Ричард Хоптон - Дуэль. Всемирная история

• Название: Дуэль. Всемирная история
• Автор: Ричард Хоптон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41176-4

«Дуэль. Всемирная история» — книга маститого британского автора Ричарда Хоптона — стала итогом кропотливой работы и написана на основе достоверного и многообразного исторического материала. Перед нами предстает история «поединков чести» от времени возникновения этого обычая в эпоху Ренессанса и до его исчезновения во второй половине XX столетия.

Автор приводит увлекательнейшие подробности дуэлей с использованием самых разных видов оружия, а также иных, иногда весьма оригинальных предметов, таких, например, как бильярдные шары. Ричард Хоптон подробно рассказывает о традициях и истории дуэлей в разные исторические эпохи и в разных странах, и не только в Европе — в Англии, Франции, России и Германии, но и в США, где во времена Дикого Запада также имели место поединки, подчинявшиеся строгим правилам и своеобразному кодексу.

Нет сомнения, что эта книг а, написанная прекрасным литературным языком, изобилующая множеством интереснейших цитат из всевозможных источников, не оставит равнодушным читателей.

---

С этой целью между двумя господами удалось кое-как достигнуть компромиссного решения, что позволило Хастингсу развязать руки для управления военными действиями. Фрэнсис согласился «не препятствовать никаким мерам, которые генерал-губернатор сочтет нужным предложить для ведения войны». Как бы там ни было, скоро сделалось несомненным, что Фрэнсис условий соглашения придерживаться не собирается. В первые шесть месяцев 1780 г. Фрэнсис выступал против Хастингса в нескольких оперативных вопросах, которые явно входили в круг военных. В конце концов Хастингс потерял терпение и в начале июля написал чрезвычайно враждебную памятку для сведения совета, изложив в ней все жалобы на поведение Фрэнсиса. Хастингс полагал, что по условиям февральского соглашения 1780 г. он «имеет право на его безоговорочные уступки».

Я не верю в искренность его [Фрэнсиса] обещания, убежден, что он не в состоянии держать слово и что единственная его цель и желание затруднять и сводить на нет любые меры, которые я могу предпринять или же которые способны вызвать общественный интерес, если они связаны со мной и моей репутацией{369}.

Более чем откровенные слова, способные разжечь страсти, но Хастингс продолжал:

Я сужу о его публичном поведении по его личным поступкам, в которых, как я нахожу, нет ни правды, ни чести. Это суровое суждение, но обдуманное и выраженное намеренно…{370}

Когда записка в конце концов попала к Фрэнсису, что было неизбежно, у того не осталось выбора, кроме вызова Хастингса на дуэль. Оба участника спора оставили воспоминания о том, как проводили часы перед боем (см. в четвертой главе). Вот данное Хастингсом описание поединка, происходившего ранним утром 17 августа 1780 г.

Следующим утром полковник Пирс, как и назначено, пришел ко мне, но до времени, примерно в четверть 5-го. Я прилег обратно на кровать на полчасика, затем встал, оделся и пошел с ним к коляске… Прибыли в Бельведер точно так, как и предполагали, — в 5.30. По дороге нагнали мистера Ф. и полковника Уотсона. Какое-то время ушло на поиски уединенного места. Наши секунданты предположили, что мы будем стоять на расстоянии в 14 шагов (по недавнему примеру в Англии), и полковник Уотсон отмерял семь. Я смотрел в южном направлении. Ветра (как я припоминаю) не было. Наши секунданты (полковник У., как я думаю) предложили, чтобы никто не искал себе преимуществ, но каждый стрелял по своему выбору. Я, должно быть, сказал, чтобы полковник Пирс зарядил мои пистолеты на месте двумя патронами, которые он заготовил. Я сразу решил не спешить с выстрелом, чтобы его огонь мне не мешал. Я спустил курок, но пистолет дал осечку. Секундант положил новый порох на полочку и почистил кремень. Мы вернулись на позиции. Я все так же собирался прежде дождаться его выстрела, но мистер Ф. дважды целился, однако потом опускал пистолет, и я рассудил, что можно, пожалуй, и мне в него прицелиться всерьез. Я так и сделал, а когда решил, что взял верное направление, выстрелил. Его пистолет выпалил в тот же момент, причем настолько точно в то же мгновение, что я даже не уверен, кто был первым, но думаю все же, что я, а он сразу за мной в ту же секунду. Он тут же закачался, на лице его читалось удивление от того, что в него попали, а конечности его не сразу, но постепенно стали слабеть под ним. Он упал и произнес негромко: «Я мертв». Я побежал к нему, услышав такое. Меня это поразило, причем могу сказать откровенно, что не испытал немедленной радости от моего успеха. Секунданты тоже бросились ему на помощь. Я увидел, что плащ его пробит справа, и испугался, что пуля могла пройти навылет. Но он несколько раз садился без особых затруднений и раз было попробовал встать с нашей помощью, да конечности подвели, и он сполз обратно на землю{371}.

Фрэнсис довольно быстро оправился от раны и вернулся в Калькутту 24 августа, чтобы принимать участие в заседании совета 11 сентября.

Трудно сомневаться, что той едкой запиской в адрес совета Хастингс намеренно провоцировал Фрэнсиса на бой. Учитывая выражения Хастингса, просто невозможно представить себе, как мог Фрэнсис сохранить положение и вес в совете, если бы не вызвал Хастингса. В данном случае Хастингс цели добился, сумев избавиться от Фрэнсиса, который вскоре после дуэли решил отправиться домой. Когда 3 декабря 1780 г. он покинул Индию, шестилетний гнойник непрекращающейся вражды был вскрыт. Так или иначе, Хастингс, стремясь избавиться от неугодного человека, злоупотребил дуэльным кодексом, кроме того, повел себя совершенно безответственно, поскольку отважился на поединок в то время, когда являлся главой ведущего войну правительства.

Дуэль та, однако, не закончилась каким-то примирением между двумя господами. Вернувшись в Англию, Фрэнсис твердо вознамерился отомстить противнику. Он стал одним из вдохновителей кампании Берка против Хастингса и его администрации в Индии и одним из главных генераторов процессов бесконечных процедур импичментов против бывшего генерал-губернатора.

Прежде чем распроститься с Индией, нам следует бросить взгляд на одну дуэль — если, конечно, рекомый поединок заслуживает такого определения, — которая настолько, насколько возможно, далека от скрупулезного официоза и формальности (не будем до поры думать о возможных мотивах) боя Хастингса и Фрэнсиса. Некоторые моменты, как представляется, служат отличной демонстрацией того безумия отупляющей скуки, болезней или пьянства, характерных для службы в Индии. В ранние часы 12 ноября 1784 г. в Сурате капитан Эдуард Наджент из 1-го батальона сипаев ворвался в спальню лейтенанта Стивена Додса. Наджент выхватил шпагу и потребовал встречи один на один. Доде — без сомнения, несказанно удивленный столь неожиданным ночным визитом — согласился, но попросил времени на устроение дел. Доде также потребовал боя на пистолетах, поскольку знал Наджента как куда более искусного шпажиста.

Дуэль состоялась не сразу, во-первых, обоих будущих главных участников посадили под замок, во-вторых, Наджент не вдруг сумел найти секунданта. В конечном итоге оба противника встретились в саду. Когда они готовились к бою, Доде сказал своему секунданту, что не станет стрелять в Наджента, поскольку они были близкими друзьями. Он собирался лезть под пулю Наджента без ответного огня.

Но прежде чем прозвучал сигнал, капитан Наджент в беспрецедентной манере обернул один конец шейного платка вокруг правой руки и, заведя другой его конец себе за шею, засунул его в рот. Выровняв пистолет другой рукой и закрепив таким образом положение оружия, он стал тщательно прицеливаться в мистера Додса. Подобные действия побудили одного из секундантов вмешаться и напомнить капитану Надженту, что подобные ухищрения противны правилам, недопустимы и нетерпимы.

Несмотря «на столь недвусмысленное замечание в отношении недостойных намерений капитана Наджента», Доде не переменил намерения не отвечать на огонь оппонента. Когда поступила команда выстрелить, Наджент разрядил оружие, но не попал в Додса. Пистолет Додса выстрелил непроизвольно, но, к счастью, тоже не поразил цели. Он сказал секунданту, что в выстреле повинен слишком чувствительный спусковой крючок пистолета. Как бы там ни было, секундант его отказался исполнять взятые на себя обязанности, поскольку счел Додса нарушившим слово не стрелять в Наджента. Даже предложение Додса разрешить Надженту повторный выстрел не вразумило секунданта. Поскольку секундант Додса уклонился от исполнения обязанностей, секундант Наджента, считая, что не может оставаться один, тоже пошел на попятную. Все это заставило Додса подумать о вырисовывавшейся перспективе договариваться о новой встрече с другими секундантами. Наджент, понимая, что план его нарушен, разозлился, и страсти разгорелись неожиданным образом.

[Наджент] схватил пистолет, находившийся в руках его друга, и заявил, что будет стрелять в мистера Додса, если тот не встанет и не даст ему сатисфакции. Однако друг его, видя по всем признакам, что капитан Наджент, похоже, обезумел, так что доверять ему пистолет совершенно невозможно, попытался вырвать его у него [оружие у капитана]. Пока Наджент боролся с другом, мистер Доде тоже уцепился за пистолет и, напрягши силы, отжал его книзу от себя, поскольку капитан Наджент все пытался навести оружие на него. И вот тут капитан Наджент, в какой-то момент борьбы успевший взвести пистолет, выстрелил из него, но пуля прошла на уровне между лодыжкой мистера Додса и его бедром, чиркнув по одежде.

Оружие разрядилось так близко от ноги Додса, что «оставило на его штанах и чулках след сгоревшего пороха размером в поперечнике с обыкновенное чайное блюдце». Но на том дело не кончилось. Замечание Додса: «Вы ведете себя как убийца, а не как человек отваги», привело капитана Наджента в состояние такого раздражения, что изо рта у него пошла пена. Доде продолжал настаивать на готовности дать Надженту сатисфакцию, но — поскольку никто из секундантов больше не желал участвовать в происходящем — ничего не вышло. Другой встречи Наджент искать не стал. Возможно, когда красный туман перед глазами рассеялся, кому-то наконец удалось достучаться до него с мудрыми советами. В январе 1785 г. Доде ушел в отставку и покинул Индию{372}.