Ричард Хоптон - Дуэль. Всемирная история

• Название: Дуэль. Всемирная история
• Автор: Ричард Хоптон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41176-4

«Дуэль. Всемирная история» — книга маститого британского автора Ричарда Хоптона — стала итогом кропотливой работы и написана на основе достоверного и многообразного исторического материала. Перед нами предстает история «поединков чести» от времени возникновения этого обычая в эпоху Ренессанса и до его исчезновения во второй половине XX столетия.

Автор приводит увлекательнейшие подробности дуэлей с использованием самых разных видов оружия, а также иных, иногда весьма оригинальных предметов, таких, например, как бильярдные шары. Ричард Хоптон подробно рассказывает о традициях и истории дуэлей в разные исторические эпохи и в разных странах, и не только в Европе — в Англии, Франции, России и Германии, но и в США, где во времена Дикого Запада также имели место поединки, подчинявшиеся строгим правилам и своеобразному кодексу.

Нет сомнения, что эта книг а, написанная прекрасным литературным языком, изобилующая множеством интереснейших цитат из всевозможных источников, не оставит равнодушным читателей.

---

Так долго и с таким нетерпением ожидавшийся процесс открылся 16 февраля 1841 г. под председательством лорда главного судьи, лорда Денмана. Слушания начались в 11 часов, а к пяти вечера Кардигана единодушно оправдали по представлению адвоката ввиду отсутствия оснований для привлечения к ответственности. Доказательства прокурорской стороны не позволяли установить, что лицо, поименованное в обвинительном акте как жертва, в действительности являлось тем самым Такеттом, упоминаемым свидетелями. Сам Такетт показаний не давал. По любым стандартам, благополучный для Кардигана исход стал делом техники и был вполне предсказуем. «Таймс» едва сдерживала возмущение. Дело, надрывался автор статьи, «пятнает глубочайшим бесчестьем весь английский закон в теперешнем его состоянии и заставляет исполниться величайшего сомнения в отношении того, как представляющие Корону офицеры… отправляли свои обязанности».

Доказательства были «наверное, самыми ясными, самыми убедительными из тех, которые когда-либо предоставлялись на рассмотрение какого бы то ни было суда», но все же Кардигана оправдали. Стало наглядно очевидным то, «насколько важнее для британской юриспруденции лица и имена, а не факты [и] сколь могущественны и всевластны в Вестминстере софизмы, отговорки и крючкотворство»{506}.

Тем вечером, когда Кардиган появился в ложе театра «Друри Лейн», в зале начался самый настоящий бунт. Шум стоял такой, что не представлялось возможным начать спектакль.

Дело Кардигана так важно тем, какую сильную и бурную реакцию общества оно вызвало. Оно показало, что закон не хочет или не может ничего поделать со столь архаичной привилегией, как дуэльная практика. Обстоятельства поединка Кардигана, совершенно очевидно, подпадали прямехонько под положения недавно введенного антидуэльного законодательства. И в самом-то деле, эрла взяли с дымящимся пистолетом в руке рядом с окровавленной жертвой. И все же оправдали. Все очень походило на то, что дуэлянты — и Кардиган служил тому превосходным примером — наслаждались особыми гласными или негласными правами попирать закон, чего не дозволялось людям не столь выдающегося звена. Так или иначе, случай с Кардиганом не просто демонстрировал несправедливость, не только вызывал возмущение оправданием — куда больше, он являлся противоборством старого и нового порядка. Кардиган представлял собой мир старый par excellence — так сказать, по определению, — мир привилегий богатства, ничем не стесненного чванства и безнаказанности, ибо был человеком, который считал, что положение дает ему право делать то, что ему заблагорассудится, тогда и где захочется. Кардиган персонифицировал зло дуэлей как явления. Люди увидели вдруг, что дуэль есть нечто большее, чем антиобщественное, противное христианству и закону похмелье — отрыжка прошлого. Нет, она служила символом существа лорда Кардигана и ему подобных. Современный мир не собирался терпеть такого вызова.

Последнее слово в деле Кардигана следовало бы, наверное, предоставить Дж. У. Крокеру, политику тори и бывшему министру адмиралтейства. Он отличался врожденными симпатиями к консерватизму и обладал завидным опытом в общественных делах. Адвокат Кардигана, сэр Уильям Фоллет, воспользовался советом Крокера при подготовке к защите клиента. Крокер рекомендовал Фоллету не отстаивать института дуэли, если дойдет до необходимости «парировать выпад против системы в целом». Вместо того Фоллету надлежало строить защиту Кардигана, упирая все больше на то обстоятельство, что для скорейшего искоренения дуэли необходимо-де не карать отдельных личностей за склонность придерживаться принятых обычаев, а ужесточать юридические основы{507}. Выкорчевывание дуэлей представлялось небольшой ценой, которую можно было заплатить за возможность сохранить «систему в целом».

Тогда как дуэль Кардигана всколыхнула умы и привела общество к осознанию того, что дуэли свое отжили — отжили раз и навсегда, — поединок между двумя некровными родственниками, связанными узами братства через брак, — лейтенантом Манро из полка «Синих» (Королевской конной Гвардии. — Пер.) и полковником Фосеттом из 55-го пешего полка — подтолкнул общество к действиям. 1 июля 1843 г. оба вышеназванных господина встретились у Брекнок-Армс в Кэмден-Тауне. Ссора возникла из-за небольших разногласий во взглядах на лучший способ управления собственностью. Пуля попала полковнику в грудь, и он, промучившись двое суток, отправился на встречу с праотцами. Согласно Эндрю Стейнмецу, «рассказ о дуэли сильнейшим образом шокировал публику», вследствие чего была создана Антидуэльная ассоциация{508}. Аналогичный орган, Ассоциация по прекращению дуэлей, возник в предшествующем году (в 1842 г.). Основанная на убеждении, что «дуэльная практика есть как греховная, так и противоречащая разуму и в равной степени противная законам божеским и человеческим», организация могла похвастаться наличием в ее рядах многих высокопоставленных членов. Двадцать восемь пэров и двадцать четыре парламентария были рекрутированы в результате впечатляющей по масштабам «переклички» среди генералов и адмиралов, не считая большого количества офицеров более скромных званий из сухопутных сил и ВМФ. Среди штатских тоже попадались россыпи достойных судейских, адвокатов и врачей{509}.

В следующем году (в 1844 г.) правительство представило на рассмотрение Палаты общин законопроект с поправками к Военному кодексу. Премьер-министр, сэр Роберт Пил, вознамерился искоренить дуэли, сломив решительным штурмом их главный бастион — армию. 15 апреля увидели свет статьи исправленного кодекса, в число которых входили и разного рода условия для примирения поссорившихся офицеров, что позволило бы предотвратить дуэли{510}. Кроме того, предусматривались нормы против сторон — участниц дуэли, которые по приговору военного трибунала подлежали увольнению из вооруженных сил. Однако коронным трюком правительства выступало положение, не позволявшее женам погибших в поединке офицеров получать пенсию. Это, как надеялись авторы идеи, заставит потенциальных дуэлянтов задуматься о последствиях, перед которыми окажутся близкие в случае их гибели, и отказаться от боя.

Поставив эффективный заслон против дуэлей в армии, правительство рассчитывало на естественное отмирание традиции среди штатских. Так и случилось. С момента утверждения поправок к Военному кодексу дуэли в Англии можно было пересчитать по пальцам. Годом позже лейтенант Хоуки из Королевской морской пехоты убил мистер Ситона из 11-го гусарского полка в поединке, разгоревшемся на песчаном бережку возле Госпорта. Эндрю Стейнмец полагал, что «дуэль эта стала последней для англичан в Англии. По крайней мере, я не сумел найти упоминания о других». Тот же автор считал последней дуэлью в Англии вообще — и закончившейся смертельным случаем — столкновение между двумя французскими беженцами, Курне и Бартельми в октябре 1852 г. Курне погиб{511}. По В. Дж. Кирнану, последний поединок в Англии вели Джордж Смайт и полковник Ромилли в 1852 г.{512}.

Одной из примечательных черт процесса исчезновения дуэли всегда оставалась скорость, с которой она захирела и приказала долго жить. После двух с половиной столетий процветания в Англии, на протяжении которых явление, что называется, дышало полной грудью, оно стушевалось и в течение нескольких лет перестало подавать признаки жизни. Запрет по закону и практическая утрата позиций дуэлью почти полностью совпали по времени. В 1852 г. мистера Хэйуорда оскорбили, когда он обедал в клубе Карлтон. Слова обидчика не допускали двоякого толкования, а потому Хэйуорд тут же написал ему с предложением в соответствии с освященным веками обычаем назвать друга. Как бы там ни было, когда секунданты встретились, дело разрешилось быстро. К следующему утру стороны достигли соглашения, обещая взаимно «полностью и безоговорочно пойти на попятную» — взять назад все сказанное. Вот и весь инцидент.

Несколько дней спустя Хэйуорд рассказал о случившемся в клубе Карлтон в письме к доверенному другу. Документ просто примечательный, поскольку описание происшествия показывает, насколько неприемлемыми сделались дуэли всего за какие-то считаные годы. Ссора, которая 10 и уж точно 15 лет назад завершилась бы где-нибудь на полянке под грохот пистолетов, закончилась униженными извинениями и обещаниями не придавать дела огласке. Письмо дает понять однозначно, что вопрос возможности встретиться в поединке в Англии уже не стоял как таковой. Если стороны непременно хотели драться, делать это им пришлось бы во Франции. Несостоявшиеся дуэлянты сошлись на том, чтобы никто из них «не делал никаких записей из опасения придания их гласности»{513}. Дни, когда стороны описывали поединки в прессе, безвозвратно ушли в прошлое. Трудно представить себе преподобного Бэйта Дадли и мистера де Моранда сидящими за кофе в «Голове турка» и, как покорные овечки, решающими не делать записей в отношении дуэли, на которой они только что дрались, «из опасения придания их гласности».