Затем необычайную протяженность северной границы Советского Союза. Границу, где бы она ни проходила, какой бы ни была, следовало защищать всеми доступными способами. В том числе и правовым.

Так, юрисконсульт Осоавиахима, ведущий специалист страны по воздушному праву В.Л. Лахтин писал: «СССР вправе проявлять беспокойство за стратегическую безопасность своего колоссального северного побережья и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане и прилегающих к советским берегам». Указал, что подобные опасения отнюдь не надуманные. С попыткой аннексии в полярной области Советскому Союзу уже пришлось столкнуться не только несколько лет назад, при высадке канадцев на острове Врангеля. Напомнил Лахтин о «появлении в текущем году (достаточно, правда, завуалированных) сведений в иностранной прессе о политических задачах, которые ставил своей экспедиции итальянский генерал Нобиле».

В.Л. Лахтин рассмотрел все три сложившихся в международной правовой практике факта, должных подтверждать суверенитет любой страны на ту или иную территорию. Правда, постарался насколько возможно обойти первый из них — приоритет открытия. Мимоходом заметил — прежде в Арктике его никогда не использовали. Так поступить Лахтину пришлось по вполне понятным причинам. В акте от 15 апреля 1926 года речь шла и об уже открытых, и неоткрытых землях. Ну, а кто совершит открытия в советском секторе, предсказать было невозможно. Кроме того, как юрист, Лахтин достаточно хорошо понимал, что такой факт будет далеко не всегда выгоден СССР при отстаивании своих прав.

В.Л. Лахтин не стал категорически отвергать факт эффективной оккупации. Попытался существенно расширить его, наполнив несколько иным содержанием. Предложил учитывать не только привычное понятие «заселение», но и просто использование сравнительно неширокой прибрежной полосы в научных и экономических целях. Для создания радиометеостанций, добычи полезных ископаемых, баз рыболовов и зверобоев. Словом, все то, что уже давно делалось в Гренландии и на Шпицбергене, совсем недавно — на Ян-Майене и острове Врангеля. Кроме того, посчитал возможным рассматривать как все ту же «оккупацию» даже регулярные и нерегулярные посещения полярных островов судами стран-суверенов. Обе же новации объединил общей формулой «район тяготения», выдвинутой еще в 1861 году американским юристом Холлеком и поддержанную в 1928 году другим американцем, Дэвидом Миллером.

Что же касается третьего фактора, подтверждающего суверенитет, то здесь Лахтину не пришлось мудрствовать лукаво. Он просто напомнил о достаточно хорошо известном всем юристам-международникам. О конвенции России, подписанной с США в 1824 году и договоре о продаже Аляски 1867 года. О нотификациях своих прав на полярные острова и архипелаги, сделанных Россией в 1916 году, повторенных СССР в 1924 и 1926 годах. Большего в данном случае и не требовалось.

И все же как профессиональный и опытный правовед В.Л. Лахтин не стал настаивать на абсолютной правоте, непогрешимости своих достаточно спорных суждений. Посчитал их всего лишь предложениями, которые наряду с иными следует непременно обсудить на конференции, идею созыва которой предложила Великобритания. Конференции с участием всех приполярных государств — СССР, США, Канады, Дании, Норвегии и Финляндии, где и будут окончательно согласованы границы в Арктике54.

Лахтин вернулся к проблеме в сорокапятистраничной брошюре, далеко не случайно изданной в это же время Наркоминделом. В ней повторил прежде сказанное, но в развернутой форме. С подробными экскурсами в историю, всеми столь необходимыми цитатами из дипломатических документов, даже с картой Арктики.

«Вопрос владения северными приполярными пространствами, — писал Лахтин, — крайне важен, поскольку он обеспечивает за Союзом ССР успешное разрешение целого ряда важнейших задач. Сюда относятся и охрана безопасности всей необъятной линии нашей северной границы, и развитие экономики северных областей Сибири, и сохранение в своих руках Северного морского пути, и развитие прибыльнейшего горного, пушного, зверобойного и рыболовного промыслов, и, наконец, сулящая грандиозные перспективы эксплуатация трансарктического воздушного пути…

С увеличивающимся международным значением советских полярных владений, своим политико-географическим расположением… они должны вызвать с нашей стороны меры к охране этих владений путем их лучшего изучения, учащением посылки наших экспедиций, заблаговременным устройством в первую очередь метеорологических и радиостанций, а затем и аэродромов. Главным же образом необходимо установить периодическое патрулирование наших морских и воздушных судов с осуществлением ими функций надзора за иностранными охотничьими, рыболовными и т. п. партиями»55.

Так впервые была сформулирована и предана широкой огласке арктическая доктрина СССР. Теперь следовало отстаивать ее. Всеми доступными средствами. Но прежде всего — защитить права на Земле Франца- Иосифа.

В своем очередном письме-дневнике от 18 апреля 1929 года А.М. Коллонтай сообщала из Осло: «Проблема Земли Франца-Иосифа для Норвегии является таким же важным вопросом, как и вопрос о Восточной Гренландии. Норвежцы, собственно, рассматривают эти два вопроса в аспекте своей так называемой северной политики… Профессор международного права Кастберг, официальный эксперт МИДа, в довольно пространной статье формулирует точку зрения МИДа. Проф. Кастберг в качестве главного аргумента объявления суверенитета выдвигает «эффективную оккупацию». Он косвенно полемизирует со своими московскими коллегами (Сабанин, Лахтин), подчеркивает, что принцип сектора не признан международным правом и что Норвегия ни в коем случае не может считаться ни с подобной международной политикой, ни с аргументами т. Сабанина и проф. Лахтина.

Вопрос о секторе не столько интересует норвежцев с точки зрения суверенности СССР над Землей Франца-Иосифа, сколько с точки зрения автоматического расширения, в силу секторального принципа, верховных прав Дании на Восточную Гренландию… Они категорически высказываются против этого принципа; наряду с аргументацией «эффективной оккупации» они выдвигают также свои «исторические права», право первенства научных исследований и тесные связи Северной Норвегии с Восточной Гренландией и Землей Франца-Иосифа»56.

Подогревали страсти вокруг полярного архипелага сообщения западной прессы о подготовке экспедиции на Землю Франца-Иосифа не только норвежцев, но и итальянцев. Официально — для поиска пропавших членов экипажа «Италия»57. Выжидать больше было нельзя, и 20 мая 1929 года коллегия Наркоминдела обсудила ситуацию. Учла, что еще 5 марта того же года Совнарком СССР утвердил решение о создании на Земле Франца-Иосифа геофизической обсерватории и радиостанции, ассигновав на это 207 тысяч рублей. И приняла постановление, носившее рекомендательный характер: «Указать отделу научных учреждений СНК СССР на желательность, чтобы наша экспедиция прибыла на Землю Франца-Иосифа раньше норвежской и итальянской экспедиций, и просить дать директиву нашей экспедиции — избегать столкновений с другими экспедициями, которые могут прибыть на Землю Франца-Иосифа во время ее пребывания там, и в случае намерений норвежцев и итальянцев обосноваться на этой земле, указать, что она не может этого допустить без разрешения советского правительства»58.