Ричард Хоптон - Дуэль. Всемирная история

• Название: Дуэль. Всемирная история
• Автор: Ричард Хоптон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41176-4

«Дуэль. Всемирная история» — книга маститого британского автора Ричарда Хоптона — стала итогом кропотливой работы и написана на основе достоверного и многообразного исторического материала. Перед нами предстает история «поединков чести» от времени возникновения этого обычая в эпоху Ренессанса и до его исчезновения во второй половине XX столетия.

Автор приводит увлекательнейшие подробности дуэлей с использованием самых разных видов оружия, а также иных, иногда весьма оригинальных предметов, таких, например, как бильярдные шары. Ричард Хоптон подробно рассказывает о традициях и истории дуэлей в разные исторические эпохи и в разных странах, и не только в Европе — в Англии, Франции, России и Германии, но и в США, где во времена Дикого Запада также имели место поединки, подчинявшиеся строгим правилам и своеобразному кодексу.

Нет сомнения, что эта книг а, написанная прекрасным литературным языком, изобилующая множеством интереснейших цитат из всевозможных источников, не оставит равнодушным читателей.

---

Другими словами, даже и в 1844 г. реформаторы считали существовавшее уголовное право недостаточно эффективным для искоренения дуэли. И все же, как мы видим, явление исчезало практически на их глазах. Другой случай критики со стороны Тайтеса в адрес уголовного права касался дела Кэмпбелла — Бойда 1808 г. Тайтес полагал, что чрезвычайная суровость в применении закона в деле Кэмпбелла — а он, как мы помним, был повешен — парадоксальным образом наталкивает на мысль, что если бы он «следовал правилам», то избежал бы кары. Согласно Тайтесу, «это дало почти открытую санкцию общепринятой практике»{489}. Есть изрядная доли иронии в том, что реформаторы, посвятившие столько энергии порицанию неспособности закона суровым образом наказывать дуэлянтов, когда такое все же произошло — когда обвиняемый получил воздаяние по высшему разряду, — начинают жаловаться, что-де подобные проявления жесткости воодушевляют дуэлянтов.

Существует и еще одна — хотя и довольно метафизическая — причина такого долгожительства дуэлей: рост увлечения всем средневековым и рыцарским. Закат восемнадцатого и заря девятнадцатого столетий в Британии стали свидетелями возрождения интереса к средневековой истории и средневековой архитектуре. Стало модным, например, перестраивать дом в готическом стиле, делая его чем-то похожим на замок, вешать на стены картины с изображениями сцен из средневековой истории, собирать доспехи и вооружение. Сделалось общепринятым проявлением хорошего вкуса читать романы сэра Вальтера Скотта — самого крупного и наиболее популярного автора, пропагандировавшего все средневековое. Хотя никто и не претендует на справедливость утверждения в отношении того, будто распространение подобных идей напрямую связано с обновленным подъемом дуэльной традиции в описываемый период, было бы нелогичным не прослеживать каких-то — возможно, и подсознательных — ассоциаций между тем и другим. В конце-то концов, дуэли — пусть и отдаленно — строились все же на средневековых понятиях о рыцарстве и рыцарских поступках, а именно интерес к рыцарям и всему рыцарскому являлся сильной составляющей возвращения средневекового духа.

Между 1787 и 1789 гг. Бенджамин Уэст создал цикл из семи картин, посвященных приемам у короля в Виндзоре и показывавших различные эпизоды времен царствования короля Эдуарда III. Сериал служил прославлению рыцарских ценностей средневекового дворянина: Эдуард III и его сын, Черный Принц, изображены как само воплощение рыцарского идеала — могущественные победители и, тем не менее, заботливые, обходительные и пекущиеся о подданных милосердные правители.

Образное и идеализированное воссоздание сцен английской средневековой истории Уэстом нашло отражение и в архитектуре. Вкус ко всему живописному — представим себе раннюю акварель Тернера, посвященную Тинтернскому аббатству, — послужил стимулом развития моды к строительству замков в средневековом стиле или, по крайней мере, к перепланировке существующих строений: добавлению к ним башен, стен с бойницами и рвов. В первом десятилетии девятнадцатого века Роберт Смирк построил замки Лоутер в Уэстморленде и Истнор в Херифордшире, оба из которых прекрасные стилизации под средневековье. Примеров предостаточно, но самый амбициозный, наверное, план перестройки Джеффри Уайятвиллом Виндзорского замка в готическом стиле по заказу Георга IV начиная с 1823 г. и далее.

Другая демонстрация пристрастий ко всему средневековому — мода на собирание доспехов и оружия, что являлось также откровенным проявлением связи между описываемым историческим периодом и эрой рыцарства. Первым зафиксированным случаем продажи доспехов в Англии стал в 1789 г. аукцион Кристи. В 1824 г. Сэмьюэл Раш Мейрик опубликовал трехтомник «Критическое исследование древнего оружия», ставший первой работой по доскональному изучению данного предмета. В промежутке между двумя датами энтузиазм собирателей оружия привел к созданию нескольких коллекций, а в отдельных случаях и к строительству специального назначения оружейных палат.

* * *

Мы рассмотрели некоторые причины того, почему дуэли в Англии оставались неизжитыми в течение столь длительного времени. Теперь наступает время исследовать обстоятельства второй части ранее уже упоминаемой головоломки: почему же они вышли из моды так быстро и так решительно? Самый короткий ответ: общественное мнение более не собиралось терпеть это явление и попустительствовать дуэлянтам. Более длинный вариант подразумевает обсуждение ряда обстоятельств, сумма которых повлияла на смену настроений публики.

Памфлетисты к 1830 г. давно уже вели наступление на десятилетиями отстаиваемые позиции поборников дуэлей. В особенности обстрелу подвергались базовые положения: (1) дуэли исправляли пробелы в законодательстве, (2) дуэли способствовали поддержанию хорошего поведения в обществе, и (3) они основывались на понятиях о чести. Так или иначе, если посмотреть с другой стороны, никаких позитивных или исправительных признаков не находилось: «Среди адвокатов дуэлей главным образом обнаруживаются лентяи, распутники, дебоширы, игроки, соблазнители и нарушители брачных уз!»{490}

Согласно одному борцу за дуэльный аболиционизм, писавшему в 1807 г., явление представляло собой «вырождающийся реликт», порочащий общество, «пагубный и нечестивый обычай»{491}. Максимой автору служило следующее: «Лучший образ действий христианина есть подчинение диктату веры, а наивернейший способ поведения для англичанина — обращение к закону графства»{492}. Оставшийся неназванным по имени Senex Observator (нечто вроде старейшина, или старец-наблюдатель. — Пер.), писавший в 1810 г., восставал против

ужасной практики, которая собирает под свои знамена не только молодых и безрассудных господ, но в последнее время находит применение у тех, кто занимает видные позиции в жизни, что, как можно предположить, не должно вызывать у них интереса к обычаям столь неуместным и немыслимым для добропорядочного человека{493}.

Данный пассаж представлял собой плохо прикрытый подкоп под лорда Каслри и Джорджа Кэннинга, которые сошлись в поединке прошедшей осенью, однако высказанное выше мнение совпадало с направлением мышления авторов трактатов, нацеленных на противодействие дуэлям, считавших, что обычай драться по вопросам чести снова высоко поднял голову. И в самом деле, памфлетист, писавший не ранее и не позднее 1835 г., выражал убежденность в том, что «придется приложить еще много усилий прежде, чем порок нации удастся действительно искоренить»{494}. По оценкам Джона Данлопа, воинствующего противника дуэлей, а также и активного поборника воздержания, сделанным в 1843 г., «затрагиваемый дуэлями класс» (как он не вполне удачно выразился) насчитывал что-то около 70 000 человек (или 0,3 процента от общего населения из 23,8 миллиона, согласно переписи 1851 г.). Данлоп сам отозвался о подсчете как о «приемлемой догадке», основанной на данных о «поступлении налоговых сборов с лиц, владеющих экипажами и верховыми лошадьми, а также о сведениях по количеству капиталистов и образованных людей из определенных открытых источников». Подавляющее большинство из этих 70 000 человек, как он считал, было бы счастливо покончить с дуэлями. По Данлопу, дуэль являлась практикой, недостойной благородных господ: «Она предоставляет предательской таинственности пистолетных перестрелок в пивных и грубому хулиганству неуместное преимущество над подлинным превосходством и чистотою личности». Решением проблемы, по мнению Данлопа, могло бы послужить «общество отрицания» дуэли — то есть объединение, посвященное противодействию практике путем отказа от участия в ней. Такая ассоциация «затрагиваемых дуэлями» джентльменов дала бы зарок ни в коем случае не идти на дуэли{495}.

Реформаторы осознавали, что по мере отсчета лет девятнадцатого века и на фоне быстрого роста населения (причем активно подвергающегося процессу урбанизации) оружием против дуэли может стать давление общественного мнения. В 1822 г. преподобный Питер Чолмерс задавался вопросом: «Если бы удалось направить поток общественного мнения в подобающее русло, разве не стало бы возможным тогда… положить конец в нашей стране гнусной и разрушительной практике?» Чолмерс понимал силу общественного мнения и широту его возможностей в деле подавления дуэлей.

Общество строится из отдельных и незаметных личностей, составляющих множество. Сами по себе они могут вращаться по отдельности друг от друга и быть незначительными, однако вес суждения каждого — каким бы малым он ни оказывался — сказывается вкупе с мнением других и производит действенное усилие{496}.

В июне 1830 г. Филипп Крэмптон произнес речь на открытом митинге Ассоциации по прекращению дуэлей в Дублине. Всецело поддерживай цели организации, он сказал (очевидно, обращаясь к председателю. — Пер.): «Сэр, пусть Ваше общество станет плавильной печью стеклодува, с помощью которой сольется в единый многогранный сосуд все лучшее, все человечное, что есть в народе»{497}.